Юность Поллианны - Элинор Портер

Целую минуту Поллианна оставалась в крепких объятиях, потом со вздохом, отчасти — счастливым, отчасти — жертвенным, стала высвобождаться.

— Да, Джимми, я люблю тебя. — Руки его напряглись и готовы были опять прижать её, но в лице её был запрет. — Я очень люблю тебя. Но я никогда не смогу быть счастлива с тобой… Джимми, неужели ты не видишь? Вначале я должна знать, что я свободна.

— Вздор, Поллианна! Ну конечно, ты свободна! — глаза у Джимми опять загорелись.

Поллианна покачала головой.

— Нет, Джимми. Разве ты не видишь? Раньше мама разбила его сердце… моя мама. Все эти годы он жил одиноко, не знал любви. Если он теперь придёт ко мне и предложит, чтобы я восполнила всё это, я должна буду согласиться. Его я не могу отвергнуть, понимаешь?

Джимми не понимал, он просто не мог понять и не собирался, несмотря на то, что Поллианна умоляла и доказывала со слезами. Она тоже не уступала, ласково и мягко она противилась и, несмотря на боль и раздражение, он чувствовал себя почти утешенным.

— Джимми, дорогой, — наконец сказала Поллианна. — Мы просто должны подождать. Надеюсь, он не интересуется мной, и я… я просто не верю, что он меня любит. Но вначале я должна узнать. Мы должны подождать, пока не узнаем, Джимми, пока всё не узнаем.

Этому плану пришлось подчиниться, хотя сердце и противилось.

— Хорошо, моя радость. Конечно, я должен остаться с тем, что ты сказала, — в отчаянии произнёс он. — Я думаю, ни один мужчина не дожидался, пока девушка, которую он любит и которая любит его, не узнает, не влюблён ли в неё другой.

— Да, да, но ни один мужчина не любил сперва её маму, — вздохнула Поллианна, и лицо её стало очень грустным.

— Прекрасно, я вернусь в Бостон, — согласился Джимми. — Но не думай, что я отступлю. Теперь-то я знаю, что ты меня любишь! — закончил он с таким видом, что она отошла подальше.

ДЖОН ПЕНДЛТОН ПОВЕРНУЛ КЛЮЧ

Джимми вернулся в Бостон, терзаемый раздражением и счастьем, надеждой и бунтом. В Белдингсвилле он оставил девушку, которая была едва ли в меньшем возбуждении. Поллианна, охваченная трепетным счастьем от сознания, что Джимми любит её, содрогалась от ужаса при мысли о любви Джона Пендлтона. Поэтому не было и мгновения радости, которое бы не сопровождалось болью и страхом.

К счастью для всех страдальцев, муки эти длились недолго. Так уж случилось, что ключ к ситуации находился у Джона Пендлтона. Не прошло и недели после неожиданного посещения Джимми, как он повернул этот ключ и дверь широко распахнулась.

В четверг, ближе к вечеру, Джон Пендлтон зашёл навестить Поллианну. Получилось так же, как и у Джимми — он увидел её в саду и направился прямо к ней.

Поллианна, взглянув ему в лицо, вдруг почувствовала, как сердце её сжалось.

«Идёт… идёт…» — вздрогнула она и невольно отвернулась, как будто хотела убежать.

— Поллианна, подожди минутку, пожалуйста! — крикнул он, ускоряя шаги. — Тебя я и хочу видеть! Можем мы посидеть здесь? — спросил он, поворачиваясь к беседке. — Я должен поговорить с тобой.

— К-как же, конечно, — ответила Поллианна с деланной весёлостью. Она знала, что краснеет, а ей особенно не хотелось сейчас краснеть. Легче от того, что она согласилась с ним посидеть в беседке, ей не стало. Беседка была священным местом, связанным с милыми воспоминаниями. «И только подумать, что это произойдёт здесь… здесь!» — она содрогнулась при одной мысли об этом, но вслух весело сказала: — Сегодня прекрасный вечер, правда?

Ответа не последовало. Джон Пендлтон вошёл в беседку и тяжело опустился на плетёный стул, даже не дождавшись, пока сядет Поллианна. Для него это было очень необычно. Поллианна, украдкой бросив на него нервный взгляд, вдруг увидела его таким недовольным и неумолимым, что моментально вспомнила это же выражение в своём далёком детстве и непроизвольно вскрикнула.

Джон Пендлтон не обратил на это внимания. Он был поглощён своими мыслями. Наконец он поднял голову и мрачно посмотрел в недоумевающие глаза.

— Поллианна…

— Да, мистер Пендлтон.

— Ты помнишь, каким я был много лет назад, когда ты впервые меня встретила?

— Д-да, я… д-думаю, что помню.

— Приятный человек, да?

Несмотря на всё своё волнение, Поллианна слабо улыбнулась.

— Вы… вы мне нравились. — Только услышав эти слова, она поняла, что они могут значить. Ей захотелось вернуть их обратно или исправить, и она чуть не добавила: «Я имела в виду, вы мне нравились тогда!» — но вовремя остановилась. С замиранием сердца она ждала следующих слов, которые не замедлили последовать.

— Я знаю, спасибо. Это меня и спасло. Я часто думаю, Поллианна, поняла ли ты, что твоя детская любовь и вера сделали для меня?

Поллианна смущённо запротестовала, но, улыбаясь, он остановил её.

— Да, ты меня спасла. Ты, и никто другой. Интересно, помнишь ли ты и другое, — продолжал он после минутного молчания, во время которого Поллианна украдкой поглядывала на дверь. — Интересно, помнишь ли ты, как я однажды сказал тебе, что ничто, кроме женской руки и присутствия ребёнка, не может сделать жилище домом?

Поллианна почувствовала, как кровь хлынула ей в лицо.

— Д-да… н-нет… то есть помню, — проговорила она. — Но я… я не думаю, что это всегда так. Я хотела сказать, что… что ваш дом теперь… очень хороший и…

— О моём доме я и говорю, — торопливо перебил её Пендлтон. — Поллианна, ты знаешь, какой дом я однажды хотел иметь и кто растоптал мои надежды. Не думай, дорогая, что я обвиняю твою мать. Нет, я не сужу её. Она просто послушалась веления сердца, и это правильно… Она, во всяком случае, сделала разумный выбор, что ясно доказывает мрачная жизнь, которой я потом жил. И после всего этого, Поллианна, разве не странно, — добавил Джон Пендлтон, и в голосе его послышалась нежность, — что маленькая ручка её собственной дочери наконец привела меня на тропинку счастья?..

Поллианна нервно облизнула пересохшие губы.

— Ох, мистер Пендлтон, я… я…

И опять он прервал её ласковым жестом:

— Да, это ты, Поллианна, твоя маленькая ручка, много лет назад… Ты и твоя игра в радость.

— Ох! — Поллианна немного расслабилась. Ужас стал медленно гаснуть в её глазах.

— Все эти годы я постепенно превращался в другого человека. Но есть одна вещь, которой я не изменил, моя дорогая. — Он замолчал, отвернулся, а затем печально повернулся и нежно посмотрел ей в глаза. — Я продолжаю думать, что необходима женская рука или присутствие ребёнка, чтобы жилище стало домом.

— Да, но у вас есть ребёнок, — попыталась возразить Поллианна, и ужас опять наполнил её взгляд. — У вас есть Джимми, вы знаете.

Он странно рассмеялся.

— Я знаю, но… даже ты не скажешь, что Джимми сейчас ребёнок.

— Н-нет… конечно, нет.

— Кроме того, Поллианна, я уже решил. Мне нужна рука женщины и её сердце. — Голос его вдруг дрогнул и стих.

— О-ох, в самом деле? — Поллианна сжала пальцы что было силы. Однако ей казалось, что Джон Пендлтон ничего не слышит и не видит. Он поднялся на ноги и стал нервно прохаживаться по маленькой беседке.

— Поллианна, — наконец остановился он и посмотрел ей в лицо, — если… если бы ты была на моём месте и хотела бы предложить женщине, которую ты любишь, прийти и превратить старую, серую груду камней в Дом, что бы ты сделала?

Поллианна наполовину поднялась со стула. Её широко открытые глаза тоскливо смотрели на дверь.

— Мистер Пендлтон, я бы не сделала совсем-совсем ничего! — она опять не могла найти нужных слов, и они наскакивали друг на дружку. — Я уверена, что вы намного счастливее так, как есть.

Он уставился на неё удивлённо и в нерешительности, затем грустно засмеялся.

— Ради Бога, Поллианна, что же тут плохого? — спросил он.

— П-плохого? — Поллианна выглядела так, будто она сейчас убежит.

— Может, ты просто хочешь смягчить удар? Ты хочешь сказать, что она всё равно не согласится выйти за меня замуж?

— О-ох, н-нет, нет, конечно! Она скажет «да», она должна сказать «да», вы же знаете, — объяснила Поллианна, содрогаясь от ужаса.

— Но я думала, я имею в виду… если она вас не любит, вы будете гораздо счастливее без неё… — и, взглянув на выражение его лица, она замолчала.

— Я бы не любил её, Поллианна, если б она не любила меня, — продолжал Джон Пендлтон. — Кроме того, это не молоденькая девушка, она взрослый человек и прекрасно знает, что делает. — Голос его звучал грустно и доверчиво.

— Ой! — воскликнула Поллианна. Придавленное счастье вдруг вспыхнуло в её глазах. — Значит, вы любите… — почти со сверхъестественной силой она удержала готовые сорваться с её счастливых уст слова «кого-то другого».

— Люблю? А о чём же мы говорим? — рассмеялся Джон Пендлтон с лёгким огорчением. — Так вот, может ли она полюбить меня? Тут я рассчитывал на твою помощь, Поллианна. Понимаешь, вы очень дружны.