Счастье на десерт - Натаэль Зика

То, что надо!

Девушка выпуталась из одеяла и ступила босыми ногами на пол.

Снова прислушалась.

Затем осмотрелась — нигде не видно ни платья, ни халата. Ей что, в трусах и лифчике ходить?! Ну, волк!!!

Может быть, одежда лежит в шкафу или висит в ванной? Вон, две двери. Вернее, три, но в одну вышел альфа, значит, за ней коридор.

Стеша бросилась к ближайшей, распахнула и шагнула внутрь — точно, гардеробная. Но без малейшего намёка на платья и обувь — только пустые полки, ящики и вешалки!

Она обошла комнату по периметру, мысленно поразившись её размеру и продуманности — тут и полки, и ящики для белья, и длинные ряды вешалок. А ещё есть удобный диванчик и большое, в полный рост, зеркало! Вон та низенькая скамеечка, чтобы ставить на неё ногу, когда меряешь туфли…

И трельяж, за которым так удобно причёсываться и наносить макияж.

Чисто женский гардероб. Правда, без единой вещи!

Сима пришла бы в восторг — она папе полгода уже мозг выносит, требуя устроить им со Стешей отдельную комнату, где можно хранить одежду и обувь. Вернее, ей одной, ведь Стефанию вполне устраивал шкаф, да и тряпок у старшей сестры намного меньше, чем у модницы Симы!

А теперь она понимает — зря отказывалась, вон как тут удобно устроено!

Так, а что дальше?

За второй дверью оказалась роскошная ванная комната, совмещенная с туалетом. И две двери. Через одну она вошла, а вторая оказалась заперта.

Размер ванной — танцевать можно. Похоже, Ардарский не экономит на удобствах.

Но что её сначала удивило, а потом заставило задуматься — влажное полотенце, небрежно брошенное на пол ванной.

Откуда оно тут?

Взгляд пробежался по полочке — мужской шампунь, бритва… И стойкий запах Бориса.

Стеша похолодела — это что, ванная альфы?! Но тогда…

Девушка сглотнула и спешно отступила в спальню…

Выходит, волк поселил её не просто в своём особняке, а по соседству с его собственной спальней!

В смежных комнатах, которые, по всему, предназначались его паре. И вход на половину волка как раз через ванную.

О, нет!

Как она ею будет пользоваться, если в любой момент может войти Ардарский?!

Стеша вспомнила, в каком она разгуливает виде. Похоже, волк целенаправленно лишил её одежды, чтобы беглянка сидела тихо, как мышь за веником. Полуголой не станешь маячить у окна, привлекая ненужное внимание. И выйти наружу, если бы дверь вдруг забыли запереть или ей посчастливилось вскрыть замок — не то, чтобы она умела это делать, но откуда Ардарскому это знать? — в одних трусах невозможно.

Оборотни не стесняются наготы, но Стефания не могла себе позволить разгуливать среди чужого клана в костюме Евы. Она не какая-то там, а дочь альфы!

Хоть бы, гад, футболку оставил ей или рубашку какую!

И в этот момент дверь в спальню отворилась.

С тихим писком Стефания бросилась к кровати и как в сари, проворно замоталась в одеяло.

— Можешь не трепыхаться, меня твои сомнительные прелести не интересуют, — ехидным голосом бросила вошедшая волчица. — Ума не приложу, почему брат до сих пор с тобой нянчится?! Моя бы воля, летела бы ты в свою нищую стаю, сверкая голыми пятками и голой же задницей!

— Кира, — выдохнула Стефания.

— Кира Александровна, — поправила её сестра Ардарского. — Право обращаться ко мне по-простому принадлежит только членам моей семьи, а ты, — женщина окинула замершую Стешу презрительным взглядом, — к ней не относишься. Пока. Впрочем, это «пока» может растянуться на годы и годы.

— Борис… Александрович собирается несколько лет держать меня взаперти? — ужаснулась девушка. — Но за что? И кто ему дал на это право?! Отец этого так не оставит, он до Верховного дойдёт! Он…

— Дурочка, — фыркнула Кира. — Да твой отец денно и нощно молится Луне, чтобы Борис не передумал и не вернул тебя. А заодно все те блага, которые он подарил стае Нижнедольского и лично ему, Виктору! А Верховному делать больше нечего, как разбираться, кто кого принудил, если у самки стоит метка? Другой вопрос, что метка может быть односторонней…

— Что? — потрясённо переспросила Стефания. — Метка любовницы?! Борис не может…

— Во-первых, Борис Александрович, — рыкнула волчица. — Во-вторых, не тебе указывать, что может альфа, что не может. Просто имей в виду — попробуешь отказаться от обряда — альфа всё равно поставит тебе метку. Так что сама решай, кем будешь в глазах стаи — парой или….

Кира презрительно фыркнула и добавила:

— Учти, что в семейные дела и отношения пары никто вмешиваться не вправе, даже Верховный. Что до нескольких лет взаперти… Нет, не думаю, что брат решит тебя запереть, хотя я бы с удовольствием за этим понаблюдала. Но Борис поразительно мягок к тебе, неблагодарной сучке!

— Мне бы одеться, — прошелестела Стефания.

Спорить сил не было. В голове билась одна мысль — неужели? Неужели альфа настолько жесток? Но Кира её ненавидит, поэтому легко может соврать или приукрасить, надо спрашивать у самого Ардарского. А пока лучше перестать пререкаться с его сестрой и сделать вид, что смирилась…

— За тем и пришла, — волчица снова обожгла взглядом. — Сейчас войдёт модистка с помощницей, снимет с тебя мерки. Только попробуй хоть словом, хоть жестом опозорить моего брата! Для всех — ты счастливица, избранница альфы. И ждёшь-не дождёшься свадьбы. Борис уже приказал приглашения рассылать — целый банкет устраивает, всю верхушку края пригласил. И людей тоже!

— Я не хочу, — всхлипнула Стеша, забыв, что только что собиралась проявить смирение.

— Можно подумать, я хочу тебя в снохи! Ещё прислуживать тут тебе, — возмутилась Кира. — Альфа приказал — наше дело повиноваться. Или тебе не дороги твои родные? Ведь Борис лично тебя и пальцем не тронет, а на них отыграется по полной. Хочешь этого?!

— Нет, — в ужасе замотала головой Стефания. — Я… Я всё сделаю, только, пожалуйста, не трогайте мою семью и… Артёма! Он… жив?

— Скульский-то? Жив, что ему сделается. Но больше о нём не спрашивай ни у меня, ни, упаси Луна, у кого другого. Забудь, если желаешь ему долгой жизни. Поняла?

— Да. А почему вы, где Лидия?

— Кстати, забыла поблагодарить тебя за неё!

Стеша с удивлением вытаращилась на волчицу.

— Если бы вы не втянули дуру в свой заговор, брат неизвестно сколько ещё лет терпел бы её рядом. А теперь человечка осваивает новое место жительства, — Кира хихикнула. — В ку-у-уда худших условиях! И ни одного оборотня рядом! Сама виновата, предательница! Так, одеяло оставь, я зову модистку! И помни — твоё благоразумие залог долгой и счастливой жизни твоей семьи и Скульского!

Дальнейшее