«Б» – значит безнаказанность - Сью Графтон

– Можно и так сказать.

– Я выросла в семье горлопанов и драчунов. Все вечно чем-то швыряли друг в друга. Швыряли стаканы, тарелки, стулья, столы – все, что попадалось под руку. В воздухе всегда носились "снаряды" – предметы летали из одного конца комнаты в другой; вопль означал точное попадание. В основном это были девочки, но все – чертовски меткие стрелки. Однажды сестра подстрелила меня, когда я завтракала, сидя на детском стульчике. Что тут говорить – она мастерски играла в бейсбол. Так ловко метнула в меня грейпфрутом – овсянка разлетелась по всей комнате. Теперь, оглядываясь назад, вижу, что все мы были просты до безобразия, но зато у нас была дьявольская хватка. Мы добились в жизни чего хотели, и никто не мог про нас сказать, что мы беспомощны или слабовольны. Ну да ладно. Давай займемся чемоданами. В крайнем случае можно будет сбросить их с балкона. Думаю, они откроются, когда брякнутся на тротуар.

Мы подошли к решению этой проблемы, как профессиональные взломщики. Джулия предположила (и оказалась права), что Элейн использовала такие комбинации чисел, которые брала из жизни. Адрес, почтовый индекс, номер телефона или карточки социального страхования, день рождения. Мы выбрали разные группы чисел и принялись за дело. Мне повезло с третьей попытки, когда я набрала комбинацию, состоящую из последних четырех цифр страховки Элейн. Задачу облегчало то обстоятельство, что на всех четырех замках код оказался одним и тем же.

Мы открыли чемоданы на полу в гостиной. В них оказались самые обычные вещи: одежда, косметика, украшения, шампунь, дезодорант, тапочки, купальник, – однако все лежало вперемешку, одним беспорядочным ворохом, как в фильмах, когда жена в разгар скандала с мужем спешно собирается и уходит. Платья – с вешалками-плечиками внутри – скомканы и свалены в кучу, обувь оказалась сверху. Можно было предположить, что из шкафов вынули все ящики и высыпали без разбора содержимое в самый большой чемодан. Джулия устроилась в кресле-качалке и теперь сидела, опершись подбородком на палку, похожая на растение, которое подвязали, чтобы не упало. Я расположилась на диване и, с тревогой поглядывая то на нее, то на чемоданы, наконец нарушила молчание:

– Не нравится мне это. Как известно, Элейн отличалась почти маниакальной аккуратностью. Видели бы вы ее квартиру в Санта-Терезе... такая чистенькая, прибранная, все блестит. Неужели вас вот это не удивляет? Разве это на нее похоже?

– Пожалуй, ты права. Разве что она страшно торопилась. – В голосе Джулии слышались неуверенные нотки.

– Даже если так, все равно вряд ли она устроила бы такой кавардак.

– А ты как считаешь? Что, по-твоему, все это значит?

Я рассказала ей о лишних авиабилетах, об остановке в Сент-Луисе и обо всем, что, на мой взгляд, могло хоть как-то относиться, к делу. Мне было приятно иметь в ее лице благодарного слушателя, которому можно выложить свои версии. К тому же Джулия была умна и, как и я, любила решать головоломки.

– Не убеждена, что она вообще добралась сюда, – сказала я. – Это следует лишь из показаний Пэт Ашер, а ее слова ни у вас, ни у меня не вызывают большого доверия. Что, если Элейн по какой-то причине осталась в Сент-Луисе?

– Без багажа? Да ты еще говорила, что она и паспорт с собой не взяла. Куда ей в таком случае деваться?

– Ну, у нее было манто из рыси. Она могла бы заложить или продать его. – В голове у меня вертелась какая-то мысль, но никак не удавалось ухватить ее.

– Кинси, как-то не верится, что она продала манто, – отмахнулась Джулия. – Зачем ей это нужно? У нее куча денег. Акции, облигации, паи во всевозможных инвестиционных фондах. Ей не нужно ничего закладывать.

Я задумалась. Разумеется, она права.

– Все время думаю, а вдруг ее нет в живых? Багаж прибыл, а Элейн – нет. Вдруг она где-нибудь в морге с биркой на ноге?

– Думаешь, кто-то выманил ее из самолета, а затем убил?

Я неуверенно покачала головой:

– Не знаю. Возможно. Как возможно и то, что она вообще никуда не улетала.

– Мне кажется, ты говорила, кто-то видел, как она села в самолет. Ты что-то говорила про таксиста...

– Строго говоря, это нельзя считать опознанием. То есть, я хочу сказать, таксист принял заказ, женщина, которую он до этого ни разу в жизни не видел, представилась как Элейн Болдт, вот и все. Кто ее знает? Он просто поверил ей на слово. И мы бы поверили на его месте. Скажем, откуда вам известно, что я Кинси Милхоун? Просто потому, что так сказала я. Кто-нибудь мог выдать себя за нее, чтобы запутать следы.

– Для чего?

– Вот этого-то я и не знаю. Мы имеем по крайней мере двоих, кто мог бы это провернуть. Одна из них – ее сестра Беверли.

– Вторая – Пэт Ашер, – подхватила Джулия.

– Когда Элейн сошла со сцены, Пэт извлекла из этого выгоду. Несколько месяцев она распоряжалась квартирой в Бока-Рейтоне, не платя при этом ни цента.

– Никогда не слышала, чтобы кого-то убивали ради крыши над головой, – едко заметила Джулия.

Я улыбнулась, понимая, что мы бредем на ощупь, вслепую, но все-таки надеялась на что-нибудь набрести.

– Пэт Ашер оставила свой новый адрес? Она мне обещала.

Джулия энергично затрясла головой:

– Кармен говорит, она дала ей какой-то. Но это оказалось фикцией, для отвода глаз. Она собралась и умотала в тот же день, когда ты приезжала сюда. С тех пор ее никто не видел.

– Вот дрянь. Так я и знала.

– Ну ты же не могла ей помешать, – попыталась успокоить меня Джулия.

Я откинулась на спинку дивана и попыталась рассуждать вслух:

– Знаете, это могла быть и Беверли. Возможно, она укокошила Элейн в Сент-Луисе, например, в дамском туалете.

– Или убила ее в Санта-Терезе и с тех пор выдавала себя за нее, – подхватила Джулия. – Может, это она собрала чемоданы, она же села в самолет.

– Или все было иначе, – продолжала я. – Возьмем Пэт. Что, если они с Элейн совершенно чужие люди, которые случайно познакомились в самолете? Возможно, разговорились, и тут Пэт осенило... – Увидев кислую мину на лице Джулии, я осеклась. – Да, звучит не слишком убедительно.

– Ну почему бы не пофантазировать. Может, Пэт знала Элейн еще по Санта-Терезе и отправилась за ней.

Я задумалась.

– Вполне возможно. Тилли утверждает, что Элейн – по крайней мере она считает, что это была Элейн, – вплоть до марта время от времени присылала ей открытки. Но открытки тоже могут быть фальшивкой.

Я принялась подробно рассказывать о своих встречах с Обри и Беверли Дэнзигер, как вдруг меня словно током ударило – я вспомнила одну занятную деталь:

– Постойте. На имя Элейн приходил счет от некоего меховщика из местных, отсюда – из Бока-Рейтона. Вот бы разыскать его – узнать, знакома ли ему ее шуба. Это могло бы нам помочь.

– Какой меховщик? У нас их довольно много.

– Надо уточнить у Тилли. Можно от вас позвонить в Калифорнию? Может быть, если мы найдем манто, то выйдем и на Элейн.

Джулия указала палкой в сторону телефона. Я тотчас связалась с Тилли и изложила ей свою просьбу.

– Вы знаете, – сказала Тилли, – тот чек исчез вместе с остальными, но пришел еще один. Потерпите минуточку, я сейчас проверю.

Не прошло и минуты, как Тилли снова взяла трубку:

– Это напоминание об уплате. Повторное. Меховое ателье Жака – семьдесят шесть долларов за хранение и двести долларов за перекрой. Интересно, зачем ей понадобилось его перекраивать? Тут еще от руки нарисована веселая рожица, под ней приписка "Спасибо за заказ", а ниже – грустная физиономия с таким текстом: "Надеемся, задержка с оплатой – простое недоразумение". Здесь еще несколько счетов. Сейчас я посмотрю.

Я услышала, как Тилли вскрывает конверты.

– Ага. Все просрочены. Похоже, она здорово потратилась. Секундочку. Ого. "Виза", "Мастеркард". Последняя покупка совершена... всего дней десять назад. Но это, похоже, все. Ее просят больше не пользоваться карточками, пока она не покроет разницу.

– Там указано, где произведены покупки? Где-нибудь во Флориде или нет?

– Да, вроде. В основном это... Бока-Рейтон и Майами, да вы можете сами взглянуть, когда вернетесь. Я поменяла замки, так что теперь не о чем беспокоиться.

– Спасибо, Тилли. Продиктуйте, пожалуйста, адрес мехового ателье.

Я записала адрес, а Джулия объяснила, как туда доехать. Я оставила ее и спустилась к машине. Зловещее стальное небо не предвещало ничего хорошего, слышались далекие раскаты грома – точно где-то по дощатому настилу грузчики катили пианино. В неподвижном воздухе было разлито туманное марево, свет, пронзительно белый, резал глаз, зелень травы призрачно фосфоресцировала. Оставалось надеяться, что я обернусь до того, как разразится гроза.

* * *

Ателье Жака находилось в недрах торгового комплекса. Элегантная площадь раскинулась под ажурным решетчатым сводом, вокруг в больших голубых вазонах росли хрупкие березки, на ветках висели разноцветные гирлянды, и в предгрозовых сумерках их мерцание напоминало о Рождестве. Фасады магазинов были отделаны гранитом какого-то сизого, голубиного, цвета, так что я даже решила, что важно расхаживавших по мостовой живых голубей завезли сюда специально, для пущего декоративного эффекта. Они и ворковали-то как-то изысканно, словно шуршали новенькими купюрами.