Вампанутый (СИ) - Ра Дмитрий

Взгляд Катарсии уцепился за бегущего Дрына наперевес с копьем. Если уж этот лентяй решил пошевелиться, значит произошло что-то серьезное. Последнее время орки на дозоре часто орут «трЯвога». Пробежал олень — трЯвога, свалилось прогнившее дерево — трЯвога. Мало кто уже обращал внимание на такие оповещения. И даже замена караульных не помогала. Последний раз трЯвогу объявили из-за того, что на сторожевой башне кто-то слишком неожиданно пустил кишечные газы. Горец тогда долго гонял нервного орка по поселению.

Свист!

Стрела вонзилась прямо в пузо страдающего Драника-та. Он пискнул и лопнул. Кислотная слизь полетала во все стороны, с головы до ног обволакивая Катарсию. Немного попало на ступню орка. Он заревел от боли первым…

Глава 17. Херовое достижение

Контролировать всех обезьян напрямую я не мог. Только переключиться на «серверную обезьяну», которую держал на «автопилоте». Она раздавала элементарные указания своим собратьям в радиусе десяти-пятнадцати километров. Так что это не послушные рабы, а вполне себе самостоятельные единицы. Только чипированные, и под 5G макакой, поэтому неосознанно выполняющие приказы правительства — то есть меня.

Так вот. Червь, размером с товарный поезд, не отставал. Он как бы плавал в земле, хотя она была довольно твердой. Жить мартышки хотели так, что верещали и неслись, не разбирая дороги. В том числе и друг по другу. Неорганизованная армия не отступала, а будто бежала из психиатрической больницы от бригады перекаченных санитаров в белых халатах на голое тело.

Но я смеялся! И ликовал. Давно не ощущал себя настолько счастливым вампиром. Я бежал под испуганный взгляд Ирэны, оседлавшей Эхзолла. Но женщинам не понять радость от неожиданно вставшего хера. Пусть сейчас момент не самый удачный, но, как говорил древнегреческий философ Аристотель — «братиш, время эрекции не выбирают».

Как и почему это произошло? Голозадые неудержимо чувствовали мой голод. Тысяча триста голов хотели жрать — сосать кровь. Я передал это ощущение мартышу-серваку. А уж он всем остальным. И ни одна обезьяна не проглотила ни капли крови. И мой организм умножил их терпение на тысяча триста.

— Вампир! — на ходу заорал Эхзолл. — Я вижу, как кровь течет по твоим жилам! Как ты это сделал?! А, желчь Бордула! Не до этого! Быстрее!

Вход на пятый уровень был совсем близко. Но недостаточно близко. Королева червей уже стала подъедать моих обезьян на хвосте. Ужас смерти придал ускорения всем нам.

— Вампир! Не успеем! Слышишь! Вампир!

— Я не хочу-у-у-у-у умирать! — взвыла Ирэна, забыв, что в теории, она бессмертна, раз существует в будущем.

Ирэна…

Ирэна…

Кровь ударила по вискам. Закипела, оживляя забытое. Я встал, как вкопанный, не обращая внимания на налетающих на меня обезьян. Где-то впереди, в пыли, услышал голос Ирэны:

— Трайл! Стой, Эхзолл! Стой! Тра-а-а-айл!

Эхзолл не остановился, а Ирэна…

Нет, Итерна…

Я всё вспомнил. Про письмо, про нашу встречу, про странные ощущения неминуемой потери, про ее слова и… прах на каменном полу.

В мозгах щёлкнуло.

В голове Астарии всегда были теоретические знания об умениях обители бледной зимы. Но ее количества маны хватало только на третий круг. Для первого и второго круга шаакле должен быть нестабильного типа, как у Катарсии. Лишь один из десяти тысяч магов имеет такой сосуд души. И только каждый тысячный из них научился его контролировать, став магом первого круга. Говорят, что среди эльфов таких магов — восемь.

И сейчас я вспомнил то, что хранила в своей памяти Астария. Сотни раз она пыталась исполнить это заклинание, но каждый раз проваливалась на этапе его сотворения, обессилено падая в обморок от опустошения.

Вампир — переходная стадия, где ты становишься либо жалкой тварью, либо высшим.

Я выдохнул. Наконец-то сухой воздух в легких доставил удовольствие. Тело оживало и больше не было обычным трупом. Посмотрел вверх. Глаза стали видеть лучше. Сквозь пыль и красный свет я различил огромные сталактиты. На них сидели какие-то летучие твари, похожие на крылатых собак. Ясно. Вот куда пропала улетевшая обезьяна, поддатая ударом великана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я почувствовал, как Королева Червей заглотила разом тридцать три макаки.

Я развернулся. Мартышек было все меньше и меньше. Огромная глиста разорвала пласт земли с грохотом, схожим с землетрясением, высунула морду. Тысячи зубов. Без глаз. Чешуйчатая шкура с шипами, позволяющими передвигаться в земной тверди.

Такой огромной твари я еще не видел. Ктулху был цветочком, по сравнению с этим.

Стало страшно…

Королева Червей взревела. Она почувствовала меня. Перепонки обезьян вокруг лопнули, бедные человекообразные упали, стали верещать, хватаясь за голову. А у меня всё зажило за пару секунд.

Должно получиться…

Техника обители бледной зимы…

Когда ледяная кровь просочилась сквозь поры, обезьяны стали бояться не только червя. Они в ужасе начали огибать меня, несмотря на то, что это увеличило путь отступления.

Это заклинание требует невообразимого количества маны.

Кровь стекает с меня литрами, а вместе с тем приходит безумие. Кожа ссыхается, клыки увеличиваются. Жажда крови… крови… крови… крови…

Первый круг…

Не знаю, осталось ли во мне хоть что-то. Но кровавая лужа под ногами недвусмысленно намекает, что еще чуть-чуть и мне конец. Скоро я стану высшим вамисом на четвертом уровне.

Когда мозги заполыхали безумием, я понял, как ошибся.

«В багровом гневе души, потеряет то, что дорого»

«Я всегда была рядом»

«Мы забываем свой мир»

«Надпись на кнуте на русском языке»

«Ты должен все изменить»

А еще та странная куча пепла на каменном полу особняка. Нет, не пепла. Праха…

В голове Астарии есть информация о том, что последний раз этой техникой пользовался Наследник Эльфридов во время войны кланов. Тогда погибло три сотни светлых и темных эльфов. Огромная потеря, учитывая демографию этой расы. Но войну удалось прекратить…

Ха, а ведь не гнали.

Эмоции — катализатор всего.

Кровь испарилась мгновенно, превращаясь в чистую энергию.

Тишь эпохи первозданной зимы…

Прохладный ветерок подул со всех сторон. В сухой степи — самое оно…

Взгляд со стороны

Эхзолл, прошедший Становление. Некроморф.

Подмастерье эфемерных страданий

Ветка братства: берцовая кость

— Держись, девка! — неожиданно выкрикнул Эхзолл. — Держись всеми своими ничтожными силами или сдохнешь в муках!

— Держусь! Держусь! Трайл! Мы должны вернуться за Трайлом! Я сейчас спрыгну!

— Дура! Мы бежим как раз от него!

Эхзолл, как и многие сильные маги Варгарона, умеет чувствовать магию в пространстве. И сейчас этот поток уплотнился так, что если его не направить в заклинание, то произойдет непоправимое. Но в любом случае — все плохо. Бордулово вымя, очень плохо! Что за заклинание сотворяет этот проклятый вампир?! Как он вообще смог так измениться за столь короткий срок?!

Орущие твари тоже почувствовали надвигающийся ад. Они неслись так, что даже Эхзолл за ними не поспевал. Он слышал, как рвутся их сухожилия, но они, визжа от боли, все равно неслись. Но уже не от Королевы Червей…

Когда они добрались до пелены, стало холодно. Чертовски холодно. Его любимая Анураха и половина тварей нырнули на пятый уровень, хотя инстинкты должны были уберечь их от такой опрометчивости. Кошмар, что там обитает, разворошит их как жалкий муравейник в лесу.

Девка спрыгнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тупая, ничтожная, гадкая! Бордулова путана просто спрыгнула с него, кувыркаясь, цеплялась ободранными руками за камни и пересохшую землю, ломая себе ногти и разрывая одежду.

Четыре ноги некроморфа сами остановились у прохода на пятый уровень.

— Ничтожество! Ты что творишь?!

Девка не обратила на него внимания, поднялась на ноги и похрамывая, заковыляла в сторону своей смерти. Белые, людоподобные существа не обращали ни на что внимания, в панике убегали, толкали ее, сшибали с ног. Но она вставала и шагала. Снова и снова.