Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца - Виктор Корчной

...Хотя Карпов имеет явное преимущество в счете, ему трудно; у него начинает сдавать нервная система. Он стал жаловаться на плохой сон, пытается спать то в отеле, то на даче, то в кантри-клубе. Газета итальянских коммунистов «Унита» сообщила, что в Багио некие хулиганы устраивают оргии под окнами чемпиона — советская пресса перепечатала это без комментариев. Позвольте, а филиппинская полиция, а Пищенко с Крыловым, личные телохранители Карпова,— что же они прохлаждаются, что же они не могут охранить покой великого сына советского народа?! Даже если великий сын ложится спать с первыми петухами...

А. Карпов: «Вот когда у меня пропал сон... Я промучился полночи и позвал Зухаря. Он колдовал-колдовал надо мной — тщетно. Следующий день я ходил как ватный, ночью не стал испытывать судьбу, попросил Зухаря сразу браться за дело. И опять все зря» («Сестра моя Каисса».)

В эти дни Карпов, чтобы успокоить свою нервную систему, стал поигрывать в свободное время в игру, которой чемпиона и его соратников обучил Эдмондсон,— «Отелло». Как это полагается у них, у советских, чемпион должен быть образцом во всем: он и отличный студент, и прекрасный семьянин, и побеждает во всем! Естественно, прошел слух, что Карпов побеждает всех и в «Отелло». Но вот однажды Эдмондсону довелось сыграть с Балашовым. Играл тот слабо. Разговорились, Эдмондсон спросил, играл ли он с Карповым. «Да»,— был ответ. «Ну и кто выигрывает?» Балашов осторожно огляделся вокруг, не поймают ли его в момент разглашения государственной тайны, и кратко ответил: «Я».

Двадцать восьмая партия. Накануне уехал главный судья Лотар Шмид. Он загодя предупреждал, что в октябре у него будут неотложные дела. Я понимаю Шмида: будь у него действительно сколь-нибудь важная роль, он бы остался! А если он должен был лишь включать часы да фиксировать просрочку времени, если организаторы и жюри отобрали у него все остальные функции главного судьи — что же ему было делать в Багио?!

Еще заранее было оговорено, что в случае отъезда Шмида руководить судейской бригадой будут Кажич (Югославия) и Филип (Чехословакия), с условием, что Филип не может быть главным судьей. Как бы не так — Филип и стал главным! (Человек, который освещал матч — и как! — в партийной газете «Руде право»!) Серьезно повлиять на ход матча это, конечно, не могло, но все же и на сцене у советских теперь верховодил свой человек!..

Отправляясь на доигрывание 28-й партии, я был уверен, что Карпов аккуратной игрой может свести ее вничью. Но на помощь неожиданно пришел... мой цейтнот! Карпов, безостановочно играя в темпе блиц, дважды упустил верную ничью.

А когда развеялся дым цейтнота, развеялись и его надежды спасти партию. 5:3!

Двадцать девятая партия. Снова мне удалось найти вариант, о котором у чемпиона — никакого представления! Больше часа он потратил на первые девять ходов, но так и не нашел путь к уравнению... При доигрывании он, опять в моем цейтноте, сбивается с правильного курса и проигрывает. 5:4!

Ох, что творилось в те дни в советском лагере! Высокие официальные лица — Ивонин (государственный шеф советских шахмат), космонавт Севастьянов (шеф, так сказать, общественный) уже давно в Багио, ждут не дождутся заключительного банкета. А банкета все нет!..

На 29-ю партию, кстати, к чемпиону подоспел и четвертый тренер — гроссмейстер Васюков. Существует ли в советском лексиконе слово «порядочность»?! Человек, который работал со мной накануне турнира претендентов на Кюрасао в 1962 году, во время межзонального турнира в Сусе в 1967-м, помогал в ходе московского матча с Карповым в 1974-м,— и этот человек оказался теперь среди тренеров Карпова!

В 31-й партии к моменту откладывания возник ладейный эндшпиль, на вид — выигрышный для меня. Велико же было наше разочарование, когда, придя домой, мы обнаружили, что в главном варианте Карпов единственными ходами добивается ничьей!

Это был трудный анализ. Предстояло отыскать продолжение, которое могло бы выпасть из поля зрения Карпова и его помощников. Позиция была сравнительно простой, и заставить Карпова работать за доской самому было задачей не из легких! Доигрывание этой партии стало головоломкой даже для видавших виды гроссмейстеров... Карпову нужно было сделать несколько точных ходов, но он — спотыкается! Просмотрев мой промежуточный ход, он потерял важную пешку и вскоре сдался. 5:5!

А. Карпов: «Потерпев поражение в 31-й партии, я расстроился не на шутку... Сами понимаете, иметь возможность получить 5:1 (в случае победы, например, в 18-й или в 20-й партии), добиться 5:2 и вот теперь «докатиться» до 5:5... Было от чего потерять голову» («В далеком Багио»).

Г. Каспаров: «Спустя годы в «Шпигеле» появилось сенсационное сообщение: оказывается, именно в день проигрыша 31-й партии Карпов заключил контракт с фирмой «Новаг» в Гонконге на рекламу шахматного компьютера. Можно только позавидовать выдержке и хладнокровию нашего чемпиона, который в самый трагический момент матча «не потерял голову». Посредником в сделке выступил деловой партнер Карпова, западногерманский тележурналист Гельмут Юнгвирт... Лишь много позднее, когда выяснилось, что Юнгвирт утаил от чемпиона около полумиллиона долларов, подробности этого контракта стали достоянием общественности. Помогли ли власти Карпову в этой сделке? Или просто закрыли на нее глаза, как, возможно, закрыли глаза и на его валютные счета в западных банках? Или же он проделал все за их спиной? Ответа на эти вопросы до сих пор нет. Несомненно одно: в дальнейшем Карпову была оказана помощь в его попытке запопучить свои «законные» деньги. И помогали ему в этом (в 1983—1984 годах) не советские официальные лица, а Кампоманес и Кинцель (тот самый Кинцель, который вместе с Кампоманесом действовал против меня в феврале 1985 года). Кампоманес выступал в роли доверенного лица Карпова и раньше, а «тройственный союз» был оформлен документально в апреле 1984 года в Лондоне. Частное расследование прошло успешно: 30 августа Юнгвирт в разговоре с Кинцелем (кстати, бывшим шефом полиции) наконец признал, что получал деньги для Карпова...

Момент, выбранный для заключения контракта, вызывает удивление. Позднее Юнгвирт заявил, что Карпов, опасаясь гонений у себя на родине в случае поражения от эмигранта Корчного, собирался бежать в США и в кассе манильского аэропорта его ждал билет авиакомпании «Пан-Ам» до Лос-Анджелеса. 30 ноября 1988 года суд в Гамбурге признал «откровения» Юнгвирта вымыслом» («Безлимитный поединок»).

Кстати: это тот самый гамбургский Юнгвирт, у которого— помните? — странным образом полностью сгорел при копировании фильм, «где очень рельефно показано необычное поведение Спасского» во время финального матча претендентов с Корчным (стр. 61).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});