Пустой азарт (СИ) - Каминский Иван

Грэй пристально наблюдал, как его брат превращался в лепешку.

Стиг испытывал невероятную боль, но не кричал, не бился в агонии, даже не дышал.

Они смотрели друг другу в глаза. Одни полные ненависти, другие — светящиеся от безумной радости.

Зона контроля маны Грэя поражала восприятие. Он формировал формулы прямо в воздухе, уплотняя его. Его душа сильно отличалась от человеческой. Стиг чувствовал потоки энергии, вплетающиеся в самый корень души, из какого-то внешнего источника. У всех культистов чувствовалось нечто подобное, но не в таком масштабе, как у Грэя.

Огромная мощь и внушительный источник энергии. Помимо этого, Стиг был уверен, у Грэя остались навыки улучшенного восприятия и тончайший контроль маны, который прививали всем в Братстве.

Сила, точность и реакция. Стиг был тут беспомощен. В одиночку, по крайней мере…

В любом случае, наемник считал, что нынешняя ситуация — лучшее развитие событий. Грэй до пробуждения был холодным, расчетливым механизмом, не рискующим понапрасну и при этом не перестающим методично убивать каждого врага на поле битвы. Он никогда бы не сунулся туда, где атаки противников достали бы его.

Пробужденному Грэю плевать на свою сохранность. Он ведом лишь своей ненавистью, а значит, мог совершать ошибки.

— Эй ты, светящийся ублюдок!

Тот, кого Стиг ждал, наконец-то явился на сцену. Здоровый мускулистый седовласый бородатый норманн, покрытый кровью с головы до ног. Он был гол по торс. В руке держал топор.

Судя по внешнему сходству, это был отец Ролло и Уббы, конунг норманнов — Харальд Рагнарсон.

Грэй не отреагировал на его клич. Его внимание было сосредоточенно, в основном, на Стиге.

Хлопок.

Харальд врезался в Грэя с невероятной скоростью. От столкновения распространилась ударная волна, откинувшая Стига, Вильяма и берсерков в стороны. Топор конунга остановился в миллиметре от светящейся плоти ангела.

Это было одним из сильнейших проявлений магии, улучшающей физические способности человека, что Стиг видел. Скорость, прочность, сила — все это работало не попеременно, в тонко рассчитанных пропорциях, чтобы рационально расходовать ману, а одновременно. Это была неудержимая физическая мощь, сконцентрированная в человеческом теле, с огромным запасом энергии.

Но воздух вокруг Харальда начал уплотняться, сдавливать его тело, словно в тиски. Мышцы конунга набухли от напряжения. Огромная человеческая мощь вот так просто была подавлена превосходящей силой природы.

Грэй повернулся к нему лицом, поднял ладонь и положил ее на грудь конунгу, туда, где находилось его сердце.

В следующее мгновение из-за спины Харальда вырвался луч света. Мышцы старого норманна обмякли, и Грэй откинул его подальше.

Тело Харальда глухо стукнулось об землю и внезапно поднялось на ноги. Стиг увидел, как дыра на его груди быстро обрастает плотью.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся конунг. — Я несу волю каждого харда! Я не могу так легко умереть.

Его душа. Теперь, когда он оказался ближе, Стиг понял, почему она чудилась такой огромной. Это была не одна душа, а целая сотня. Может, даже больше. Эти души вращались вокруг одной, настоящей, и вплетались в ее потоки, увеличивая генерацию и запас маны.

Некромантия? Норманны полны сюрпризов. Хотя, судя по их культуре, которая сопряжена со смертью, это неудивительно.

Нужно как-то передать ему меч.

Стиг оценил свое состояние. Его плоть и кости были раздроблены. Исцеление потребует слишком много времени. И у него было не так много маны.

Кричать он не мог. Его горло и легкие повреждены.

— Ты мне неинтересен. Вы все, убирайтесь, и я вас не трону. Мне нужен только он! — Грэй указал на Стига.

— Думаешь я вот так просто оставлю тебя, после того как ты убил множество прославленных воинов? Думаешь, я просто уйду и не попытаюсь отомстить? Нет, я умру, но убью тебя! — голос Харальда был невероятно громким. Его усиливал хор вращающихся рядом душ.

Грэй взглянул на Стига. Тот вновь почувствовал на себе хватку сжатого воздуха.

Харальд издал оглушающий рев, после которого последовали мощнейшие звуковые колебания в воздухе, направленные на Грэя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Атака оказалась эффективной — ангел получил урон. А Стиг вновь ощутил свободу движений.

Грэй уплотнил вокруг себя воздух, создав объемную защиту, но рев конунга прошел сквозь эту преграду. Тогда брат создал вакуум, где ничего бы не стало колебаться. Далее он мгновенно исцелился.

Но Харальд тем временем успел совершить свой следующий ход. Он прекратил рев, и из его водоворота душ отделилось несколько и направилось к берсеркам, Вильяму и Стигу.

Три души вплелись в душу наемника, и тот получил доступ к новым объемам энергии.

Стиг не верил своему счастью. Теперь его возможности немного увеличились. Он все еще не мог быстро исцелиться. Это требовало огромной концентрации. Но был способен создать грубый вариант дополнительной нервной и опорно-двигательной системы в своем теле. Формулами наемник сшил вместе части тела — кости, мышцы, нервы.

Стиг смог двигаться, но испытывал колоссальную боль. Он привык игнорировать ее, но при таких ранениях это было практически невозможно. Наемник не испытывал такого со времен «воспитания» в Братстве.

Стиг нашел рядом с собой меч Джиисуса. Он все еще не был способен использовать его. По крайней мере, во всю силу.

Возможно, стоит рассчитать удачный момент для атаки и использовать его в кратковременном импульсе?

Нет. Это мгновенно истощит его и не гарантирует победы.

Тогда придется отдать всю славу Харальду…

Наемник встал и помчался к старому конунгу.

Около Грэя кружили берсерки. Вильям держался в стороне и атаковал воздушными сечениями меча Танасе. Все они получили души от Харальда и стали гораздо сильнее. Стиг чувствовал, что мускулатура зверей улучшилась благодаря дополнительной энергии. Их движения стали более точными и быстрыми.

Грэй создал вокруг себя, вне вакуума, сеть из сечений сжатого воздуха, которые отбросили волков, перерубив им конечности.

Убба успел увернуться. Да и остальные очень быстро оправились, мгновенно отрастив недостающие части тела.

Стиг поразился — и ведь все эти манипуляции они делали в полусознательном состоянии, так что ни о каком тончайшем контроле маны и речи быть не может. Формула, вшитая в их души, наверное, поражала своей сложностью…

Стиг подбежал к Харальду, подбросил меч. То рефлекторно его поймал.

— Что ты задумал? — хоть он только что и испытал свои голосовые связки на прочность, в его голосе не было и намека на хрип.

— Этой штукой ты сможешь убить его! — прошептал Стиг, ибо нормально говорить пока не мог.

Ничего не поняв, Харальд оценивающе взглянул на меч, и внезапно его глаза расширились от удивления. Он одобряюще улыбнулся Стигу. Оружие увеличилось в размерах в его руках, превратившись в здоровенный двуручник.

Наемник и не подозревал о таких свойствах меча.

Пока Грэй отвлекся на берсерков, конунг сконцентрировал ману в ногах. В следующее мгновение ударная волна сбила Стига с ног. Это был рывок на очень высокой скорости. Земля разрывалась под его шагами.

Грэй избежал атаки, исчезнув во вспышке и появившись недалеко от своего предыдущего месторасположения. Харальд же, не сумев справиться с инерцией, продолжил свое движение, по пути врезаясь в неудачливых воинов. Он сумел затормозить только через пару сотен метров.

Сражения на такой скорости были подобны передвижению под водой с постоянно меняющимися течениями. Внутренние органы испытывали невероятную нагрузку, рискуя превратиться в кровавое месиво. Почва под ногами разрушалась под весом тела. Чтобы сохранить точку опоры, без которой невозможно достигнуть подобной скорости, нужно очень быстро делать множество маленьких шагов. Инерция, мешавшая сменить вектор движения, была большей проблемой. Конунг просто не мог с ней справиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тем временем Стига попытался снова схватить Грэй, но его атаковали берсерки и Вильям.