Кровь Олимпа (ЛП) - Рик Риордан

— Поторопитесь! — крикнул Нико.

— Ох, да ладно? — крикнул ему в ответ сатир. — А я-то думал, что у нас еще куча времени!

Сарказм сейчас явно был не в тему. Все больше волков освобождались от костяных кандалов. Рейна отбивалась от них своим модифицированным мечом с клейкой лентой и монетками, но вряд ли пригоршня денег могла задержать стаю надолго. Аурум зарычал и щелкнул зубами от раздражения, будучи неспособным ранить врага. Аргентум сражался изо всех сил. Он вонзил когти в горло очередного волка, однако был серьезно поврежден. Скоро их окончательно задавят количеством.

Ликаон освободил обе руки и начал вытаскивать ноги из захватов. Уже через несколько секунд он будет полностью на свободе.

Трюки у Нико кончились. Призыв стены костей его выжал. Всей оставшейся у него энергии едва ли хватит на путешествие по теням — это еще при условии, что он хотя бы найдет тень, в которую можно будет прыгнуть.

Тень.

Сын Аида посмотрел на серебряный карманный ножик в своей ладони. Ему в голову пришла мысль, пожалуй, самая глупая и самая безумная идея с тех самых пор, как он подумал: «Эй, а почему бы не заставить Перси искупаться в реке Стикс?! Он будет в восторге!».

— Рейна, беги сюда! — закричал он.

Претор ударила очередного волка по голове и рванула к нему. В полушаге она резко махнула своим мечом, который превратился в копье, а затем использовала его в качестве шеста, чтобы подпрыгнуть вверх. Девушка приземлилась рядом с Нико.

— Каков план? — спросила она, даже не запыхавшись.

— Выпендрежница, — пробормотал он.

Сверху упала веревка, завязанная узлами.

— Залезайте, глупые недокозлы! — заорал Хедж.

— Лезь, — сказал ей Нико. — Поднявшись, крепко держись за веревку.

— Нико...

— Давай!

Ее копье уменьшилось обратно в меч. Рейна сунула его в ножны и принялась карабкаться вверх, несмотря на тяжелые доспехи и припасы.

Аурум и Аргентум исчезли из виду. Либо они отступили, либо их уничтожили.

Ликаон вырвался из костяной клетки с торжествующим воплем:

— Ты будешь страдать, сын Аида!

«Придумай что-нибудь новенькое», — подумал Нико.

Он сжал в ладони карманный нож.

— Иди сюда, шавка! Или ты должен быть хорошим мальчиком, пока не придет хозяин?

Ликаон взметнулся в воздух, выпустив когти и обнажив клыки. Сын Аида обернул свободную руку веревкой и сосредоточился; вниз по его шее сбежала струйка пота.

Стоило вожаку стаи броситься на него, как Нико тут же ударил его серебряным ножом в грудь. Все волки вокруг храма взвыли как один.

Ликаон, в свою очередь, вонзил когти ему в руки. Его клыки промелькнули в полудюйме от его лица. Нико, проигнорировав собственную боль, загнал нож еще глубже ему меж ребер, по самую рукоятку.

— Сделай мне услугу, пес, — огрызнулся он. — Катись обратно в тени.

Глаза Ликаона закатились в череп, и он растворился в бассейне чернилообразной тьмы.

После этого произошла череда необъяснимых событий. Взбешенная стая волков ринулась вперед, в то время как с ближайшей крыши донесся грохочущий голос:

— ОСТАНОВИТЕ ИХ!

Нико сразу же опознал звук натягивания тетивы на большом луке.

Затем он растаял в тенях Ликаона, затягивая за собою друзей и Афину Парфенос. Ускользая в холодный эфир, сын Аида понятия не имел, где они окажутся на этот раз.

ГЛАВА 17. ПАЙПЕР

Дочь Афродиты поверить не могла, насколько трудно было найти смертельный яд.

Все утро они с Фрэнком прочесывали порт Пилоса. Он разрешил пойти с ним только Пайпер, решив, что ее дар убеждения может оказаться полезным, если они вдруг наткнутся на его метаморфозных родственничков.

На деле, ее меч пригодился больше. Они уже убили лестригона[88] в булочной, сразились с гигантским страшилищем на городской площади и победили стаю стимфалийских птиц с помощью меткой стрельбы Пайпер из рога изобилия.

Она была рада заняться делом. Это отвлекало ее от размышлений о разговоре с матерью прошлой ночью — о том мрачном проблеске будущего, о котором Афродита попросила ее никому не рассказывать...

Между тем, самым большим испытанием для Пайпер в Пилосе стала реклама нового фильма ее папы, расклеенная по всему городу. Постеры были на греческом, однако нетрудно было догадаться, что на них написано: Тристан МакЛин в роли Джейка Стила в фильме «Помеченный кровью».

Ну и ну, что за кошмарное название. Вот бы ее отец никогда не принимал участия в съемках этой франшизы. Тем не менее, это была одна из его самых популярных ролей. И вот он на постере в разорванной рубашке, демонстрирует всем свой идеальный пресс (ужас, пап!), в руках у него по автомату Калашникова, а на точеном лице — лихая ухмылка.

Пайпер пересекла уже полмира, однако отец, казалось, преследовал ее повсюду — даже в самых маленьких и укромных уголках света можно было увидеть его лицо.

Она ощутила грусть, растерянность, тоску по дому и раздражение, и все это одновременно. Жизнь продолжалась как здесь, так и в Голливуде. Пока ее отец притворялся спасителем мира, Пайпер с друзьями в действительности пытались его спасти. Еще восемь дней, и не будет никаких фильмов, театров или людей... Все зависит от того, справится ли она с задачей, которую на нее возложила Афродита.

Где-то в час по полудню, Пайпер наконец-таки удалось воспользоваться своим даром убеждения. Она поговорила с древнегреческим призраком в прачечной (по шкале странности разговора от одного до десяти, определенно одиннадцать) и раздобыла информацию о том, что им следует идти в древнюю крепость, где якобы зависали метаморфозные потомки Периклимена.

Протащившись через весь остров под раскаленным солнцем, они все-таки нашли пещеру, расположенную на пляже на полпути к утесу. Фрэнк настоял на том, чтобы Пайпер ждала его внизу, пока он проверяет местность.

Ее это не обрадовало, однако она послушно осталась стоять на пляже, щурясь на вход в пещеру и надеясь, что не привела Фрэнка в смертельную ловушку.

Белый песчаный пляж позади нее обнимал подножья холмов. Любители позагорать растянулись на покрывалах.

Детишки плескались в волнах. Синее море призывно блестело.

Пайпер до колик хотелось зайти в воду. Она обещала научить серфингу Хейзел и Аннабет, если они когда-нибудь приедут в Малибу... если Малибу еще будет существовать после первого августа.

Дочь Афродиты взглянула на вершину обрыва, где руины старого замка цеплялись за хребет. Быть может, это было частью укрытия тех меняющих форму существ. Однако вдоль утеса не было ни души. Вход в пещеру располагался около семидесяти футов вниз по скале — черная дыра в желтом известняковом камне, похожая на гигантское отверстие точилки для карандашей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});