Любовь без границ - Джоанна Троллоп

Кейт сухо глотнула. Ну как пойти на разрыв, если человек с тобой так мил и предупредителен?

— Я устала заботиться о других! — Это вырвалось прежде, чем она успела прикусить язык.

— Понимаю.

— Вот как, ты понимаешь! — вдруг разозлилась она. — С чего ты взял, что понимаешь, а? По-моему, умники вроде тебя не затрудняются входить в положение тех, кого считают дурачками! Что в нас, дурачках, может быть интересного?

— Я вовсе не был снисходителен! — возразил Джеймс с оттенком горячности.

Кейт промолчала, только подтянула колени к подбородку и съежилась в кресле, обвивая колени руками.

— Это из-за порядка, который всегда был мне по душе? Или потому, что на тебя возложено слишком много обязанностей? — Джеймс вдруг запнулся и продолжал неуверенно: — Ты что… ты полюбила другого?

— Нет.

— Точно?

— Я полюбила комнату. Всем сердцем, понимаешь? Хочу туда перебраться, перебраться подальше отсюда!

— А может, все-таки поговорим о разнице в возрасте?

— Я не хочу тебя мучить! Не хочу и дальше все портить! Вот почему я ухожу. Я должна, должна это сделать.

— Не из страха, что за мной скоро потребуется уход?

Кейт опустила глаза.

— Ты меня еще любишь, хоть немножко?

— Не знаю, — пробормотала она, бросив быстрый взгляд. — Я тебя… боюсь.

— Нет, ты боишься себя, — мягко возразил Джеймс. — Во мне теперешнем видишь себя будущую, и это наводит на тебя страх.

— Думаешь, будет легче, если все разложить по полочкам?! — крикнула она. — Разговорами никто еще ничего не исправил!

— Ах, Кейт…

— Я не знаю, какой ты сейчас меня видишь: сумасбродной, бесчувственной или жестокой… — Кейт взмахнула руками, и ноги ее со стуком соскользнули с сиденья, — но, черт возьми, разве тебе не известно, что есть такая штука — инстинкт самосохранения?! Что иногда нужно вырваться из плена даже ценой чужой боли?!

Джеймс смотрел на нее во все глаза. Кейт продолжала кричать:

— Я хочу все объяснить, и я бы рада, но не умею подбирать слова! Как сделать, чтобы до тебя дошло?! Если я сейчас не пойду своей дорогой, жизнь потеряет всякий смысл, и я сломаюсь, понимаешь? Распадусь на мелкие части, которые будут уже ни на что не пригодны! Я должна, должна начать новую…

— …более молодую жизнь, — тихо договорил Джеймс.

Кейт перевела дух и ответила судорожным кивком. Потом опять заговорила — сбивчиво, неуверенно, потому что для того, что хотелось высказать, просто не было подходящих слов.

— Джеймс… я пытаюсь… пытаюсь поступить… правильно!

— Что ж, — еще тише начал он, — я всегда ждал этого какой-то частичкой своей души. Ты, конечно, беспокоишься насчет того, как я уживусь тут с Леонардом? А тебя не беспокоит то, как ты уживешься без меня?

Она вздрогнула, на миг охваченная зловещим предчувствием, но без труда подавила его с помощью привычной потребности скорее оказаться как можно дальше от виллы Ричмонд.

— За все приходится платить!

— В самом деле приходится, и в конечном счете понимаешь, что безбожно переплатил. Чем собираешься зарабатывать на жизнь?

— Кристина берет меня на полный рабочий день.

— Это тебя измотает.

— Ничего, как-нибудь.

— Позволь помочь тебе деньгами.

— Не-е-ет! — закричала Кейт, зажав уши ладонями. — Молчи, слышишь! Молчи! Я хочу быть свободна!

— Ах да, конечно, — сказал Джеймс, вставая.

— Я попрошу миссис Ченг и дальше присматривать за вами, а Джосс будет регулярно приходить в гости. Мы ведь уезжаем не на другой конец света.

— Джосс?

— Разумеется, она переедет со мной!

Лицо Джеймса исказилось, но тут же разгладилось, и он погладил Кейт по плечу.

— Ну разумеется.

— И не подумаю! — отрезала Джосс.

Она была в такой ярости, что едва могла говорить. Она стояла перед Кейт на кухне, отчасти еще озаренная внутренним светом счастья, но уже разъяренная сверх всяких пределов.

— Джосси…

— И не подумаю!!! Делай, что тебе взбредет в голову, а меня не трогай! Меня это не касается, ясно?! Я отсюда не двинусь!

— Придется, — мягко возразила Кейт. — Как несовершеннолетняя, ты находишься под моей опекой, и если я хочу, чтобы мы переехали вместе, значит, так тому и быть.

— Ну, знаешь ли!

У Джосс было ужасное чувство, что ее сознание, только что полное воспоминаний о шести часах ничем не омраченного счастья, разлетелось вдребезги, и она уже не могла мыслить здраво. Чтобы объяснить свою точку зрения, пришлось сделать над собой грандиозное усилие.

— Выходит, если дочь несовершеннолетняя, а у матери поехала крыша, то и у нее должна ехать тоже? Уж не знаю, что ты затеяла, но не тяни в это меня, понятно?! Это… это бессовестно! Я не хочу переезжать, и ты не можешь меня заставить! Слышишь? Я остаюсь с Джеймсом!

Она приостановилась, вспоминая, как Гарт говорил о Джеймсе. «Опрятный» — вот как он его назвал! Выходит, опрятность — стоящее качество. Вряд ли на новом месте будет опрятно, да и вообще ее дом здесь, на вилле Ричмонд, здесь ее комната, этот уютный уголок, к которому она привыкла, здесь и Джеймс, и дядя Леонард — все, что составляло до сих пор ее мир.

— Нет, ты точно спятила! — крикнула Джосс в новом приступе ярости.

— Пойми, — терпеливо уговаривала Кейт, изо всех сил стараясь не заводиться, — с моим отъездом здесь все изменится. Без женской руки, без материнской заботы это не дом для девочки-подростка! Я знаю, тебе трудно это представить, но поверь, без меня вилла Ричмонд уже не будет такой, какой была.

— А вот тут ты права! — торжествуя, воскликнула Джосс. — Здесь будет намного веселее без твоей кислой физиономии!

— Не смей так со мной разговаривать!

— А ты не смей так разговаривать со мной! И не говори, что у тебя все права, а у меня никаких! Ты не заставишь меня вляпаться в дерьмо только потому, что тебе вожжа под хвост попала!

Кейт до боли в пальцах сжала край стола. Она боялась заглянуть в разъяренное, чужое лицо дочери, но сделала еще одну попытку воззвать к ее здравому смыслу:

— Джеймсу с тобой не справиться, Джосс. Да и зачем ему это? Думаешь, он так уж за тебя держится?

— А вот ты пойди и спроси его!

— Ладно, — со вздохом сказала Кейт. — Раз так, пойди и спроси его сама. Увидишь, он слово в слово повторит то, что я тебе уже сказала: что нет смысла кричать и бросаться оскорблениями. У тебя только один выход — дать согласие.

Со стороны кухни раздался такой удар дверью, что сотрясся весь дом, в коридоре приглушенно захлопали о стену висящие там картины. Вслед за ударом наступила полная тишина. Из кресла Джеймсу хорошо была видна дверь кабинета. Через полминуты ручка повернулась… и вернулась в прежнее положение.