Путь за горизонт - Егор Ветров

море. Положение стремительно усугублялось. «Инвиктус» отдалялся от берега, но все еще не ушел из-под града снарядов.

— Капитан, сонары засекли две неопознанные подводные лодки, они движутся в нашем направлении... они только что выпустили торпеды! — прокричал старший помощник.

Выругавшись про себя, капитан Вэнс скомандовал:

— Перехватить! Выпустить торпеды по вражеским субмаринам!

За окном капитанского мостика завихрилось пламя. Ударная волна вдребезги разбила защитное стекло и отбросила людей назад. Эдвард Вэнс раскрыл глаза и увидел, что лежит среди россыпи прозрачных осколков. Он смахнул рукавом струю теплой крови, стекавшую на бровь. При попытке пошевелиться капитан ощутил острую боль в груди и предплечье левой руки. Он бегло осмотрел себя и обнаружил, что оттуда торчат острые фрагменты стекла. Опрятная бело-голубая форма в один миг превратилась в пропитанные кровью лохмотья. Капитан Вэнс вытащил из себя крупные осколки и вскочил на ноги, испытав пронизывающую боль. Звон в ушах заглушал даже гул снаружи. Он набрал полные легкие воздуха.

— Есть тяжело раненые? Все, кто в состоянии выполнять свои обязанности, по местам!

Командный состав обошелся без серьезных ранений, ограничившись лишь порезами, ушибами и контузиями. Огромное судно содрогнулось. Капитан Вэнс схватился за панель управления. Он оценил повреждения. Одна торпеда попала в машинный отсек и повредила основной двигатель крейсера. Другая подорвалась рядом, но не пробила днище. «Инвиктус» стал накреняться на правый борт.

Глядя на палубу, охваченную огнем и черным дымом, капитан Вэнс ощутил, как в его душу пробирается отчаяние. Он понял, что «Инвиктус», вопреки своему названию, не только не выйдет из сражения победителем, но и вовсе не сможет выбраться отсюда. Предмету его неизмеримой гордости суждено сгинуть в морской пучине на берегу богом забытых земель… Эта мысль жгла сердце, подобно раскаленному клинку. Он крепко сжал руку в кулак и поднял глаза на старшего помощника, который пытался докричаться до него.

— Сэр, скорость упала до сорока процентов. Крен на правый борт — семнадцать градусов! Мы потопили одну вражескую субмарину, вторая подбита и удаляется от нас.

Капитан взял себя в руки. Ведь он отвечает не только за корабль, но и за жизни всех членов экипажа. Кроме того, информация о произошедшем здесь обязана достичь родных берегов.

— Старпом, передайте все данные об этом столкновении на бортовые компьютеры конвертопланов и боевых катеров. Они должны немедленно выйти из боя и как можно скорее доставить информацию в порт Альсетто. Теперь это их главная и единственная задача.

Измазанный в крови старпом кинулся выполнять приказ. Затем капитан повернулся ко второму помощнику:

— Проследите, чтобы морская пехота начала высадку на побережье. Пусть избегают боя и уходят по побережью на север. Наш флот вернется за ними.

Он отдал это распоряжение от безысходности: «Инвиктус» неумолимо приближался к своей гибели, а высадка на берег хотя бы подразумевала наличие шансов на спасение. Капитан хотел удостовериться, что хоть кто-то из его подчиненных доберется до Вестландского Альянса и расскажет о случившемся, поэтому отправил на выполнение этой задачи самую быстроходную технику, остававшуюся в его распоряжении.

Он обратился ко всему экипажу по общей корабельной связи:

— Говорит капитан корабля Вэнс, члены экипажа, не вовлеченные в боевые действия, должны немедленно проследовать к эвакуационным станциям и занять спасательные шлюпки. Все остальные продолжают выполнять свои обязанности. Будьте готовы эвакуироваться по первому требованию.

Несмолкающий рокот взрывов, вой аварийных сирен и звон ушах не позволяли ему услышать собственный голос. Эдвард Вэнс уловил нарастающий рев справа от себя. Он резко повернул голову. В глазах капитана засияла ярчайшая в его жизни вспышка. В следующее мгновение его накрыли бурлящие волны огня.

Глава 15. Во тьме ночи.

Юлиан взирал на чернеющую пустоту ночного неба, уперевшись локтем во вмятину на башне «Гончей». Он ощущал физическое и умственное истощение.

Беглецы, которым повезло уйти от преследования живыми, смогли перевести дух лишь поздним вечером, укрывшись на опушке леса, под пышными кронами деревьев. Однако прежде чем оторваться от погони им пришлось преодолеть более восьмидесяти километров по пересеченной местности и уплатить за спасение ужасающую цену. Перед тем как вернуться к своим войскам, остеррианские конвертопланы успели испепелить пятерых человек, включая Джино и капитана Хорста. Из отряда «Молот» в живых остались лишь Юлиан, Белл, Дариус, Стефан, Майя, Анжело и Марко. Темно-зеленая окраска «Гончих» гармонично сливалась с окружающей растительностью. Семеро Вольных замаскировали танки ветвями деревьев и впервые за весь день дали телу отдохнуть, но их разум так и не познал покоя, даже когда ночь заключила мир в свои крепкие объятья.

Глаза Юлиана привыкли к темноте. Он наблюдал за тем, как его товарищи все глубже и глубже погружались в пучину отчаяния и скорби. Белла сидела под кленом, уткнувшись лбом в колени. Чуть поодаль от нее, возле одинокого дуба, опершись друг на друга, устроились Стефан и Майя. Шелестя травой, по опушке леса бродил Дариус. Широкоплечий юноша с бронзовой кожей даже спустя десятилетие дружбы поражал Юлиана невероятным сочетанием стойкости духа и пылкости чувств. Час назад, когда они только выбрались душных кабин «Гончих», Анжело больше походил на мертвеца, нежели на человека, по жилам которого еще разливалась кровь. Под конец дня он потерял брата, с которым делил утробу матери и был неразлучен на протяжении семнадцати лет жизни. Жизнь Джино издевательски оборвалась буквально за считанные минуты до того, как вражеская авиация оставила попытки с ними покончить. Около четверти часа назад Анжело убрел во тьму, чтобы набрать пресной воды в ручье, журчание которого доносилось из низины неподалеку. Не произнеся ни слова, за ним последовал Марко. Коренастый юноша выглядел потерянным и не отрывал глаз от земли.

Юлиан ощущал лишь отголоски эмоций, будто все его некогда яркие чувства заточили в далекой темнице, за тяжелыми стальными дверьми, откуда доносились лишь тихое потрескивание углей и едва уловимое веяние тепла. Он давно знал, что его душа заледенела изнутри. Пламя угасло, а вместе с ним и воспоминания о свободном детстве, родителях и самом себе.

Осталась ли во мне хоть частица того, что остальные так боятся потерять? Хочу ли я вернуть утраченное? Могу ли? Сейчас мои чувства не имеют значения. Как капрал, теперь я старший по званию. Я должен проследить, чтобы этой ночью все отдохнули и были готовы продолжать путь на рассвете. Для этого мне понадобится помощь.

Юлиан спрыгнул с «Гончей» и зажег слабый фонарик, встроенный