Двойник Запада - Лия Арден

подобное, иначе вряд ли бы ученик храма согласился на столь непривлекательную должность. Зато теперь всё ясно. Какие любопытные правила у храма Запада, хотя кому как не тебе и Рише знать, верно, Раян?

Я с трудом сдержалась, чтобы не наступить этому будущему хранителю на ногу в отместку. Никто не смеет с таким пренебрежением говорить о чувствах других. Эиль полез не в своё дело и вёл себя, словно это в норме вещей. Алид разочарованно вздохнул и отвёл взгляд, всем видом демонстрируя, что разговор ему наскучил.

– Не устал намекать на мои отношения с Ришей, Эиль? – сухо парировал Раян. – Если она тебя отшила, то это не моя проблема. Хотя попытайся привлечь её внимание ещё раз, может, ей скучно и ты сойдёшь в качестве развлечения на вечер-другой.

Осознав, что эти двое друг друга недолюбливают, я отступила назад, быть в эпицентре ссоры между двумя хранителями мне не хотелось. Но сделав шаг, я упёрлась спиной в грудь Раяна. Его рука легла мне на поясницу. Эилю и другим этого не было видно из-за моих широких рукавов и многослойной одежды, но я сглотнула ком в горле, ощутив, как пальцы Раяна сжались на талии, удерживая меня на месте.

На лице Эиля проступил румянец от злости, он сжал челюсти, а когда собрался ответить, Раян вновь его перебил:

– Не утруждайся спрашивать позволения у меня, Риша мне не возлюбленная, а я ей не хозяин. Мы в храме не запрещаем любовь и чувства. Госпожа, – моя голова покорно дёрнулась в сторону Раяна. Подобное обращение от него смутило, хоть и было верным, так как я играла роль, – нам пора выступать. Джун, ты тоже идёшь.

Раян выглядел равнодушным, но его прикосновения говорили об обратном. Он был зол на Эиля. Настолько, что не позволил нам поклониться южным гостям на прощание. Меня Раян подтолкнул в сторону главного павильона, а Джуна потащил за одежду на плече, игнорируя мастеров Юга в зелёных одеждах.

Раян был прав, напомнив о выступлении. Из-за тяжёлых туч сумерки начали опускаться на землю раньше, и я потеряла счёт времени. То дальше, то ближе продолжало раздаваться ворчание грома, хотя молния сверкнула лишь дважды. Слуги торопливо зажгли приготовленные фонари, чтобы никто из гостей не пострадал от неудачного падения в какой-нибудь рукотворный ручей.

– И этот напыщенный баран действительно будущий хранитель Южного Дракона?! – возмутился Джун, когда Раян отвёл нас подальше от чужих ушей в одну из небольших беседок в глубине фруктового сада.

– Следи за языком, – беззлобно предупредил Раян. – Он, конечно, баран, но ещё и хранитель, а ты ученик Западного Дракона. Не позорь нас, вступая в прямую перепалку с Эилем.

– Ты сам только что это сделал, – припомнил Джун.

– Мне можно, потому что я за всех вас в ответе. Он не в первый раз пытается задеть меня.

– Чем ему так досаждают отношения в храме?

– Он просто завидует. В храме Юга среди учеников нет девушек вообще, поэтому наши вольные отношения его смущают и злят.

Джун закатил глаза, явно не удовлетворённый такой причиной.

– Я слышал, что зелёный Дракон Юга отличается спокойным и миролюбивым характером, как он мог выбрать такого придур… – Джун проглотил оскорбление под тяжёлым взглядом Раяна.

– Ты ещё веришь в сказку, что дракон выбирает хранителя, ориентируясь на его характер?

– Ты хорошо подходишь для Западного Дракона, он опасный, и характер у него взрывной, сродни внезапной молнии в небе, – горделиво напомнил Джун.

Раян одарил младшего снисходительной улыбкой, но я кивнула, соглашаясь со словами Джуна. Само присутствие нашего хранителя рядом заставляло ощущать странное давление, похожее на напряжение в воздухе при грозе.

– Наше выступление начнётся через десять минут. Ашарин, найди Наён и приготовься, – напомнил Раян, а я задержала дыхание от того, с какой непринуждённостью он позволил себе произнести моё имя. Раян убрал руку с моей талии, и лишь тогда я поняла, что всё это время он продолжал меня придерживать.

Хранитель отошёл на пару шагов.

– Но мы не провели ни единой репетиции вместе, – неуклюже и абсолютно не вовремя возразила я, словно сейчас это могло что-то изменить.

Мысль о совместном выступлении по-прежнему смущала.

– Ничего страшного. В храме Востока нас научили подстраиваться под разных партнёров. К тому же я знаю песни, которые вы с Наён будете играть. Не спускай с неё глаз, Джун, – Раян отдал последнее распоряжение и ушёл.

– Нужно проверить хэгым. Правильно ли он настроен, – сказала я, прервав повисшую между нами с Джуном тишину.

В памяти, как назло, всплыло сказанное про наши отношения гостям из южного храма, а пристальный взгляд Джуна только усиливал мои сомнения в правильности выбранных слов. Вокруг слишком быстро темнело, а фонарей в этой части сада почти не было.

– Да, хорошо, пойдём, – наконец отозвался Джун, приходя в себя, и протянул мне руку. – Здесь много упавших фруктов. Ты можешь поскользнуться.

Его объяснение было логичным, я благодарно улыбнулась и приняла помощь. Он повёл меня обратно к гостям, изредка предупреждая о корне или упавшем яблоке, через которые необходимо переступить. В ответ я сильнее сжимала его руку, заметив, что Джун тщетно силился спрятать смущённую улыбку.

* * *

Наше выступление началось, когда сумерки окончательно перешли в вечер. Вдалеке небо несколько раз пронзила яркая молния, но никто не вздрогнул. Жители провинции Запада, наоборот, кивали, довольные раскатистым громом.

Пришедших оказалось слишком много, чтобы вместить всех в один павильон, поэтому было решено дать представление с распахнутыми дверьми, чтобы музыка лилась наружу для всех гостей, оставшихся в садах. Кто хотел посмотреть, могли подойти ближе, кому достаточно слушать – оставались там, где им удобно.

Мы с Торой сели на деревянную веранду. У меня в руках был хэгым, а у старшей госпожи – бамбуковая флейта. Чуть позади Торы расположилась Наён с таким же, как и у меня, инструментом. Я бросила на них встревоженный взгляд, старшая госпожа ободряюще мне улыбнулась. Тора знала о моём страхе выступлений, но это не та слабость, которую я имела право демонстрировать, а по мнению госпожи Ян, не должна была её иметь вовсе, будто наличие страхов действительно зависело от моего желания. По рядам гостей пронесся возбуждённый шёпот, Раян снял обувь, поднялся к нам на веранду и плавно опустился перед приготовленным каягымом.

Тёмное дерево инструмента красиво поблёскивало, отражая оранжевые блики фонарей над головой. Я неприлично долго задержала взгляд на Раяне с каягымом, не зная, кем залюбовалась больше: хранителем или любимым музыкальным инструментом. До ушей донеслись восхищённые возгласы девушек о Раяне, это привело меня в чувство.