Рейтинговые книги
Читем онлайн Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 73
«органов» и Коминтерна). Многие тысячи русских берут в ту пору во Франции русские паспорта. Однако, пригласив брать паспорта, советские власти не спешат пустить их на родину. Эти «советофилы» могут пригодиться и здесь. Им объясняют, что возвращение еще надо «заслужить», надо «послужить», «поработать», «оправдать доверие». Новые «советские патриоты» захватывают бывший штаб русско-фашистской администрации на улице Гальера. Дом становится центром советской разведки. В ту пору коммунистический профсоюз, готовясь к захвату власти в стране коммунистами, пускает под откос первый французский поезд, и французское правительство, выдворив из Матиньона министров-коммунистов, идет на крайние меры. Оно высылает из Франции два десятка активных «советских патриотов»-«возвращенцев», имеющих советские паспорта. Заслуженный герой французского Сопротивления Игорь Кривошеин попадает в их число. Он выслан. Сперва чекисты держат его в пересыльном лагере в Восточной Германии, потом впускают в Россию. За ним едет семья. Начинается новый, русский период жизни Кривошеиных в страшной (ныне, похоже, забытой и даже беспамятно воспеваемой) сталинской России 40–50-х годов. Полунищета и нищета, квартирные трудности, униженное положение обманутых «ре-эмигрантов», которые у всех на подозрении, вечная и повсеместная слежка и, наконец, снова лагерь. Игорь Кривошеин был арестован – на сей раз КГБ, как английский шпион, как французский шпион, как монархист, масон и злейший враг советской власти, интересам которой ему довелось служить. Восемнадцать месяцев жестокого следствия на Лубянке, после которого постановлением Особого совещания приговор: десять лет лагеря по статье 58-4 Уголовного кодекса («сотрудничество с международной буржуазией»). Для Кривошеина начинаются лагерные муки – сперва описанная у Солженицына марфинская «шарашка», но потом уж и настоящие лагеря, описанные тем же Солженицыным по чужим рассказам, а еще страшнее – Шаламовым… Озерлаг в Тайшете… Игорь Александрович вышел на свободу лишь после смерти Сталина. Его сын Никита окончил к тому времени институт, но потом… Я помню, как приятель по Инязу испуганно шепнул мне в Москве, что арестован наш бывший студент Никита Кривошеин. Три года исправительно-трудовых лагерей (по статье 58–10, часть 1) за «шпионаж в пользу Франции», точнее, за интервью корреспонденту «левой» газеты «Монд»: три года в Дубровлаге (в Мордовии) и четыре года в Малоярославце, за сотым километром.

В 1974 году Кривошеины вслед за вышедшим из лагеря, вынужденным уехать Никитой вернулись во Францию… С Игорем Александровичем мы стали видеться в начале 80-х годов, когда я поселился в 13-м округе Парижа, близ его дома. Только что умерла его жена Нина Алексеевна. Игорь Александрович был грустен, потерян. Судьба России волновала его по-прежнему.

КРИВОШЕИНА НИНА АЛЕКСЕЕВНА,1895–1981

Откликнувшись на исходе своих дней на призыв А.И. Солженицына, парижанка Нина Алексеевна Кривошеина (урожденная Мещерская) написала для «Всероссийской мемуарной библиотеки» парижского издательства «ИМКА-пресс» одну из интереснейших книг о русской эмиграции и о советской жизни конца 40–50-х годов («Четыре трети нашей жизни»). Женщина была талантливая, энергичная, да и судьба выпала супругам Кривошеиным удивительная. К тому же, пройдя через все испытания, прожила Нина Алексеевна, несмотря на хрупкое здоровье, долгий век – жила и во дворцах, и в коммунальных лачугах советской провинции, а в конце жизни жила по соседству с нашим домом, в 13-м округе Парижа, на краю «Чайнатауна»…

Отец Нины Алексеевны, Алексей Павлович Мещерский (из той ветви Мещерских, что не имела княжеского титула), был инженер, энергичный предприниматель, богач, банкир, директор Сормовского, а потом Коломенского заводов. Была у Нининой семьи большая квартира в Петербурге, появились уже у красивой образованной девушки первые поклонники – будущий знаменитый экономист и богослов Кирилл Зайцев, композитор Сергей Прокофьев… После Октября последовали арест отца (и угроза расстрела), ночной побег за границу по льду Финского залива, а за рубежом – первый брак, через год – развод и второй брак. Вторым браком Нина Алексеевна вышла за Игоря Кривошеина, сына бывшего царского министра, соратника Столыпина, а позднее врангелевского премьер-министра Александра Кривошеина. Эмигрантское странствие – Белград, Константинополь, Ницца – временно завершилось в Париже. Игорь Александрович выучился на инженера и нашел работу, Нина Алексеевна стояла за стойкой своего ресторанчика близ русского собора (у нее там пела Лиза Муравьева, а подпевал за столиком младший сын Льва Толстого Михаил Львович), были встречи, концерты, путешествия по Европе в своем автомобиле. Позднее появился сын Никита (и конечно, взяли ему няню)… И вот однажды, году в 1931-м, родственник графа Адама Беннигсена, Миша Чавчавадзе, привел молодую, любопытную, энергичную Нину в кафе «Ле Вожирар», в 15-м районе Парижа, где проживало много русских: «так я попала к младороссам и так… там и осталась». Эта веселая фраза, произнесенная Ниной Алексеевной на девятом десятке лет, неплохо передает легкость тогдашних решений молодой женщины. Впрочем, Нина Алексеевна пытается дать и некоторые объяснения тогдашнего успеха младоросской партии в аристократических и интеллигентских верхах эмиграции:

«Младоросская партия оказалась единственной новой, то есть не дореволюционной партией, партией, родившейся в эмиграции… Был ли это просто ответ на новый социальный фактор тридцатых годов XX века – фашизм? Да, конечно, это отчасти так и было, и в 1935–36 гг. как белый, так и красный фашизм довольно-таки ярко и четко выявили свои гадкие мордочки среди Младороссов».

Проще говоря, младоросские теории примыкали и к нацизму, и к национал-большевизму, причем «вождь» вел тайные переговоры и с русскими фашистами из Германии, и с агентами ГПУ…

Эти откровения былой «младоросской» активистки и ее ощутимо уцелевшие до старости симпатии очень показательны. Все, кто поверил этим фальшивкам, дорого заплатили за свои увлечения и легковерие. В первую очередь Нина Алексеевна Кривошеина.

В конце 1947 года муж Нины Алексеевны за свою подозрительную активность был выслан из Франции в Россию, и вскоре семья последовала за ним… Уже на борту электрохода «Россия», шедшего в Одессу, Нина Алексеевна заметила, что советские члены экипажа смотрят на «возвращенку» как на ненормальную. Ну а действительность провинциальной России превзошла все ожидания семьи: лишения, голод, холод, убожество жизни, организованное и добровольное стукачество, произвол властей, приемные КГБ, арест мужа, лагерь, потом арест подросшего сына…

Один из самых внимательных читателей мемуарной книги H.A. Кривошеиной, ее друг Н.В. Вырубов сказал в этой связи о судьбе русских «возвращенцев»: «…уехавшим было еще хуже. Кто сгинул в лагерях, кто бедствовал, во всяком случае все подверглись преследованиям. Это было подло, заманивать людей в страну, зная, что они там никому не нужны, да и не приспособлены к советской жизни».

КРЫМОВ ВЛАДИМИР ПИМЕНОВИЧ,20.07.1878–6.03.1968

Владимир Пименович Крымов прожил на свете почти 90 лет и больше 50 из них издавал свои книги, а журналистикой занимался больше 70 лет, ибо еще студентом Петровско-Разумовской земледельческой и лесной академии он начал печататься в московских газетах, а в 30 с небольшим совершил деловую

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 73
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик бесплатно.
Похожие на Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа - Борис Михайлович Носик книги

Оставить комментарий