Вакцина смерти - Ирина Градова

– Да знаю я, знаю… Ларис, я же тоже ее люблю, иначе ни за что не женился бы – один брак уже рухнул, так с чего бы я снова в петлю-то полез? Просто… Агния в последнее время изменилась, стала другой, более приватной, что ли, понимаешь? Раньше мы все обсуждали, рассказывали друг другу о работе, о своих делах, даже о неприятностях, а теперь она все чаще переводит разговор на другую тему, стоит завести речь о пресловутом ОМР!

– Да она же больше там не работает, помнишь?

– И все равно поддерживает связь с членами Отдела, с этим Лицкявичусом…

– Ты что, Шилов, никак ревнуешь?! Так вот, я понятия не имею, есть ли у тебя причина волноваться на этот счет, скажу только одно – если Агния полюбит другого, она сразу же уйдет, а не станет, как ты, скакать между двух деревьев и пускать слюни в обе стороны… А теперь расскажи мне, что говорят врачи.

* * *

Квартиру еще не начали обустраивать: несмотря на почти законченный ремонт, мебели явно не хватало, поэтому Яна усадила Карпухина на единственный имеющийся в комнате стул, а для Трофименко притащила табурет из кухни. Сама хозяйка встала спиной к окну, опершись на широкий пластиковый подоконник. В соседней комнате, также почти пустой – здесь стояла только детская кроватка, – играла ее дочь. Девочка на минутку выбежала посмотреть, кто пришел, и тут же ускакала к своим куклам и мишкам, которые, конечно же, гораздо интереснее каких-то незнакомых дядек в потертых джинсах. Любопытно, что на этот раз Ерошкина выглядела иначе, чем во время читки завещания профессора, – никаких колготок в сеточку, густо подведенных глаз и ногтей в стиле «Семейки Адамс». Девушка надела домашнее платье и тапочки с помпонами, заплела волосы в косичку и уложила вокруг головы. Все эти перемены сделали ее лет на десять моложе, и он начал понимать, что привлекло пожилого Кармина в этой юной особе.

Сама Яна встретила майора словами:

– Хорошо, что вы пришли – я уже собиралась вам звонить.

– Правда? И зачем же? – удивился он.

– Вот, получила по почте, – и девушка протянула Карпухину бумажку.

– Бандероль до востребования? – озадаченно пробормотал он, глядя на нее.

– От Якова Борисовича. Странно, да?

– Более чем… – Как и то, что Яна называет профессора по имени-отчеству: интересно, в личном общении они также придерживались старомодного обращения? – А что это за адрес на штампе?

– Так мы раньше с дочкой в Сиверской жили. Яша к нам туда каждую неделю приезжал, но в разные дни, чтобы сестра не догадалась…

– Вы жили в Сиверской?!

Такого поворота майор никак не ожидал. Значит, вот что делал профессор в маленьком городишке, где и попал под поезд, – навещал свою женщину, вместо того чтобы поехать в Москву, как говорил сестре!

– Ну да, – пожала плечами Яна. – В доме барачного типа. Ни канализации, ни отопления – можете себе представить?

Карпухин очень даже мог: когда он был начинающим следователем, сразу после института, ему приходилось жить в пригороде. Сейчас это место вошло в городскую черту, построили высотки, разбили парки и оборудовали автостоянки, а во времена его юности такие, как Артем, иногородние выпускники юрфака селились в домах, подобных тому, о котором рассказывала Ерошкина. Он жил там в компании двух семейств алкоголиков со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая пьяные дебоши и мордобитие. Именно там Артем прошел свою первую практику по «работе с населением». Наверное, Яна рада-радешенька оказаться в таких потрясающих условиях после того места, где ей приходилось жить, а вернее, выживать.

– Когда работала в Институте Пастера, – продолжала девушка, – я с подружкой квартиру снимала в Питере – не намного лучше барака, правда, зато от работы недалеко. А эта зараза меня выжила обратно, в тмутаракань!

– Зараза?

– Ну да, Шарипова – зараза и есть, по-другому и не назовешь!

– Так это она вас выжила?

– А кто же еще? Господи, как она на меня зыркала! Как только просекла, что Яков Борисович на меня внимание обратил, так сразу стала придираться, задания какие-то дурацкие давать, как Золушке, честное слово! А потом вообще стала всем напевать, что я, дескать, воровка – реактивы дорогостоящие ворую. Ей, конечно, поначалу никто не верил, так она обыск у меня в шкафчике вздумала учинить!

– И что, нашла что-нибудь?

– А как же! Несколько наборов красителей – для окрашивания кислотоустойчивых микроорганизмов, к примеру, метахроматические красители по Альберту и Нейссеру… А они, между прочим, дорогущие, каждый набор по полторы-две штуки рублей стоит! Это не считая заграничных реактивов, те вообще за евро покупаются…

– Зачем вам все это?

– Вот и я о том же спросила. Продать – так это нужно знать, кому, да и в работе я сильно нуждалась, хотела в Питере зацепиться, чтобы не возвращаться в свой клоповник…

Яну можно было бы заподозрить в корысти, если бы она так свободно и просто не рассказывала о себе.

– Но Шарипова и слышать ничего не хотела, кричала, что им «с таким трудом достаются все эти препараты, ведь они такие дорогие»… Короче, Якову Борисовичу пришлось меня попереть, иначе она бы от него просто не отстала! Я потом уже узнала, что эта баба не только со мной так поступила, она выживала всех, кто ей не нравился.

– Поподробнее, если можно! – попросил немало заинтересованный Карпухин.

– А тот же Антон Громов, скажем: именно стараниями Шариповой у них с Яковом Борисовичем отношения испортились. Когда я работала в лаборатории, они душа в душу жили, а потом Яков Борисович рассказал мне, что Громов ушел… До этого Шарипова выгнала отличную тетку, Ольгу Мирзоеву, которая с Яковом Борисовичем, между прочим, пятнадцать лет проработала!

– Вы в курсе, почему это произошло?

– Наверняка дело было в должности заместителя руководителя лаборатории. Яков Борисович собирался назначить на эту должность Мирзоеву, когда его старый зам загремел в больницу и потом вышел на пенсию по состоянию здоровья. Затем на это место планировался Громов – и его она…

– А в периоды между увольнениями планируемых замов это место занимала Шарипова, я правильно понимаю?

– Правильно.

– Но почему профессор не подумал о том, чтобы назначить ее, раз уж она так мечтала продвинуться?

– Не нравилась ему Шарипова, понимаете? Да она никому не нравится – вы-то сами ее видели?

Майору пришлось признать, что нынешняя и. о. и в самом деле вызывает мало симпатии.

– А почему же тогда он с ней не расстался? – решил расставить все точки над «i» Карпухин. – Ведь руководитель лаборатории сам принимает решения насчет того, с кем хочет или не хочет работать?

– Сама не знаю… Создавалось впечатление, что Яков Борисович ее терпеть не может, но в то же время не в состоянии с ней расстаться. Шарипова была незаменима, когда требовалось что-то достать, выбить – у нее просто невероятно упорный характер и куча полезных знакомств… Кстати, наверное, дело именно в знакомствах: как выгонишь человека, который приносит столько пользы, особенно если можно одновременно вызвать гнев на «самом верху»?

– Думаете, Шарипова мечтала занять место профессора? – задал вопрос майор.

– Шарипова? – Глаза девушки широко раскрылись при этом предположении. – Да что вы, глупости какие! Она все равно не смогла бы работать самостоятельно – Яков Борисович всегда мне это говорил. Другое дело – должность заместителя, это как раз по ней: и мыслить неординарно не требуется, и начальница вроде бы. Теперь я понимаю, как давно она к этому шла… Антона-то она вовремя выжила, да только вот Яков Борисович незадолго до гибели собирался просить Громова вернуться!

– Неужели? – встрепенулся Карпухин, бросив многозначительный взгляд на стажера, тихо сидевшего на табурете напротив. Поистине, сегодня день великих открытий!

– Ну да, Антон же для этого к нему и приезжал…

– Антон приезжал к профессору? А когда, не припомните?

– Да тут и припоминать нечего – в тот самый день, когда Яков Борисович…

– Вы были правы, товарищ майор! – не сдержался стажер, и Карпухин осуждающе на него посмотрел. – Значит, Антон Громов не виноват, да? Зачем ему было убивать профессора, если тот намеревался взять его обратно?

– Совершенно незачем! – подтвердила Яна. – А вы что, Антона подозревали? Ну и ну!

– Если бы я знал о вашем существовании, – сказал Карпухин, – то эта информация всплыла бы гораздо раньше, но вы ведь даже на похороны не пришли!

– Я уже говорила, как это получилось: я же не знала, что Якова Борисовича больше нет! Если бы адвокат не позвонил…

– Никто вас ни в чем не обвиняет, – успокаивающе сказал майор. – Расскажите, как проходила встреча профессора и Громова.

– Да я ведь при этом не присутствовала! – развела руками девушка. – Яков Борисович сказал, что придет Громов, но в доме он всего минут пять пробыл, а потом они куда-то пошли.

– И долго отсутствовали?