Время Рыцарей - Светлана Алимова

проверяли.

Агата фыркнула и вернулась в комнату, ничего не тронув. Взяла легкий плед, вновь вышла на балкон и, накинув его поверх вещей, сгребла их в кучу. После чего унесла все подарки к себе.

Снаружи грянул громкий хохот.

— А у нее губа не дура! Знает, чего хочет!

— Ну и аппетиты у малышки! Любого разорит!

— Ох, хороша, чертовка!

Агата рассмеялась и закрыла балкон, чтобы не влезли. Перемеряла украшения и шляпку, полюбовалась в зеркальце и погладила пальцами янтарную статуэтку. Бусы из агата определенно были самым лучшим подарком и безумно ей понравились. Даритель обладал определенным остроумием. Спросить, что ли, кто это? Нет, не стоит. Лучше самой себе купить. За подарки она целоваться ни с кем не станет. Потребуют вернуть — отдаст без промедления.

Она еще около часа поигралась с ними, а потом вышла во двор.

— Эй, красивый камушек! Иди сюда.

— Это вы мне? — усмехнулась Агата, подходя к пожилому Ворону, Бернарду.

Он был моложе пастора Брауна и выглядел покрепче, но был старшим среди бойцов. Тем удивительнее, что он все еще был воином не из последних. Агата иногда видела, как он тренируется на площадке вместе со всеми остальными.

— Слушай, милашка, парни устали за тобой бегать. Давай-ка ты выберешь себе одного, чтобы остальные остыли.

— Не хочу.

— Совсем никто не пришелся по сердцу?

— Нет. За подарками сами пусть приходят.

Бернард отмахнулся.

— Оставь себе. Ты смотри, забудут ведь о тебе. В городе красавиц полно, найдутся и посговорчивее.

— И пусть, — легко отозвалась Агата, — я тоже одна не останусь. Господин Бернард, можно вас спросить? Только не болтайте об этом, ладно?

— Спрашивай, — заинтересовался он.

— А кто агатовые бусы принес?

Бернард улыбнулся.

— Я. Понравились?

— Красивые очень.

— У меня много таких вещиц осталось. Будешь со мной, как куколку тебя наряжу.

— Не надо. Лучше скажите, в какой лавке купили?

— Купил? — Бернард странно усмехнулся. — Нет той лавки, камушек. Уже лет тридцать, как сожгли. А вот добра оттуда у меня сохранилось немало. Хочешь зайти посмотреть? Я еще чего тебе подарю.

Агата напряглась. Его взгляд ее напугал. Был он темный, жадный и будто голодный.

Что значит, «сожгли»? Кто сжег? А он что, мародерствовал на пепелище? Да разве могли драгоценности сохраниться после пожара?

Разве что их вынесли до него. А потом подожгли дом, скрывая преступление.

А хозяева, что же, не протестовали, пока их лавку грабили? Лавки ведь обычно открывали на первом этаже, а на втором жили сами хозяева. Должны были услышать, когда к ним вломились.

А как же пожар? Они ведь успели выскочить, верно?

Агате стало жутко, и она поспешила прогнать нелепую догадку. Да с чего бы господину Бернарду так страшно поступать? Великий Ворон ни за что бы ни позволил такого.

— Нет, — твердо ответила она и ушла.

Разумеется, он разболтал всем, что она оценила именно его подарок и его самого, как мужчину. Бойцы хмыкали, поглядывая на нее, а Бернард самодовольно улыбался. После этого к ней примчался Сольвейн и встревожено посоветовал не связываться с ним:

— Он дурной человек и очень опасный. Служил еще Великому Ворону Элдрику, а тогда, говорят, творилось полное беззаконие. Он учит молодых бойцов, что им все можно, потому что они сильнее всех и хозяева города. Там только Курт нормальный, а остальные… сила быстро вскружила им головы. Лучше не связывайся.

— А господин Рейвен?

— Льюис на него очень сильно повлиял, и Рейвен стал спокойнее. Но ты бы видела его семь лет назад! Бернард же ничуть не изменился.

— Он мне и не нравится, — пожала плечами Агата.

Бернард еще пару раз подкарауливал ее в одиночестве и повторял свое предложение. Руками не трогал, но не сразу давал уйти, и Агате становилось страшно рядом с ним. К счастью, однажды их заметил повелитель и подошел спросить, что они делают. С тех пор Бернард оставил ее в покое.

К его бусам Агата больше не прикасалась, словно те были измазаны кровью.

* * *

Первые месяцы в убежище прошли весело, но потом Агата заскучала. Она вспомнила, что Великий Ворон обещал найти ей дело, и направилась прямо к нему. Господин Льюис выслушал ее и велел:

— А сходи, составь опись товаров, приобретенных Бломфилдом в городе. Я разрешил ему закупать необходимые для убежища вещи, но Хлоя, наша швея, жаловалась, что ткани он приобрел уж больно простые, а иголки с нитками — некачественные. Узнай, сколько денег он на это потратил.

— А сколько их ему выдали?

— Не знаю. Он сам взял нужную сумму из сокровищницы.

— Как так? — растерялась она. — Он же должен был получить их от казначея, а потом отчитаться за каждую медную монетку!

— У меня нет казначея.

— А кто следит за вашими тратами?

— Думаешь, это необходимо?

— Конечно же! — Агата была в шоке. — Как иначе вести бюджет? Ваши расходы могут превысить доходы, и тогда вы обеднеете!

Господин Льюис улыбнулся.

— Не думаю, что это возможно. В сокровищнице горы золота. Но когда закончишь с Бломфилдом, приходи, посчитаешь деньги, если захочешь.

С Уильямом Бломфилдом Агата провозилась две недели. Тот сразу ей не понравился: смотрел на нее свысока, не отвечал нормально на вопросы и посмеивался над «глупенькой девчушкой». А потом и вовсе начал на нее давить, не желая сообщать необходимую для отчета информацию. Выскальзывал из рук, как угорь, но Агата все-таки прищучила его и притащила к господину Льюису.

— Я оценила товары, что он приобрел, в пять золотых и сорок серебряных монет. Я обошла все лавки, где он их покупал. Однако из сокровищницы было взято не то тридцать золотых, не то двадцать — он постоянно меняет сумму и утверждает, что такую и называл в прошлый раз! — Агата была рассерженна.

Бломфилд снисходительно поцокал языком.

— Девочка не умеет считать. И невнимательна — вечно на кавалеров отвлекается, глазки им строит. Боюсь, она могла и лавки перепутать, хотя я объяснял ей дорогу предельно ясно. Те превосходные товары, что я закупил для ваших нужд, не могли стоить пять золотых, повелитель. Хоть я и выбил нам скидки через свои знакомства, цена все равно оказалась в пять раз выше, чем она говорит. Давайте девочка вернется к своим гулькам и не будет учить меня торговать. Я в этой сфере дольше, чем она живет на свете.

Агата вспыхнула.

— Ты лжешь! Ни на что я не отвлекалась! И плевать, что ты — старик, не смей обо мне так говорить!

— Агата, успокойся, — остановил ее господин Льюис, — кто из вас прав проверить очень легко. Господин Бломфилд, говорите правду.