Любовь не купишь - Мэдлин Хантер

– Одна карета для невесты. Сама королева поедет с тобой, – пояснил Морван.

– Эта процессия растянется на полгорода. Весь Лондон будет наблюдать мою свадьбу.

– Король чтит тебя, Кристиана.

Она отвела взгляд от улыбающегося Эдуарда и прошептала брату:

– Я не глупа, Морван. Король выказывает свое отношение не ко мне, а к Лондону. Это свадьба не Кристианы Фицуорин и Дэвида де Абиндона. Он выдает дочь аристократа за сына города. Он дарит меня Лондону. Я – символ его щедрости по отношению к городу.

Морван взял ее за локоть и подтолкнул вперед.

– Ничего уже не изменить. Главное, помни, что ты – дочь нашей матери, и поступай соответственно. Я буду ехать рядом с тобой.

Когда он усаживал ее в карету, она нагнулась и прошептала:

– Зато я вовсе не девственница, приносимая в жертву, как они считают.

Кавалькада двинулась со двора во главе с королем и его сыновьями. К тому времени, когда они достигли Стрэнда, по обе стороны дороги образовались плотные толпы народа. За городскими воротами толпа еще увеличилась, и конным стражникам пришлось прокладывать каретам путь. Медленно, под пристальными взглядами они продвигались к собору Святого Павла.

Морван помог ей выйти из кареты.

– Ну что, брат, неужели у тебя нет слов для напутствия? – спросила она, когда они приблизились к входу в собор. – Никаких советов? Никаких поучений о том, что нужно быть покорной и верной женой? Ведь у меня нет отца, чтобы наставить меня на путь истинный, так что эта миссия выпадает тебе.

Морван остановился и заглянул сквозь распахнутые двери в собор, заполненный шумными придворными и любопытными горожанами.

– Да, у меня припасены для тебя кое-какие слова, но это не поучения, малышка. – Он склонился к ее уху. – Ты очень красивая девушка. Женщина имеет власть над мужчиной, сестричка. Научись пользоваться ею – и ты станешь хозяйкой положения.

Она засмеялась, и брат повел ее между скамьями.

Дэвид ждал их у алтаря, и сердце Кристианы вздрогнуло. Он был великолепен, безупречен, ни в чем не уступал любому присутствующему здесь лорду. Наряд его сочетал голубое с золотом; богатое шитье украшало грудь. Кристиана гадала, кто уговорил его согласиться на это. Тяжелая золотая цепь протянулась от плеча до плеча.

Морван подвел сестру к Дэвиду, который все это время не отрывал от нее взгляда.

– Ты самая прекрасная девушка из всех, которых я когда-либо встречал, – повторил он слова, произнесенные им в маленьком саду, увитом плющом.

У нее накопилось за это время немало обид и сомнений, но нежный взгляд синих глаз, звук уже ставшего родным голоса успокоили ее. Еще будет время все выяснить. А сейчас – свадьба и весь Лондон смотрит на нее.

Спустя час она вышла из собора с золотым обручальным кольцом на пальце. Рука Дэвида де Абиндона по-хозяйски обнимала ее за талию. У ступеней их ожидала карета, но Сиэг подвел к ним коня.

– Ты поедешь со мной, дорогая. В такой толпе карете никогда не добраться до Гилдхолла.

– Ты бы мог предупредить меня, Дэвид, – упрекнула она, когда толпа хлынула из собора во двор и на улицы. – Это было похоже на прелюдию к жертвоприношению.

– Я и сам не предполагал, хотя, наверное, следовало ожидать чего-то подобного. Эдуард обожает пышность.

Это ее не убедило. Она считала, что Дэвид всегда все знает. Кристиана бросила на него недоверчивый взгляд. Столь откровенное безразличие к масштабам празднества задело ее, но ведь он не девушка, которую выставили на всеобщее обозрение.

– Король, очевидно, очень высоко ценит тебя, раз появился с такой свитой, – сухо заметила она.

– С моей стороны было бы глупо думать так. Это не имеет отношения ни ко мне, ни к тебе.

Верхом на лошади Дэвида они влились в поток рыцарей и лордов. Кристиана коснулась бриллианта в серебряной оправе, украшавшего ее шею. Его принесли, когда она одевалась.

– Спасибо за подарок. Он превосходно гармонирует с платьем.

– Эдмунд заверил меня в этом. Я рад, что тебе нравится.

– Эдмунд?

– Портной, который шил твое подвенечное платье, Кристиана. И большинство твоих туалетов и накидок. Его зовут Эдмунд. Он один из самых известных мастеров в Вестминстере и лучший в своей профессии.

Кристиана почувствовала, что краснеет. Она, конечно, знала имя портного, но просто забыла его. А Дэвид напоминал, что она должна знать людей, обслуживающих ее, и не думать о них как о пустом месте.

Ее сожаление быстро сменилось раздражением: первыми словами мужа стал скрытый упрек.

Тут же вспомнились и другие основания для недовольства.

– Я думала, что ты навестишь меня, – сказала она.

– Мы же условились, что я не стану этого делать.

– И все равно я надеялась, что ты придешь. Дэвид взглянул на нее, но промолчал.

– Он вернулся, – добавила она. – Но ты это, конечно, знаешь.

– Знаю.

И все. Никаких вопросов, ни слова.

Неужели тебя не интересовало, что может произойти? выпалила она. – Неужели ты так чертовски уверен в себе?

Своим приходом я бы оскорбил тебя. Я полагал, что дочь Хью Фицуорина слишком горда, чтобы покинуть супружеское ложе и уйти к другому мужчине, особенно когда сна узнала правду о нем.

– И все равно…

– Кристиана, – тихо прервал он, прижимаясь губами к ее уху, – не стоит сейчас это обсуждать. Я не приходил, потому что был занят подготовкой к свадьбе. За это время я улаживал свои дела, чтобы провести следующие три дня в постели с тобой. А ночами думал о том, как мы окажемся рядом.

Она и хотела бы избежать той восхитительной дрожи, которую вызвало прикосновение его губ, но ее тело тоже предавало ее ночами и сейчас отреагировало против ее воли.

Она заставила себя вспомнить, как он расчетливо соблазнил ее, чтобы привязать к себе. Ее раздражала его самоуверенность.

– Отчего ты решил, что я захочу провести следующие три дня именно таким образом?

– Ты теперь моя жена, девочка. И конечно, можешь выбирать, но только если я тебе это предлагаю. – Он прижался губами к ее виску и вкрадчиво произнес: – Ты убедишься, что я хороший хозяин. Я всегда предпочитал убеждение приказу.

Его рука скользнула вверх, под пышные складки ее накидки, и нежно прикоснулась к ее груди.

Кристиана вздрогнула и нервно оглядела улыбающуюся толпу.

Он погладил напрягшийся сосок и поцеловал ее в щеку. Ей неудержимо захотелось повернуть голову и укусить его в шею. Но когда она обернулась, губы встретились с его губами и слились в жарком поцелуе.

Весь Лондон смотрел на них.

– Дэвид, люди… они же все видят… – прошептала она, задыхаясь. Он поднял голову, но не убрал руку. Его пальцы сводили ее с ума.

– Нет, им не видно. Кто-то, может, и догадывается, но это его дело, – прошептал он. – Если сердишься на меня, то можешь высказать мне все после пиршества. Обещаю слушать внимательно и учесть все твои замечания. – Он снова поцеловал ее. – Даже когда я буду ласкать тебя, я буду внимательно слушать твои упреки. Мы будем обсуждать мое плохое поведение, пока окончательно не лишимся дара речи.