Возвращение мертвеца - Лилит Сэйнткроу

Перед ней стояли свежие дары – блюдо с чем-то липким, пахнущим вином и человеческой кровью. Тоже интересно.

Кровать Кристабель была аккуратно застелена. На прикроватной тумбочке лежала книга Адриенны Спокарелли «Боги и маги», на ней – ритуальный нож. От заполненной доверху корзины с грязным бельем шел слабый запах сиреневой пудры. Рядом с кроватью, в углу, поблескивал компьютер. В ванных комнатах – ни пятнышка.

Попасть из этого царства порядка и чистоты в разгромленную столовую оказалось для меня настоящим ударом. В деревянном настиле зияли огромные дыры, под темными пятнами, отмыть которые не смогли никакие средства, слабо просматривались сделанные мелом рисунки. Кушетка была разбита вдребезги, стол превращен в груду тонких щепок. С потолка свисали темные шнуры с подвешенными на них мешочками с травами и защитными амулетами. Все лампы были испачканы кровью, и я лишний раз порадовалась, что могу видеть в темноте. Что и говорить, в этой комнате происходила настоящая битва.

Я глубоко вздохнула. Здесь побывали Гейб и эксперты. Мне здесь делать нечего. Истинную жизнь Кристабель следовало искать где угодно, но только не здесь. Эта комната – скорее театральные декорации, чем что-то иное.

На полу лежал листок бумаги, такой же, как тот, на котором Кристабель писала свою записку. Перед входом на кухню валялась чернильница с красными чернилами. Сколько я ни искала, ручку я так и не нашла.

От собственного голоса я едва не подскочила.

– Я здесь, – услышала я тихий, как шепот ребенка-призрака, голос. – Если хочешь говорить, Кристабель, то говори, я слушаю.

В комнате наступила тишина. Здесь, в этом тщательно построенном, аккуратном мирке, я чувствовала себя воровкой. Мне не хотелось вызывать сумасшедшего и голодного призрака Кристабель; мне нужен был голос живой некромантки.

Ничего. Никаких запахов насилия или страха, ничего, за что я могла бы уцепиться.

«В других местах ты тоже ничего не найдешь», – внезапно прозвучал знакомый низкий голос. Я замерла, затем медленно повернулась, слыша шуршание своих шелков. Окинула взглядом стены с нарисованными на них рунами. «Ответ на эту загадку находится не здесь. Ты знаешь, где он».

Да, я это знаю. Ответ на все вопросы заключался в трех словах, которые изнемогающая от ужаса, погибающая некромантка успела нацарапать на листке бумаги.

«Вспомни "Риггер-холл"».

– Очень надо, – пробормотала я, и воздух в комнате слегка шевельнулся.

И вдруг, впервые за много лет, я почувствовала себя смешной, нелепо разодетой и очень-очень юной.

Но если вспомнить «Риггер» – значит спасти кого-то от смерти, то я это сделаю. Когда-то я смогла там выжить. Неужели теперь у меня не хватит сил все вспомнить?

И сразу спина загорелась, словно по ней прошлись огнем. Ожил шрам на левой ягодице. Знак на плече горел, горел.

Я сжала рукоять Фудосина. Я больше не слабая и беззащитная.

– Хорошо, Кристабель, – раздался в комнате мой голос. – Ты и есть ключ к разгадке. Отныне ты поведешь в танце.

И сразу мне показалось, что воздух в разгромленной столовой изменился – он словно замер и наполнился ожиданием. Словно он… прислушивался.

С судорожно сжатыми пальцами и пересохшим ртом я, наконец, выбралась из страшной квартиры. Наверное, я должна была бы чувствовать облегчение.

Но никакого облегчения я не чувствовала. Я думала о трех словах, которые выкрикивал обезумевший призрак бывшей хозяйки чистенькой, аккуратной и пустой квартирки. «Вспомни! Вспомни «Риггер-холл»!» Теперь я знала, что мне делать.

Глава 16

Была поздняя ночь, когда водитель высадил меня перед моим домом. Получив хорошие чаевые и пробурчав слова благодарности, он сразу уехал. Темный сад тихо шелестел, купаясь в отблесках висевшего над городом оранжевого света.

У меня дрожали руки. Не слишком сильно, конечно, но все же заметно. Даже правая, которая всю ночь крепко сжимала рукоять меча, спасая мне жизнь, даже она тряслась так, словно я печатала на пишущей машинке очередной отчет.

Войдя в дом, я захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. Только сейчас я заметила, что левый бок платья залит кровью, которая уже успела подсохнуть.

– Anubis et'her ka. – От этих слов воздух в прихожей слегка вздрогнул. – Какая неприятность!

Джейса дома не было. Наверное, ушел собирать информацию. Из-за псионов, которые в основном вели ночной образ жизни, все общественные заведения города закрывались не раньше двух часов ночи.

Жаль. Так хотелось немного поболтать.

Подняв левую руку к глазам – поскольку правая тряслась как сумасшедшая, – я принялась разглядывать свои изящные пальцы, покрытые черным и блестящим молекулярным лаком.

От платья по-прежнему исходил слабый запах сирени. И ужаса. Внезапно тьма, в которую был погружен дом, ожила и набросилась на меня; кости начали прогибаться под невыносимой тяжестью плоти – мои чудесные, изящные, тонкие человеческие кости, совсем не подходящие моей демонической внешности и психологии, о которых я читала в книгах. Под этой невероятной тяжестью я затрепыхалась, как бабочка, насаженная на булавку и засунутая в стеклянную пробирку. Я металась с одного задания на другое, ловила преступников, а теперь выясняется, что у меня не осталось ничего – ни прежней жизни, ни будущего. Мне некуда идти и нечего делать. Я застыла на месте, словно персонаж мыльной оперы в остановленном кадре.

Чего хочет бабочка – снова стать куколкой? Или гусеницей?

«Вспомни. Вспомни «Риггер-холл».

К горлу подкатила желчь. По телу пробежала легкая дрожь. Я ее сразу почувствовала – дикую панику, которая впилась в меня, как иголки, терзая душу и память.

«Эй, Дэнни, – зашелестели безгубые ночные кошмары, – думала, от нас гак легко отделаться, да? А вот и нет. Ну-ка, где там наши страхи? Тащите их сюда, ребята, пусть Дэнни немного подергается. Как ты на это смотришь, детка?»

– Почему меня так трясет? – спросила я у темноты.

Я глубоко вздохнула и только тогда почувствовала, какой в доме спертый воздух. Видимо, я давно не занималась уборкой, а Джейс не обращал на такие вещи внимания. К тому же нас целыми днями не было дома.

«Жалость – не самое главное твое достоинство», – услышала я голос Йедо, который, прозвучав у меня в ушах, сразу замер, словно упал на дно колодца.

Левое плечо вновь раскололось от боли. Я согнулась пополам, и меня вырвало; волосы рассыпались по плечам, кинжалы полетели на пол. За тот год, когда я старательно корчила из себя великую охотницу за преступниками, ни черта не изменилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});