Превосходство разума (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

Одна из виверн пала, поскольку копье одного из мертвых легионеров смогло ударить не просто в её крепкую чешую, а в рану на груди оставленную одним из предыдущих ходячих трупов. Не встречая сопротивления природной брони широкой листовидный наконечник пропарывал лишь мясо, углубившись в плоть прущего вперед чудовища не менее чем на три четверти метра. Была ли это слепая удача или поднятый на службу беловолосыми колдунами воин сохранил достаточную часть своего разума и прижизненных навыков, чтобы атаковать в уязвимую точку оставалось лишь гадать. В любом случае, пойти на повышение или хотя бы удостоиться одобрительного похлопывания по полечу данной нежити не грозило, поскольку истекающая целым водопадом крови рептилия в последнем усилии оторвала своими огромными челюстями голову в ржавом шлеме, а после подмяла под себя изуродованное тело, прежде чем рухнуть без движения. Вторая виверна чувствовала себя намного лучше, но в этом без сомнения была заслуга дрейка-целительницы, что забралась на спину зверя и умудрялась делать одновременно два дела. Подлечивать лучами целительного света своего необычного скакуна, чьи раны стремительно затягивались, а также выбивать плевками особо опасных для него мертвых легионеров с древковым оружием. Причем изрыгала она не кислоту, а скорее нечто вроде волшебного напалма, непонятно как не обжигающего создательницу. Комочки созданого сей необычной женщиной пламени не могли похвастаться особо крупными размерами или пробивной силой, но даже если они попадали в центр груди мертвого легионера, то секунд через пять-шесть тот оказывался надежно выведен из строя. Намертво прилипающий к любым поверхностям огонь являлся достаточно горячим, чтобы ржавое железо на самой толстой части доспеха стекало вниз жидкими струйками, а иссохшая плоть вспыхивала от одного лишь жара, источаемого в окружающее пространство. К сожалению, плеваться в пулеметном темпе у чешуйчатой дамы не получалось, пока они самолично вывела из строя всего штук пять противников и вряд ли тому виной был запрещающий подобное поведение этикет. То ли магический резерв у неё подходил к концу, то ли зажигательная жидкость во рту накапливаться не успевала.

Пара дрейков-пиромантов выдохлась и теперь уже не столько атаковала беловолосых колдунов, сколько перехватывала заметно уменьшившимися в размерах огненными шарами и струями пламени периодически бьющие со стороны альбиносов сгустки мрака. Пожалуй, красноглазки могли бы их и додавить, ибо чешуйчатые откровенно выдохлись, но видимо вампир и его свита осторожничали, не желая забывать о собственной защите. Победа определенно стала крениться на сторону риамцев, и последней гирькой на чаше весов оказались ящеры. Убитые. Валявшиеся под ногами сражающихся тела с ужасающими ранами и обширной кровопотерей вдруг стали дружно шевелиться и хватать своих бывших собратьев за ноги руками и зубами. Далеко не всегда у новоявленных зомби получалось повалить свою добычу или подтянуться по ней вверх, чтобы добраться до горла. Но во время сражения хватало и небольшой заминки, вызванной снизившейся мобильностью, попытками отбиться от грызущего твою лодыжку покойника или даже избеганием валяющихся тут и там трупов, чтобы противник использовал её в свою пользу, достав замешкавшегося бойца.

— Уничтожить еще двух, трех, ну пусть даже пять или шесть легионеров? Боюсь, это уже ничего не изменит, тут таких как я «героев» по меньшей мере штук пять надо, чтобы появился шанс расправиться с одними лишь мертвыми легионерами. А уж про вампира с его подручными и поднимающихся зомби вообще молчу. — Дрейка-целительницу сшибли с её скакуна ударившим прямо в раскрытую для очередного плевка пасть арбалетным болтом, а без возможности затянуть раны судьба виверны была предрешена Последние секунды относительной безопасности, когда всем было не до меня, я пытался использовать с толком. Напрягал свой разум в поисках способа спастись. Желательно более надежного, чем попытка задрать ручки кверху и надеяться, что показавшего магические способности чужеземца не прирежут на месте, а оттащат в Башню, ведь если прирезать его там, то можно будет из него кого-нибудь интересненького сделать. — Под землю не уйти, не вижу спуска в канализацию. Летать не умею и оставшаяся виверна на это точно уже не способна, ей крылья чуть ли не на лоскуты легионеры распустили. Дрейки видимо тоже те еще гордые птицы вроде пингвинов и страусов, иначе бы уже попробовали сбросить доспехи и подняться в воздух. Улица перекрыта с обоих сторон, дома стоят довольно далеко друг от друга, даже если и смогу в какой-нибудь залезть, с его крыши нереально перепрыгнуть на соседний. Но просто просочиться вдоль стеночки не получится, нужен некий отвлекающий фактор, своего рода отмычка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мой взгляд упал на пятерку массивных динозавров, приволокших сюда полевые кухни, да так и оставшихся в соединенных с ними постромках. Выстроенные в рядок животные были весьма могучи, раз могли тянуть за собой тяжелые повозки и…Дремали? В такой обстановке? Видимо они очень флегматичны, раз способны дрыхнуть когда рядом кричат, звенят железом и вываливают наземь свою требуху десятки разумных существ. Или усыплены чарами. Но любое живое существо, начиная от амёб, можно расшевелить, если ткнуть побольнее. И у позвоночных, как правило, есть одно место, которое весьма чувствительно, травмоопасно и вызывает пробуждение всех возможных инстинктов самосохранения в случае своего повреждения. Глаза, являющиеся не только одним из главных источников знаний об окружающем мире, но и своеобразным выростом мозга. Вот только все надо сделать не только очень быстро и четко, но и в подходящий для этого момент, поскольку второго шанса может и не быть.

Когда два двигающихся навстречу друг другу отряда мертвецов вплотную приблизились с разных сторон к развернутой посреди улицы полевой кухне, всасываю энергию магического магнтитофона прямо спиной, и славословия в адрес Владыки Огня затихают на середине. Динозавры, несколько напоминающие трицератопсов, а может и являющиеся ими, удобно выстроены в ряд мордами к ближайшей стенке. Слева у нас изрядно сократившаяся фаланга и вампир с прислужниками, справа более менее целое подразделение мертвых легионеров, понесшее не больше двадцати процентов потерь от своего первоначального состава. Разумнее было бы прорываться через воинствующих покойников, они понятны, несколько медлительны и вряд ли способны на сюрпризы вроде вытащенного из-за пазухи карманного арбалета.

Чувствуя, как при каждом шаге что-то недовольно скрипит в моем избитом теле и одновременно борясь с туманом накатывающей на разум радостной эйфории подхожу к динозаврам. Достаточно близко, чтобы не тратить впустую энергию на преодоление разделяющей нас дистанции, но так, чтобы случайно не лягнули. Магическая энергия без опоры на материю крайне нестабильна, но мои пальцы уже истекают кровью, поскольку алая сеть не желала распадаться так просто. Капельки алой жидкости налипают на созданное в руке волшебное лезвие, которому не нужна рукоять, а после движимый волей инструмент устремляется в короткий полет и рассекает плотные кожаные ремни постромок. Чары уже через считанные мгновения после своего создания пытаются потерять стабильность и рассеяться, контроль их напоминает попытку удержать в руках бьющуюся рыбу…Вернее, надавать кому-нибудь лещей карасем, крупным таким и активно сопротивляющимся. Но, тем не менее, сила все же остается подвластной мне, пусть солнечное сплетение и сердце отзываются тянущей болью, а её количество с течением времени сокращается…Но уже не так быстро как тогда, когда впервые творил магию в Башне. Дело в улучшении контроля или те, с кем я ранее сражался ранее, обладали некоторой сопротивляемостью заклинаниям? В любом случае, остаток магической энергии обратился чем-то вроде долота или заточки, а после вонзился в левый глаз трицератопса, крайнего в ряду. Первоначально хотел воспользоваться арбалетным болтом, но если пока нет возможности сохранить заимствованное волшебство нет смысла тратить драгоценные секунды на заряжание оружия.