Женщина без мужчины - Джастин Скотт

Любую информацию, поступающую из России, убеждал президента Уоллес, надо проверять и перепроверять. Русские — мастера разыгрывать спектакли перед западной аудиторией, а Сталин талантливейший из режиссеров. В России нет ничего очевидного, ничего, что можно принимать на веру, — ни правдивой статистики, ни нейтральной прессы. Заявления или обещания их вождей — словесная шелуха. Разведывательные службы Британии и США напичканы советскими агентами и занимаются дезинформацией. А хуже всего то, что, чем больше разрастается их штат, тем сильнее они влияют на политику и могут манипулировать самим президентом, навязывая ему свое мнение.

Гарри Трумэн сделался багровым. Уоллес ожидал такой реакции. В гневе президент становился красным, как вареный рак. Уоллес все рассчитал заранее. Трумэн ненавидел само слово «шпионаж», всякие секреты, явки, шифры, клички, коды, пароли. Профессиональных агентов он к себе почти не допускал. Ему казалось, что взрослые дяди играют, как подростки, в шпионов за счет налогоплательщиков. Он укорял себя за то, что согласился на создание новой структуры — Центрального разведывательного управления. Будущее послевоенных поколений он поначалу представлял в радужном свете. Две великие империи поделят земной шар пополам и уж как-нибудь договорятся между собой. Я уверена, ваш отец рассказывал вам об этом.

— Что вы знаете о моем отце и обо мне? — удивилась Натали.

— Кое-что знаю! — Марго вновь хихикнула. — В общем, Трумэн угодил в ловушку, поставленную Уоллесом. Он не любил профессионалов-разведчиков, не доверял им, но нуждался в информации. Уоллес нашел для него удобный выход из положения. Он предложил ему свои услуги в качестве частного лица, которое берет на себя сбор сведений в России, сплетет там свою сеть и будет докладывать обо всем лично президенту — только ему одному. Трумэну это понравилось…

— Все неправда! — воскликнула Натали. — То, что вы рассказали, могло случиться сейчас, в наше время — частные армии или секретные службы и тому подобное, — но не сорок лет назад. То, что я слышала от деда про Трумэна, напрочь опровергает ваш рассказ. Трумэн был такой человек, что не пустил бы Уоллеса на порог своей резиденции.

Марго сочувственно посмотрела на Натали.

— Вы наивны, дорогая! Вряд ли ваш дедушка знал о Трумэне хоть десятую долю того, что знал о нем Уоллес. Конечно, Трумэн поставил свои условия. Никаких тайных операций, диверсий, убийств… Никаких «гарвардских ковбоев», как он их называл, роющих подземный туннель под Кремль, чтобы заложить динамит в ночной горшок Сталина. Он придерживался честных правил игры и не лазил в чужой карман, не отнимал хлеб у ЦРУ. Он жаждал объективной информации из непредвзятых уст. Это и обещал ему Уоллес. Никакой войны, никаких расходов. Брак не по расчету, а по любви.

У Уоллеса были все шансы преуспеть в таком деле. Торговля пушниной — для России источник получения западной валюты, и каждый такой купец — там желанный гость. Все увивались вокруг Уоллеса, все старались ему угодить. За водкой под икру языки развязывались быстро. Уоллес умел поддержать любой разговор — вам ли этого не знать? Партийные и беспартийные — все слетались к нему на огонек и хоть по капельке что-то приносили на крылышках. Уоллес плел свою паутину, а Трумэн потирал руки от удовольствия…

— Вам откуда все это известно?

— Мы же были мужем и женой. Я открыла контору в Лондоне…

— Кто платил за все?

— Только не Трумэн. Уоллес достаточно зарабатывал на мехах. Вероятно, он имел какие-то налоговые льготы…

— И много людей работало на Уоллеса?

— Много.

— Двадцать? Тридцать?

— Сотни.

— Это дорого стоит.

— Ошибаетесь, милая. На него работали даром. Уоллес никогда не платил за любовь… тем более за дружбу. Он был «голубем мира». Русские верили, что торговля с Западом выгодна для всех. Лучше торговать, чем воевать. Они по-дружески доверяли ему некоторые секреты, а он не предавал их, потому что дальше Трумена информация никуда не шла.

Натали вспомнила слово «предатель», произнесенное незнакомкой в момент убийства.

— Что же делали вы?

— Помогала Уоллесу чем могла. Лондон ведь международный перекресток. У меня был склад…

— Чего?

— И товаров… и сведений.

— Он вам доверял?

— Конечно. И до развода, и после. Вместе с Уоллесом мы готовили блюдо, которое он подавал потом президенту на стол.

— Мне не верится, что такой занятой человек, как президент, уделял столько времени торговцу пушниной.

— Уоллес умел подать самую суть. А с годами его приятели в России поднимались все выше и выше по служебной лестнице и все ценнее становилась добываемая ими информация. В России нужные знакомства стоят дороже денег.

— Блат?

Марго кивнула и рассмеялась.

— Там все делается по блату… даже место на кладбище. Уоллес имел блат повсюду.

— Как же Трумэн решился на такой риск?

— Чем рисковал Трумэн? Ничем. Предположим, «Смерш» взялся бы за Уоллеса и приставил ему к яйцам электроды — ты это имела в виду?

— Может быть.

— И Уоллес заорал бы под пыткой: «Я работал на Трумэна!» Ну и что? Трумэн бы спросил: «Кто этот Уоллес? Я не знаю такого». И все преспокойно бы это скушали. Ведь все их беседы протекали с глазу на глаз.

— Как долго это продолжалось?

— А ты как думаешь? — спросила Марго ехидно. — Кто из президентов отказался бы от такого наследства? Эйзенхауэр, во всяком случае, был не дурак. Когда происходила смена президентской команды, Уоллеса передавали по эстафете. Уоллес приходил к вновь избранному счастливчику и объяснял правила игры. Если новый президент кому-нибудь проговорится о хобби скромного торговца пушниной — супруге ли, начальнику генштаба, госсекретарю, кому угодно, — Уоллес тут же завязывает с этим делом. Ведь он по собственной воле рискует жизнью за «железным занавесом» без всякой помощи и вознаграждения. Если президент не нуждается в нем больше — он будет счастлив посвятить все свое время меховой торговле.

— И кто в конце концов указал ему на дверь? Картер?

— Сама догадаешься, если пораскинешь мозгами.

— Скажите мне, я должна знать!

— Прогнала бы ты Уоллеса, будь ты на месте президента? Вряд ли. Кто откажется подглядывать в замочную скважину без всякого риска, что тебя застукают? Уоллес был именно такой щелью в «железном занавесе», через которую все видно и слышно. Разве плохо иметь глаза и уши везде — в Кремле, в ЦК партии, на правительственных дачах? И очень приятно знать больше, чем директор ЦРУ, который с умным видом морочит тебе голову сверхсекретными докладами. Сиди себе в Овальном кабинете и украдкой посмеивайся! Вздумают, например, аналитики из Министерства обороны или НАСА испугать президента советской ракетной программой, а ему не страшно. Он-то знает, что командующий стратегическими ракетными войсками СССР однажды признался своей любовнице, что дальность полета их ракет вдвое меньше расчетной. А любовница эта — внучка другого советского маршала, а маршал этот послал свою внучку в Париж в составе торговой миссии, а в Париже она случайно повстречала Уоллеса, знакомого ей по Москве, и он вызвался показать ей «настоящий» Париж. И они повеселились вдоволь и обменялись сплетнями и анекдотами, и вот теперь президент все знает о советских ракетах. Уоллес был мастер ублажать тех, кого надо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});