Посланник - Евгений Щепетнов

Мгновенно температура корабля превысила критические значения, отчего в некоторых местах его обшивки начался процесс разрушения - если сравнивать с человеком - кожа начала слегка облезать, как у человека, обожжённого солнцем на пляже. Это было ещё не опасно, если бы только вовремя уйти из-под тяжелейшего удара бластеров. Но корабли цепко держали своего живого собрата в 'перекрестии прицелов' и Славе становилось ясно, что ещё несколько минут такого обстрела, и Шаргиону придёт конец. Это можно было сравнить с перееданием, как если бы кто-то заталкивал в глотку и утрамбовывал рукой кучи сытнейших бифштексов. 'Желудок' когда-нибудь всё равно бы не выдержал и лопнул.

Шаргион сделал несколько 'плевков', но это не помогало - нагрузка от взрывов мин и ударов бластеров была слишком велика.

Когда корабль выбрался из минного поля, проутюжив его своим перламутровым телом, вид его был плачевен - обшивка почернела и висела лохмотьями, от перламутра не осталось и следа, местами зияли глубокие раны, открывающие багровую плоть корабля.

Корабль испытывал сильнейшую боль, такую, что её с трудом переносил даже Слава. Но землянин упорно двигал корабль в сторону 'Храсса', так и не открыв мембраны орудийных портов. В тот момент, когда взорвалась последняя мина с антиматерией, навольно освободив дорогу орудиям 'Храсса', тот ударил по Шаргиону сразу из трёх орудий, добавляя повреждений подбитому кораблю.

Накопители Шаргиона не справлялись с таким потоком энергии, не успевали сбросить лишнее в космос - кроме четырёх линкоров в битве участвовали ещё и тяжёлые крейсера, каждый из которых по мощности был равен по крайней мере половине линкора.

'Желудок' Шаргиона 'раздулся' от такого количества пищи. Слава отчётливо ощущал боль, и то, что переполненные накопителю в любую секунду могут взорваться и убить корабль. Но он уже был в прямой досягаемости до вражеского линкора, и собрав все силы, все резервы, так 'плюнул' в 'Храсс', что тот тут же замер в космосе, как бесполезный кусок металла, мёртвый метеорит или планетоид. У него выключились все приборы, отрубились генераторы защитных полей и питание мегабласетров.

И тут пришло время пустить в ход мегабластеры Шаргиона.

Мембраны, сдирая с себя куски обгоревшей плоти раскрылись, засветились, разгораясь, огромные 'глаза', направленные прямо на врага.

Удар по незащищённому полями линкору был такой силы, что потоки энергии, выпущенные из бластеров, пробили 'Храсса' навылет, проделав в нём тоннели, сквозь которые стали видны звёзды Млечного пути. Слава, скрюченный от боли Шаргиона, слегка сдвинул угол удара бластеров, перемещая их чаши следом за убитым линкором, и длинные белые 'мечи' рассекли линкор на части, светившиеся красным расплавом. Впечатление было такое, будто кто-то взял огромный резак и располосовал металлический шар на несколько частей.

Эти части медленно разошлись друг от друга, и потом в космосе ударил такой взрыв, который затмил всё, что Слава видел до сих пор - казалось, что взорвалась небольшая звезда. Видимо каким-то образом сдетонировали боеприпасы линкора, а может взорвались двигатели. В любом случае - волна энергии была такой силы, что Шаргион уже не мог справиться и один из накопителей рванул, проделав в корабле громадную рану, как будто кто-то откусил от него двадцать процентов тела. Уже теряя сознание, Слава скомандовал кораблю прыгнуть в подпространство - куда угодно, лишь бы уйти из под ударов остальных кораблей.

Включились маршевые двигатели - они были глубоко в корабле и не пострадали при ударе, а энергии второго накопителя с лихвой хватало для активирования всех механизмов и приборов. Корабль, вздрагивая от боли, корчась в судорогах, нырнул в чёрную тьму и через секунду вынырнул в непонятном месте, где не было видно ни одной звезды. Ещё нырок - снова вынырнул - какие -то звёздные скопления, звёзды - Слава, почти потерявший сознание от страшной боли приказал выбрать звезду с жёлтым светом - наиболее приближенную к Солнцу по спектру, и двигаться туда. Ещё два нырка, и корабль, обожжённый, полуразрушенный, завис над большой планетой, превосходившей Землю раза в полтора.

Теперь Слава позволил себе потерять сознание.

Очнулся он это рывков, толчков и тряски. Посмотрел вокруг - стены тоннеля почему-то качались, а прямо перед глазами была чья-то голая спина. Он не сразу сообразил, что его куда-то тащат на плече, а когда сообразил, понял, что это Лера несёт его прочь из рубки Шаргиона. Слав пошевелился и попросил:

- Всё, всё...опусти меня на пол!

Лера молча повиновалась, и Слава встал вертикально, опираясь на одну из стенок галереи. Его тут же вырвало и несколько минут он не мог успокоиться, пытаясь выкинуть свои внутренности через рот. Потом утёрся, и спросил:

- С тобой всё в порядке?

- Со мной-то всё - грустно ответила Лера - я уже думала тебе кранты. Не могла тебя поднять. Ты весь в жёлто-зелёных кровоподтёках, от шорт-то одни остатки висят. Считай голышом сейчас стоишь. Похоже досталось тебе крепко. Система обеспечения отключилась, мозг Базы молчит, и чувствуешь - воздух стал нехорошим? Затхлым каким-то стал. Пахнет падалью, или как в комнате у больного человека. Что там случилось снаружи? Можешь мне вкратце сказать?

- Лер, сейчас не до того, но вкратце - я уничтожил 'Храсс' вместе с Бораном. По крайней мере на это надеюсь. Но ни нас крепко приняли - четыре линкора, десять тяжёлых крейсеров по типу 'Хеонга', и с сотню лёгких и средних. Я не верю даже, что Шаргион выдюжил. Такого даже для него оказалось слишком. Пошли на базу, только помолчи пока - мне надо пообщаться с кораблём.

Слава, пошатываясь, побрёл к рубке Базы, до которой идти было не менее двух километров. Он попробовал вызвать гравиплатформу, но никто не появился - мехаизмы, похоже, не работали. Под ногами вяло копошились граны, и как он заметил - многие были неподвижны или вообще лежали вверх брюхом. Его охватило отчаяние - неужели всё? Неужели этот великолепный корабль погиб - по воле людей, по его воле? Он не хотел в это верить. Такого просто не могло быть. И вставала другая проблема - если корабль погиб, то он не может очищать воздух, не может поддерживать целостность мембран - так что скоро космический холод ворвётся вовнутрь, и они погибнут. Или же задохнутся в продуктах разложения тела корабля.

Он попытался, уже в который раз, связаться с кораблём - и в очередной раз не получил отклика - корабль или умер, или находился в таком глубоком болевом шоке, что не мог нормально функционировать.

Слава выдохнул воздух, который держал в груди, не дыша, во время попытки связи, и снова задумался - у них было одно спасение - флайер в порту, и десантный корабль Борана.

- Лер, нам надо в порт - боюсь, что Шаргион умер. Там ведь два корабля стоят - в крайнем случае в них отдышимся. Можно будет спуститься на планету, и попробовать там выжить. Здесь точно гибель.

- Нет порта. Вернее есть - но кораблей нет. Груды металла. Когда рвануло, видать достало и до порта - часть обшивки, часть базы, всё прахом. Погибли и часть керкаров - осталось примерно половина, около семидесяти. Гарны успели заблокировать дыры, прежде чем весь воздух вылетел в пространство, но ни мозг Базы не работает, ни система обеспечения - ничего. Но я это тебе уже говорила. Не знаю, что делать.

- Плохие новости - Слава кашлянул и сплюнул сгусток крови из разбитого рта - корабль не отвечает, флайеров нет. Похоже последний парад наступает, а, подруга моя боевая?

Он усмехнулся и подмигнул Лере, у которой из глаз покатили слёзы.

Она обняла Славу, и всхлипывая, сказала:

- Зато мы вместе. Всё равно вместе. Только страшно как-то...ни детей не нажила, ни дома. Как там девчонки без нас, как мама, папа, Коля...жалко, что не увидим племянника, Славку!

Она ещё горше заплакала, а Слава обнял её за плечи и снова попытался связаться с кораблём. И на этот раз ему показалось, что Шаргион шевельнулся в ментальном пространстве, как будто выходя из тяжёлого сна или обморока.

- Тихо! - неожиданно резко приказал он, и Лера вздрогнула, остановившись на полувсхлипе - вроде как корабль жив! Он откликается,только очень слабо. Ему больно, ему плохо,и ему требуется материал для постройки! Вода, вода для генераторов! И химические элементы для восстановления корпуса! Я попробую посадить его на планету. Гравигенераторы пока работают, это точно. Иначе мы сейчас летали бы по всему коридору, как мыльные пузыри. Сядь на пол - сейчас начнём спуск! Боюсь, что приземление будет жестковатым.

Приземление было не просто жестковатым - Шаргион, как громадный болид, пронёсся через небо чужой планеты, и пробороздив джунгли, свалив несколько сотен гигантских деревьев, похожих на секвойи, плюхнулся краем диска в большое озеро, подняв волну и перемешав чистые голубые воды с грязью. Последним усилием своих разряженных, пробитых батарей он открыл выход для Посланника и затих, впав в кому.