Сибирская одиссея - Александр Свешников

— Нет, вначале за главное, — не согласился Николай. — За то, чтобы твой друг был жив и чтобы в ближайшие дни он оказался здесь, вместе с нами!

— Ты прав! За удачу и за Витьку, который сейчас там…

Они выпили несколько глотков и принялись сооружать толстые бутерброды с варёной колбасой и сыром. Николай принёс откуда-то с десяток вяленых хариусов.

— Не знал, что хариуса сушат! — удивился Андрей.

— Почему нет? Пробуй! С пивом, конечно, получше будет, но и с твоей гадостью тоже ничего…

Постепенно напряжение после трудного дня и многочисленных переживаний уходило. Тепло, усталость и алкоголь способствовали этому. Николай перестал стесняться неухоженности своего жилища, а Андрея всё меньше смущал невообразимый беспорядок и полуголые женщины на стене. После третьего огромного бутерброда Андрею стало нехорошо: его живот превратился в барабан, грудь сдавило, а голова закружилась. Он понял, что съел сразу слишком много хлеба, а делать этого не нужно было. Николай же заулыбался, и его потянуло на разговоры.

— Андрюх, а твои фильмы по телевизору показывают? — начал он, с интересом разглядывая своего собеседника, будто увидев в нём то, чего раньше не замечал.

— Бывает, хоть и не часто, — нехотя ответил Андрей.

Он не любил разговоров о кино. Не всякому удавалось объяснить, почему он занимается этим неприбыльным и трудным делом. Особенно сложно стало об этом говорить в последнее время, когда люди перестали увлекаться чем-либо, не подкрепленным серьёзным материальным аргументом.

— И всё же, это приносит тебе средства для нормального существования? — продолжал Николай задавать вопросы.

— Не совсем и не всегда, — сказал Андрей, уже знающий, что следующим вопросом товарища станет: «А тогда зачем тебе это нужно?».

Но Николай замолчал, будто почувствовав, что задевает больную тему. Он долил в стакан остатки пива из бутылки и развалился на кровати.

— Ты вот любишь природу, тайгу, реки и озёра. Но ведь не только потому, что это даёт тебе пищу? — продолжил Андрей разговор, желая, чтобы товарищ сам ответил на свой же вопрос.

Николай выдержал большую паузу, а затем заговорил задумчиво, неторопливо.

— Конечно, не только из-за рыбы или орехов я хожу в тайгу. Просто там я себя чувствую спокойнее и увереннее, чем тут! Там никто не смотрит на меня, как на изгоя, не завидует, не презирает. Я не должен всё время напряжённо подстраиваться под кого-то, когда мне это не нужно и противно. В этом смысле я тебя, наверное, понимаю. Я ведь, как и ты, в городе вырос. И с детства меня не тайга и горы окружали, а асфальт, каменные дома и люди. Вот с ними-то я постепенно и разошёлся во взглядах. Даже не разошёлся.

Скорее, они захотели, чтобы я был таким же, как и они! А я этого не хотел…

— Родственная душа… — проговорил Андрей, всё больше напрягая сознание, чтобы не уснуть. Он чувствовал себя пьяным и уставшим.

— А знаешь, — вдруг оживился Николай. — Ты — первый человек, с кем бы я, не задумываясь, пошёл бы в любую экспедицию. Я серьёзно. Ты умеешь слушать, а это — такая редкость в наше время!

Андрей с трудом уже улавливал суть разговора, хотя понимал, что Николай говорит правду, и такое откровение чрезвычайно замкнутого человека многого стоит.

— Спасибо! Но я — не ангел. Во мне столько всякого намешано, — рассуждал Андрей уже практически сам с собой. — Вот мне друзья говорят, что когда я фильм снимаю — я несносный ворчун и грубиян!

— Врут они, твои друзья! — сказал Николай и поднялся с кровати. — Я много разных людей повидал. Ты искренен, а это главное! Такое не сыграешь, да мы и не в театре!

Андрей уже не знал, что ему на это ответить. Глаза у него закрывались. Он понимал, что если сейчас не залезет в душ, то уже никакая сила его не подымет с табуретки.

— Вода немного нагрелась, можешь идти мыться, я сейчас расскажу — где что включается! — почувствовав состояние товарища, предложил Николай. — А потом я тебе покажу свои съёмки.

Андрей долго разбирался с предназначением шлангов и краников, о которых ему подробно, но непонятно поведал Николай. В конце концов, какая-то тонкая струйка ржавой, почти холодной воды у него полилась. Вставать в чёрную, наполовину заваленную какими-то странными предметами, ванную было боязно, но он поборол невольную брезгливость, зажмурился и начал в максимально быстром темпе мыться.

Удовольствия он практически не получил, но после всей этой сложной процедуры Андрей надел чистое бельё, и жить стало гораздо веселее. Сон на время перестал его пленить, и он вышел к Николаю относительно бодрый и готовый к просмотру фильма.

— Николай, давай ещё раз подробно: в котором часу открывается музей и к кому мне там нужно обращаться? — спросил он, удобнее усаживаясь перед телевизором.

— Открывается в десять. Проводница с «бичевоза», я думаю, уже всё растрезвонила своей сестре, а она там работает в туристическом отделе. Так что тебя там сами направят и всё объяснят. Можешь подойти чуть пораньше, на всякий случай!

— А кто там главный? Когда я регистрировал маршрут, наши данные записывал мужчина по имени Сергей, кажется.

— Нет, Сергея сейчас нет, он уехал в Омск, учиться на нефтяника. За него — Валера Воробьёв. Нормальный парень, тоже работал спасателем одно время.

— А спасателей теперь официально не существует? — не успокаивался Андрей, желая, пока он хоть что-то соображает, уяснить для себя план завтрашних своих действий.

— Уже года четыре, как расформировали. Остался только один начальник МЧС — Толя Короленко. Он в Старой Чаре живёт. С ним наверняка тебя в итоге сведут. Но ты начинай с Валеры. А я с утра схожу к товарищу, помнишь, я тебе говорил, к фотографу Серёге Баранову. Надо, чтобы он был готов, если сразу всё закрутится…

— Спасибо, приблизительно ясно, — сказал Андрей, хотя на самом деле никакой ясности в его голове пока не было. Один неразрешимый вопрос его больше всего беспокоил — получится ли раздобыть вертолёт.

— Возможно, вездеход найти удастся! — как уже часто бывало, будто прочитав мысли Андрея, задумчиво проговорил Николай. — А вертолёта тут в аэропорту своего нет. Ближайший борт — в Таксимо. А остальные — только в Чите!

Андрей представил себе, сколько преград ещё возникнет на пути спасения Виктора. Он понимал, что любой день может стать для его друга последним, и дал себе слово завтра мобилизовать все свои силы для того, чтобы бюрократических проволочек оказалось как можно меньше!

Николай включил свой видеофильм. С первых кадров Андрей узнал знакомые места. От разъезда Наледного Николай с товарищем шли вдоль речки Баронка-Макит, затем по Баронке. Мелькнул и кадр у вагончиков старателей. Снимал в основном Николай, но было и несколько планов, в которых появлялся он сам. Николай выглядел на них моложе, ухоженнее и веселее, чем теперь. Видимо, фильм был снят лет пять назад.