Самая жестокая битва - Рональд Сет

Старший помощник Снайт совершал последнее плавание на «Йирби». Через несколько часов после потопления «Долиуса» его посетило дурное предчувствие, что ночью «Йирби» обязательно будет атакован. Поэтому он добровольно вызвался нести вахту на палубе, чтобы не спускаться в свою каюту. Когда офицер-связист спросил его, что он здесь делает, Снайт поделился своими опасениями. Связист рассмеялся: «Все будет в порядке, не волнуйся! Это мое предчувствие».

Снайт рассказывает: «Йирби» не был атакован. Он пережил войну. Это был первый раз, когда я испытывал ощущение надвигающейся катастрофы, которая, однако, так и не случилась. Когда я позднее вспоминал об этом, то неизменно смеялся».

Казначей «Лосады» Дж.Э. Юинг вечером того же дня прогуливался по палубе вместе со старшим механиком. Внезапно стармех ткнул рукой в сторону трюма № 4: «Смотри! Там пара крыс!»

Юинг вспоминает:

«Я посмотрел туда и действительно увидел пару крыс, бегущих по стреле крана. Хотя меня это не слишком смутило, но бегущие крысы все-таки были дурным знаком. Однако мы благополучно добрались до места.

Обстановка на «Лосаде» была спокойной, и мы дошли до места. Все моряки остались целы и невредимы, потому что ничего не произошло. Но я уверен, что если уж чему бывать, того не миновать. Мы все чувствовали напряжение. Однако никто из нас не позволил обстановке сломить нас хотя бы на миг или пошатнуть наш дух.

Жизнь текла нормально, как всегда. Отличий было мало. Строго по расписанию раздавались сигналы на завтрак, обед и ужин. Наши коки, несмотря на отвратительную погоду, справлялись со своими обязанностями. Насколько я знаю, экипаж не жаловался, что его плохо или не вовремя кормят.

У меня была масса работы, как во время обычного плавания, – масса документов, обычная рутина корабельной канцелярии, раздача сигарет и табака экипажу, и я был рад всему этому. В целом моральный дух экипажа был высоким, и в глубине души мы все не верили, что с «Лосадой» может случиться то, что происходило с другими кораблями».

Жизнь продолжалась, даже жизнь спасенных.

Через несколько минут после торпедирования «Долиуса» «Санфлауэр» и «Оффа» засекли подводные лодки. «Санфлауэр» обнаружил лодку в 1200 ярдах от себя под центральной колонной транспортов, чуть позади «Долиуса». Поддерживать контакт оказалось очень сложно из-за многочисленных шумов. Но старшина группы акустиков Пиддлер был опытным оператором асдика. Каждый новый переход он совершал на другом корабле группы, помогая штатным операторам. Корвет сумел удержать контакт и сбросил 10 глубинных бомб. Ревуны вышли из строя, поэтому команду пришлось отдавать по переговорной трубе. Однако официальный рапорт сухо сообщает: «Бомбометы и бомбосбрасыватели сработали своевременно».

После этого контакт был утерян и не восстановлен, поэтому Шервуд приказал «Санфлауэру» подобрать команду «Долиуса», к огромному облечению спасшихся. Как вспоминал один из моряков теплохода: «Мы не знали, через какое время оказались на борту «Санфлауэра», но я уверен, что все запомнили эти минуты надолго». Перехваченные передачи показывали, что вражеские лодки находятся на левом и правом крамболах, прямо по курсу и за кормой конвоя. Это подтверждали 2 радиограммы, которые получил Шервуд. Одна пришла из Адмиралтейства и гласила: «Интенсивные радиопередачи. Слежение за ONS-5 продолжается. Вероятно, противник также следит за ON-180 и кораблями, идущими вместе с «Пинком». Другая, из штаба морских сил, была более зловещей: «Продолжаются интенсивные вражеские радиопереговоры. Большинство источников находится вокруг точки 54º 57' N, 40º 44' W. Грубая пеленгация указывает, что эти передачи касаются ONS-5, так как нет явных доказательств, что противник следит за ON-180 или SC-129». Шервуд понял сообщения правильно: битва совсем еще не кончилась.

Когда «Ориби» вернулся к конвою, Шервуд отправил его заправляться с «Бритиш леди». Чуть раньше «Оффа», хотя и не без проблем, начал было заправку с «Аргона», но шланги оборвались сразу же, как только началась перекачка нефти. Тогда Шервуд передал на «Оффу», что если «Бритиш леди» будет отправлен в Сент-Джонс, то эсминец может принять 250 тонн нефти, а не 100 тонн, как предполагалось ранее, когда «Бритиш леди» должен был идти с конвоем до Галифакса. Он посоветовал МакКою начать заправку, что тот и сделал.

Как только эти операции завершились, подводные лодки снова атаковали конвой. На этот раз атака продолжалась всего 3 минуты, но за это время ONS-5 потерял 3 судна.

Первым из них оказался «Сельвистан» (5136 тонн), принадлежавший «Хиндустан Стимшип компани оф Ньюкасл». Корабль следовал в Галифакс в балласте и возглавлял девятую колонну.

Старший помощник Ч.Д. Хед отстоял ночную вахту и через 20 минут должен был смениться. Море было спокойным, дул слабый бриз. Хотя небо покрывали облака и стояла легкая дымка, видимость была хорошей.

«Сельвистан» сместился в сторону американского танкера «Сапело», который шел слева от него. Старший помощник уже собирался скомандовать рулевому изменить курс, как вдруг заметил в воде какой-то движущийся предмет. Сначала он подумал, что это тюлень, так как Хеду показалось, что он пускает фонтанчики. Но предмет проскочил под самым форштевнем «Сапело», едва не зацепив танкер, на полпути между американцем и «Сельвистаном» выпрыгнул из воды, шлепнулся обратно и помчался дальше. Только сейчас Хед понял, что это торпеда. Он бросился к машинному телеграфу и, отзвенев, «Самый полный вперед», приказал положить руль лево на борт. К несчастью, скорость «Сельвистана» была слишком небольшой, чтобы корабль смог сразу повернуть. Торпеда попала ему в левый борт напротив трюма № 5.

Хед не знал, что капитан «Сапело» видел 2 торпеды, приближающиеся слева, они прошли в 20 ярдах перед форштевнем танкера. Вторая торпеда попала в «Сельвистан» через 5 секунд после первой, она угодила в трюм № 4.

Хотя взрыв был не слишком громким и видимые повреждения казались невелики – выбило крышки люков обоих трюмов, и балласт взлетел высоко в воздух, – в действительности повреждения были очень велики. «Сельвистан» не получил крена, однако стал быстро погружаться кормой, задирая нос в воздух.

Через 2 минуты судно скрылось под водой.

Времени спускать спасательные шлюпки просто не было, но удалось сбросить 2 маленькие гички с мостика и плотик с правого борта. Весь экипаж немедленно покинул судно. Моряки, забравшиеся на плотик, выдели, как четвертый механик бежал по палубе к спасательной шлюпке правого борта. Когда он оказался рядом, шлюпка внезапно сорвалась со шлюпбалок. Механик замер как вкопанный, и в это время «Сельвистан» затонул. Больше механика никто не видел.

Двое артиллеристов получили серьезные ранения, у Келла была пробита голова, а Фримен получил множество мелких осколков в ногу. Они не могли двигаться и лежали на палубе. Но когда «Сельвистан» затонул, они сумели удержаться на воде.

Старший механик, который был в одной из шлюпок с мостика, оказался к ним ближе других. Однако подобрать людей он не мог, так как кто-то случайно вывернул пробку из днища, и шлюпка быстро наполнялась водой. Но второй помощник, командовавший другой шлюпкой, сумел добраться до раненых и поднял их к себе на борт.

Плотик, на котором находился капитан, оказался ближе к шлюпке старшего помощника. Несколько моряков выпрыгнули из нее и перебрались на плот, оставив Хеда вместе с 24 индийцами-кочегарами. Они громко молились аллаху, чтобы тот спас их, но сами ничего делать даже не пытались. Однако Хед вскоре заставил их вычерпывать воду, так как пробку удалось ввинтить обратно.

Через час фрегат «Тэй», асдик которого, как мы помним, сломался, что не позволяло Шервуду гоняться за подводными лодками, подобрал спасшихся. Прежде чем Келла подняли на борт, врач фрегата сам спрыгнул к нему в шлюпку. Увы, беглый осмотр показал, что раненому уже ничем не помочь, и он скончался через несколько минут.

Менее чем через минуту после того, как капитан «Сапело» заметил 2 торпеды, пересекающие ему курс, он увидел и третью, которая шла с того же направления. По его мнению, все 3 были выпущены подводной лодкой. Эта третья торпеда попала в головное судно десятой колонны – «Гаринда» (5300 тонн), «Бритиш Индиа Стим Навигейшн компани оф Глазго».

Его капитан Родни Стоун имел под своей командой 82 человека экипажа и 10 артиллеристов военной команды, что было не совсем обычно – при таком большом экипаже, кроме офицеров, все остальные были выходцами с востока: 68 индийцев и китайцы.

Позднее капитан Стоун воздал должное поведению этих матросов. «Я был совершенно доволен своим туземным экипажем, потому что он ни на секунду не поддался панике. Я думаю, это отчасти произошло потому, что на борту моего судна мало говорили по-английски. Все приказы отдавались на туземном наречии. Это помогало матросам понимать, что происходит, и поэтому они не поддались испугу».