Гилгул - Иван Сербин

– Эта книга… – сказал он, чтобы хоть что-то сказать и не выглядеть дураком. – Леонид Юрьевич говорил, что она обо мне?..

– Разумеется. Эта книга – не Библия и не Евангелие. «Благовествование» – всего лишь название, данное затем, чтобы человек, который будет читать, понял: писавший был на стороне добра!

– Но тексты «Благовествования» и Библии, – заметил Саша, – совпадают почти дословно. За исключением полярности трактовки!

– Ну, это уж вам лучше знать, – пожал плечами Потрошитель. – Вы же автор этой книги, не я.

– Я? – Саша почувствовал, как у него отвисает челюсть.

– Конечно. Вы пишете «Благовествование» для себя. Чтобы в следующей жизни можно было вспомнить о том, что происходило с вами раньше. Потому и многие его куски в прозе. – Потрошитель усмехнулся. – Вы боялись, что у вас – НЕПОМНЯЩЕГО – не хватит терпения прочесть ее до конца, если она будет написана библейским стихом. И официальной регистрации книги добились по той же причине. Чтобы не возникла у вас ненароком мысль, будто книга – обычная фальсификация, «новодел». – Саша подавленно молчал. – Вы сами заказывали ее в типографиях. По четыре экземпляра, – из предосторожности, – и на всех европейских языках, поскольку не были уверены, где переродитесь в следующий раз.

– Бред, – Саша зажмурился и тряхнул головой. – И кем же я был, по-вашему, в прошлой жизни?

– Доктором. Англичанином.

– Имя?

– Рослин Д'Онстон.

– Так звали моего прадеда, – пробормотал Саша. – По отцовской линии.

– Совершенно верно. Так звали вашего прадеда семейные и клиенты. А вот все прочие лондонцы благодаря «Таймс» знали его совсем под другим именем.

– Каким же?

– Джек-Потрошитель.

– Джек-Потрошитель – мой дед?

– Джек-Потрошитель, равно как и доктор Рослин Д'Онстон, один и тот же человек – вы сами. Просто пока вам еще не удалось этого вспомнить. Как, впрочем, и многого другого. Что же касается Предвестника… Не советую вам недооценивать его, – пробормотал убийца. – Если вы помните мой рассказ, а именно – беседу Лота с Нахором, то поймете: дальнейшие встречи с этим человеком не сулят вам ничего хорошего.

– Вы хотите сказать, что он может меня убить?

– Да, – Потрошитель кивнул, серьезно глядя на Сашу. – И не только может, но и попытается.

– Час от часу, – Саша наморщил лоб. – Но я ведь даже не помню…

– Не имеет значения. Вы – Гончий, и этого достаточно.

– Подожди, – сказал Саша, переходя на «ты». Причем далось ему это легко и свободно. – Если Леонид Юрьевич – Предвестник Зла, значит, ты – добрый Ангел!

– Я – твой Ангел, – поправил серьезно Потрошитель.

– Мой? – Саша засмеялся и хлопнул в ладоши. – Но все-таки ты – Ангел?

– Да.

– Не очень-то ты похож на Ангела. Потрошитель понимающе улыбнулся.

– Крылья, да? Белые одежды. Нимб над головой. Ты это имеешь в виду? – Саша неопределенно кивнул. – Всеобщая ошибка. Вы путаете духовное и телесное. Зачем ангелу крылья? Он же ангел, а не ворона. И, кстати, представь себе, что бы началось, если бы по улицам бродила толпа крылатых ребят с нимбами над головами?

– Толпа? Так ты, стало быть, не один?.. Потрошитель снова усмехнулся:

– Ты идешь по своим делам, спокойно, не торопясь. И вдруг… Наступаешь на банановую кожуру и падаешь. В это время из-за поворота выезжает грузовик и спокойно катит прочь. Если бы ты не упал – оказался бы под колесами, но… – Он хлопнул в ладоши. – Ты лежишь на тротуаре, а грузовик скрывается за углом. Итог: ушиб вместо гибели. Кто, по-твоему, бросил эту самую кожуру? Кто заставил тебя наступить на нее? Саша поджал губы:

– Ангел?

– Ангел. Но ангел не слишком благочестивого человека. Более… праведного остановят, чтобы проверить документы, или спросить сигарету, или поинтересоваться, который час. А настоящий праведник и вовсе пойдет другой дорогой. Каждому воздастся по его поступкам. – Потрошитель выдержал паузу, позволяя собеседнику осмыслить услышанное: – Нас много. Больше, чем ты думаешь. Мы рядом. Ходим по улицам, живем, общаемся с вами, растем и падаем вместе с душой, которую оберегаем. Мы везде… Он указал на окно, за которым раскинулся сырой, серый от дождя город.

– Я понял… – Саша на секунду задумался, а затем произнес решительно: – Но тогда получается, что ты не мог убивать женщин! Раз ты – Ангел, то не мог убивать женщин! А? Это не твоя работа, это работа Гончего! – И расплылся, безумно довольный ловким логическим вывертом. Однако тут же подумал, что на самом-то деле очень плохо представляет себе, что могут ЭТИ Ангелы, а чего они не могут. В Адме, во всяком случае, Ангел Нахор весело кромсал хасидеев направо и налево.

– Теоретически мог, – уклончиво ответил Потрошитель. – Но в целом ты прав.

– В смысле?

– В смысле, это действительно работа Гончего.

– И… что? – Саша почувствовал недоброе.

– Ничего, – Потрошитель пожал плечами и улыбнулся.

– Но убил-то их ты, – возразил Саша, сбиваясь с нахально-развязного тона.

– С чего ты взял?

– Как… Ты же сам вчера сказал.

– Ничего подобного я не говорил. Посмотри внимательно запись.

– А… Тогда кто же их убил?

– Ты.

– Я?

– Конечно, – Потрошитель убежденно кивнул.

– Подожди, но… Что-то я не припомню, чтобы убивал кого-нибудь, кроме комаров, тараканов и мух.

– Ты и о прошлых жизнях не помнишь, – возразил рассудительно Потрошитель. Это утверждение не противоречило ни словам убийцы, ни словам Леонида Юрьевича, ни элементарному здравому смыслу. О прошлых жизнях Саша действительно не помнил.

– Нет, это ерунда какая-то, – нахмурился он. Ему стало дурно. В горле застрял дряблый комок, а по спине побежал неприятный холодок. К тому же он вспомнил, что их разговор записывается на пленку и… Впрочем, Потрошителю все равно никто не поверит. – Нет. Я, может быть, не все понимаю в ваших раскладах, но женщин-то этих я не убивал. Это уж мне известно абсолютно точно.

– Ты поступил так, как должен был поступить, – спокойно возразил Потрошитель и улыбнулся.

– Нет. Я их не убивал.

– Конечно, убил.

– А-а-а-а, – вдруг злобно протянул Саша. – Я понял. Так вот зачем вам все это понадобилось! Вот, значит, какую игру вы затеяли! Вон оно, значит, что. Не выйдет, – он вскочил и потряс длинным пальцем перед самым лицом убийцы. – Ясно? Заруби себе это на носу, Ан-гел, твою мать! Не выйдет! Ничего у вас не получится! У меня железное алиби. В дни убийств я был в других местах и с другими людьми. Так что… – Он ернически развел руками. – Ваш хитроумный замысел провалился!!!

– По-моему, ты сегодня не в себе, – сказал Потрошитель, не переставая тонко, всепонимающе улыбаться.

– А вот ты убил! – выкрикнул Саша. – Врача!

– Нет, – тот покачал головой. – Он сам предпочел бегство из жизни.

– Но ты брал его за руку. Это все видели! Что ты с ним сделал? Загипнотизировал, а? Воздействовал на него этим своим «взглядом василиска»?

– Нет. Я просто показал ему все плохое, что он совершил в жизни. И то, что ждет его впереди.

– А ты показал ему, как он вылетает из больничного окна и разбивается об асфальт у главного входа больницы, а? Саша наклонился вперед и оскалился совсем по-звериному, приподняв верхнюю губу.

– Его смерть еще не была предопределена, – ответил тот серьезно. – Я показал ему будущее – и только! А уж он сам решил, что для него лучше.

– Мне ты тоже предоставляешь решать, что лучше? – На губах Саши возникла сардоническая усмешка. – Или как?

– У тебя свой путь, у него – свой. Как говорится, кесарю – кесарево.

– Так… – Саша снова тяжело бухнулся в кресло, подумал, глядя на Потрошителя исподлобья. – Значит, по-твоему, я убил этих женщин, так? Всех… шестерых? Или семерых? Сколько их там было?

– Всего пять. И не «по-моему», – покачал головой тот. – Просто убил.

– Но почему пятерых? Что, у всех пятерых должны были родиться тираны и деспоты? Потрошитель кивнул:

– Потенциально.

– Смотри-ка, даже глазом не моргнул, – буркнул Саша со злобным удивлением. – А ты здорово подготовился к разговору, верно?

– Пойми, – мирно сказал Потрошитель. – Мне не нужно готовиться. Подобные беседы мы с тобой ведем уже лет шестьсот. Или даже семьсот, не помню точно. Ты просто-напросто оказался слишком прилежным учеником. В свое время я учил тебя забывать боль. Душевную боль. Но ты не остановился на этом, а пошел дальше. Ты стал забывать все. Абсолютно. И теперь каждый раз мне приходится объяснять тебе все заново. Каждый раз! – Он вздохнул и горестно покачал головой. – Семьсот лет! С ума можно сойти. Хорошо еще, ты навыки сохраняешь. А то бы я вовсе не знал, что с тобой делать, долгожитель… Кстати, если тебя так уж угнетает мысль о смерти женщин, считай это необходимой самообороной. В масштабах человечества. Саша нахмурился. Он пытался осмыслить слова Потрошителя. Ангел и Предвестник Зла. Две противоположные чаши весов. Как их соотнести в этом мире? И как соотнести с этим миром его самого?