Один на один - Ник Перумов

"Это, наверное, и есть та самая жена, - подумал Саша. - Красивая".

- Прекрати пялиться, - прошипели у него над ухом. - Это не она. Та уже полтора года в Канаде живет.

Саша чуть не закричал от неожиданности. Обернувшись, он увидел белое злое лицо Дрягина.

- А как... - заикнулся было Саша, но Валерка поморщился, мотнул головой:

- Потом поговорим.

Глаза у него были красные и воспаленные.

Казалось, эти кошмарные похороны никогда не кончатся.

Саша чувствовал себя совсем погано. Теперь он стоял не один, но ощущал ужасную неловкость из-за Дрягина. Казалось, Валерка сейчас заплачет или очень громко что-то скажет... Чтобы хоть немного отвлечься, Саша стал рассматривать стоящих людей. Вот эти двое, с одинаково серыми, опустошенными лицами, наверное, родители. Мишка никогда о них не рассказывал. А о чем он вообще рассказывал, а? Смотри-ка, Шестаков, оказывается, ужасно похож на мать. Был похож... А вон там, в длинном, до земли, черном платье - конечно, Петухова. Другого такого шрама на носу, наверное, во всем Питере не найдешь. Эффектная дама, ничего не скажешь. Даже цветы - Саша никогда в жизни не видел таких темных, почти черных роз. Прав Мишка, сильно из толпы выделяется. Был прав...

Валерка тихонько потянул его за рукав, отвел в сторону.

- Не могу больше, - хрипло пожаловался он, - у тебя покурить есть? Сигареты дома забыл.

- А здесь... можно? - Саша хорошо помнил, что на бабушкиных похоронах закурил, только выйдя за ограду кладбища.

Валерка замотал головой:

- Давай, а то помру. - Сразу сделал глубокую затяжку, чуть не закашлялся. Но сдержался, закрыв рот рукой. Лицо его побагровело. - Все "Беломором" травишься? - просипел, едва отдышавшись.

Саша кивнул. Любые разговоры казались ему сейчас неуместными.

- Ты на поминки поедешь? - не унимался Валерка.

- Я? Нет. Неудобно. - Саше захотелось немедленно отойти от Дрягина. Может, помолчишь?

- Ага. - Валерка как-то странно кивнул - вместе и головой и шеей. Саша вгляделся в него повнимательней и вдруг сообразил, что Дрягин безобразно, - ну просто вдребезги! - пьян. Задохнувшись от возмущения, Саша уже в следующий момент позавидовал Валерке. Стакан водки был бы сейчас, наверное, очень кстати. Может, хоть тогда бы, расслабившись, смог бы по-человечески погоревать вместе со всеми?

Немного в стороне стоял высокий красивый парень лет двадцати пяти. Он стоял очень прямо и ближе не подходил, хотя явно пришел на Мишкины похороны. Лицо его время от времени искажала уродливая судорога. Саша был готов поклясться, что этот парень сейчас изо всех сил сжимает кулаки в карманах, чтобы не расплакаться. "Это же Мухин!" - вдруг сообразил Саша. Сразу припомнилось емкое Мишкино: большой и красивый - небольшая пауза, - как динозавр. Точно. Было в Толе что-то грациозно-тяжеловесное, от диплодока.

Все задвигались, зашевелились, стали слышней всхлипы, прорвались чьи-то судорожные рыдания. К Дрягину с Сашей подошла маленькая старушка в черном, тихо сказала: "Прощайтесь".

Саша заставил себя подойти и взглянуть на осунувшееся, синевато-белое лицо в гробу и испытал даже что-то вроде облегчения оттого, что этого совершенно чужого и незнакомого человека сейчас закопают в землю. Мишка был совершенно не похож на себя.

Все. Через пятнадцать минут гора цветов скрыла под собой небольшой песчаный холмик и гипсовую плиту. Просто "Шестаков Михаил". "До отчества не дожил... - с горечью подумал Саша, чувствуя, как его начинает затоплять тоска. - Эх, если бы я мог поставить памятник, - нашел бы плиту гранитную, потемнее, построже, и выбил бы "Лейтенант Шестаков, по прозвищу Рэмбо", а там пускай думают - лейтенант ЧЕГО. А еще, может быть, "Валдайчик" наш изобразил... И чтоб без фотографии. От веселых лиц на памятниках сразу глаза щиплет. А от суровых - стыдно становится".

Саша задумался и не заметил, как народ потихоньку потянулся к выходу.

- Идем? - глухо спросил Валерка. Саша покачал головой:

- Нет. Я пойду, пройдусь немного. Здесь бабушка недалеко похоронена. Зайду к ней.

Дрягин, как обычно, покивал, протянул руку: прощаться. Но пожать не успел. Прямо перед ними остановилась Носатая.

- Дрягин и Самойлов? - ужасно казенным тоном спросила она, как будто собиралась выдать повестки.

Оба лишь удивленно на нее посмотрели. "Черт побери, - подумал Саша, здесь все, что ли, ясновидящие?"

- У нас поминки отдельно будут, без родственников, - сказала она довольно резко. - Если хотите, приезжайте. - И протянула бумажку с адресом. "Тихорецкий, 3" - успел разглядеть Саша. И тут же отошла. Саша проследил за ней взглядом: подошла к Мухину, что-то строго ему говорила. Тот стоял молча, только качал головой отрицательно. Чуть позже к ним присоединился немолодой мужчина и тоже принялся в чем-то убеждать Мухина.

Саша обернулся к Валере:

- Ты поедешь?

- Поеду, - твердо и зло, как будто споря с кем-то, ответил Дрягин.

- Тогда - пока.

- Пока.

Какой веселый вид, несмотря на грязь и сырость, имеют весенние парки!

Какой тоскливый вид, несмотря на нежную молодую зелень, имеют кладбища!

Мысли толпились в голове, лезли без очереди, Саша даже заметил, что невольно ускорил шаг, стараясь не упустить ни одну из них. Что-то важное, очень-очень нужное, маячило впереди, и главное теперь было - не сбиться с дороги.

Смоленское, наверное, самое странное и загадочное кладбище в Питере. Саша ненадолго остановился около обнесенного прочной старинной решеткой участка Кононовых. Как всегда, защемило сердце при виде безнадежно ласкового: "Шусенька Кононова. 1932 - 1936". Как всегда, поразился красоте мозаики на памятнике Николая Николаевича Кононова... Эх ты, а ведь на три года моложе Мишки... Прошел мимо часовни Ксении Блаженной. Какая-то женщина стояла, прижавшись лбом к стене часовни. Саше показалось, что он только что видел ее на похоронах.

Ксения всегда была любимейшая бабушкина святая.

"Какие смешные люди, - говорила Оксана Сергеевна, возвращаясь "от Ксении", - пишут записочки и суют во все щели и трещинки часовни. Небось, думают, что ночью Ксения сама вытаскивает их и читает? Жуть какая!" - Бабушка всплескивала полными белыми руками и смеялась.

О чем бы попросить? Саша с горечью понял, что, по большому счету, ему, оказывается, незачем тревожить добрую святую. Давным-давно он вышел из того возраста, когда простодушно и искренне просят о невозможном.

Когда умер дед, четырехлетнему Сашеньке, жалея, сказали, что дедушка просто уехал. Далеко-далеко. Маленький Саша не то чтобы очень любил деда, но ждал его потом очень долго. Даже после того, как жестокие соседские дети объяснили, что это - полная безнадега. Почти год спустя на соседней улице Саша увидел гуляющего с внуком солидного старикана, до боли похожего на "уехавшего" дедушку. Детская логика немедленно подсказала страшный в своей простоте вывод: дедушка вернулся, но перепутал адрес! И теперь живет у чужих людей, гуляет с чужим мальчиком!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});