Самые красивые пары советского кино - Федор Раззаков

Лионелла была давней знакомой Высоцкого. Они познакомились еще в 1957 году, когда она, еще будучи Скирдой, а не Пырьевой, училась в ГИТИСе и жила в студенческом общежитии на Трифоновке, а Высоцкий обитал напротив этого общежития на Первой Мещанской, возле Рижского вокзала. Вместе их свела общая студенческая компания, завсегдатаями которой они тогда были. Потом их пути-дороги разошлись. Но в «Хозяине тайги» они снова встретились. В Выезжем Логе под Красноярском, где снимались натурные эпизоды фильма, их частенько видели целующимися и обнимающимися у всех на виду. А когда между ними произошла какая-то серьезная размолвка, то Пырьева якобы даже травилась таблетками. За ней из Красноярска специально прилетал вертолет. На основе этого романа Высоцкий сочинил песню-шутку «Ой, где был я вчера», где есть такие строчки: «Молодая вдова пожалела меня и взяла к себе жить». Молодая вдова – это Лионелла Пырьева, которая, как мы помним, в феврале 68‑го потеряла своего именитого мужа режиссера Ивана Пырьева.

Но вернемся к новой встрече Пырьевой со Стриженовым.

Это произошло в 1975 году, когда они оба получили роли в фильме Петра Тодоровского «Последняя жертва»: у Олега это была главная роль – обедневший дворянин Вадим Григорьевич Дульчин, у Лионеллы второстепенная – графиня Круглая. Актриса вспоминает:

«…Однажды меня приглашают на «Мосфильм» в группу Петра Тодоровского «Последняя жертва» на роль графини. Я спрашиваю: «Кто партнер?» Мне говорят: «Стриженов». С момента нашего с ним расставания прошло 13 лет. Первая моя реакция: «О‑о, нет, не надо!» Но, подумав, все-таки согласилась… Нервничала, конечно. Но сыграли сцену нормально. Потом стоим, разговариваем в ожидании следующего эпизода, на нас свет ставят. И Стриженов говорит: «А я с МХАТом еду на гастроли в Одессу». – «Замечательно», – отвечаю. Он повторяет с нажимом: «В Одессу!» Намекает на нашу первую встречу. «Хорошо, – говорю, – счастливого пути». Вот и все, поговорили… И вот совпадение – вскоре и я с театром тоже отправилась с концертами в Одессу…»

Во время тех одесских гастролей приятель Стриженова из Театра-студии киноактера Эдуард Машкович предложил Олегу выступить в их заключительном концерте. А чтобы не оставить другу никаких путей к отступлению, как бы невзначай обронил: «Лина тоже участвует». Стриженов, конечно же, согласился. Во время антракта они с Пырьевой уединились за кулисами и проговорили несколько минут. В конце разговора Стриженов пригласил Пырьеву отужинать с ним в ресторане гостиницы «Лондонская». Лионелла возражать не стала, только предупредила, что придет не одна, а с подругой Аллой Ларионовой.

Далее послушаем рассказ самого О. Стриженова: «В «Лондонской» я сидел за своим любимым столиком в самом углу, возле оркестра. Принесли холодные закуски, холодное шампанское с коньяком и, конечно же, цветы. Я не спускал глаз с парадной двери. Наконец она распахнулась, и они вошли – Лина и Алла в сопровождении Эдика. Весь зал обернулся в их сторону. Гуляющие одесситы аж зааплодировали, кто-то даже встал…

Девочки действительно были прекрасны – нарядны и очень красивы. Я бы даже сказал, очень эффектны в своих легких длинных вечерних платьях. Да! Вошли настоящие звезды, ничем не уступающие западным.

Я усадил Лину рядом с собой. Глядя на мою девочку Ли, я просто пьянел и балдел… Я кивнул своим приятелям-оркестрантам, и они, зная мое желание, заиграли наш любимый знаменитый «Маленький цветок». Лина как-то по-детски тихонько захлопала в ладоши и весело сказала, обращаясь к нам с Эдиком:

– Ну что ж, будем танцевать и даже пить! Мужчины, я разрешаю вам выпить по рюмке коньяку!

Глядя на нее, я подумал, что ее избаловало мужское внимание и что у нее появилась какая-то новая привычка становиться центром внимания. И мне на минуту вспомнилась та одесская девочка Ли, что стояла за веревочным оцеплением возле Оперного театра и которую не пускали дальше любопытной толпы… Невольно улыбнулся.

– Ты чему?

– Ничему. Просто смотрю на тебя и любуюсь. Ты красива как никогда.

Я не скрывал своего восхищения, чем, вероятно, доставил ей удовольствие. Она протянула ко мне свой бокал и тихо сказала:

– За нас.

Вечер прошел прекрасно и незаметно быстро. Я проводил их из «Лондонской» в «Красную», где они остановились…»

Расставаясь, влюбленные договорились встретиться в Москве, на озвучании «Последней жертвы». Ждать пришлось недолго – 12 ноября Стриженов и Пырьева встретились в тон-ателье «Мосфильма». И там при всей съемочной группе Олег встал на колено и сказал, обращаясь к Лионелле: «Я делаю тебе официальное предложение. Выходи за меня замуж!» Отказать ему женщина была не в силах. По ее же словам:

«Это меня впечатлило очень сильно. Пришла ясная и осознанная мысль: ведь мы действительно созданы друг для друга. Я словно бы приговорена к Стриженову.

Просто приговорена! До конца дней. Хотя есть люди, которые жужжат: «Вот как крепко взяла его эта мегера! Превратила в подкаблучника…»

На что Стриженов отвечает так: «Меня невозможно взять. Никому. Я сумел остаться независимым даже в самой зависимой в мире профессии. А уж про семейные отношения и говорить не приходится. Лина – это мой выбор. Самый правильный и лучший в жизни. Просто Судьба очень долго вела нас друг к другу…»

Как мы помним, в прежних браках у Стриженова было двое детей: дочь Наташа (1957) и сын Саша (1969). Причем если последний был тогда еще ребенком (готовился пойти в первый класс), то Наталья окончила школу в 1974 году (а также хореографическое училище) и уже делала первые шаги в кинематографе. В 1973 году она снялась в известном детском фантастическом фильме «Москва – Кассиопея» (1974; Леля Козелькова, сестра Паши), а три года спустя записала на свой счет еще одну роль в фильме «Середина жизни» (инженер Катя Соколова). В том же 76‑м Наталья приняла решение поступить в ГИТИС. И обратилась за помощью к отцу. Тот, кстати, никогда не забывал про своих детей и всегда находил возможность с ними повидаться, а также помочь материально. Впрочем, помогал он им не только в этом. Вот как об этом рассказывает Л. Пырьева:

«После того как мы с Олегом Александровичем поженились, Саша сразу вошел в наш дом, и я с ним очень легко нашла общий язык. Семь лет ему тогда было. Он и в школу пошел отсюда (1 сентября 1976 года. – Ф. Р.). Да что там говорить – бывали периоды, когда он больше жил у нас, чем у мамы, потому что Люба часто ездила на гастроли. И никаких стрессовых ситуаций у нас не было. Все цивилизованно, по-человечески. Я сказала бы даже, по-родственному…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});