Жития русских святых. В 2 томах. Том 2: Сентябрь-февраль - Олег Власов

Слава, которую стяжал преподобный Иона святостью жизни и неусыпным попечением об устроении обители, привлекла знатных покровителей и вкладчиков. В Яшезерскую пустынь при жизни преподобного жаловали различные предметы, чаще всего богослужебные книги: великая государыня инокиня Марфа Иоанновна[32], царь Василий Иоаннович Шуйский (1606–1610), кроме книг наделивший обитель пашенными, сенокосными, лесными и рыболовными угодьями.

Прп. Иона заслужил трудами и подвигами своими любовь и уважение от Соловецких игуменов Иакова (1581–1597) и прп. Иринарха (1613–1626; память 17/30 июля), а также от митрополита Новгородского Исидора (1603–1619), много также жертвовавших в бедную пустынную обитель. В 1628 году в Яшезерском монастыре было уже два храма: прибавилась теплая с трапезной церковь в честь Преображения Господня.

Время кончины преподобного Ионы точно не известно. Вероятно, она последовала в конце XVI или в начале XVII столетия. Мощи святого почивают под спудом в часовне под монастырской колокольней. Память его совершается местно.

Молитва

О преподобне и богоносне отче наш Ионо! Ты, поработати Господеви желая, зде вселился еси, и неленостно во трудех, во бдениих, в молитвах и постех подвизался еси, и был еси наставник монашествующим, всем же людем учитель ревностный. Ныне убо, по отшествии твоем от земных, небесному Царю предстоя, моли благость Его, еже ущедрити место селения нашего, святой храм сей, идеже духом любве твоея неотступно пребываеши, и всем людем твоим, с верою к тебе припадающим, во благая прошения их исполнити. Испроси у Милостиваго Господа нашего, да низпослет нам обилие благ земных, паче же яже на пользу душ наших да дарует нам, и скончати житие сие привременное в покаянии да сподобит, в день же судный деснаго предстояния и наслаждения во Царствии своем да устроит во веки веков. Аминь.

Житие преподобных Феодора и Павла Борисоглебских (память 22 сентября/5 октября)

Когда преподобный Сергий Радонежский в 1363 году приходил на родину для примирения ростовских князей с великим князем, два пустынножителя, Феодор и Павел, просили у богоносного старца благословения для устройства обители и указания места. Первый из них пришел из Новгородской стороны в Черный лес на реке Устье, построил себе из хвороста хижину, а на большой дороге, из Белозерска в Москву, повесил на дереве кузовок, чтобы принимать от проходящих милостыню для своего пропитания. Проходящие усердно клали в этот кузовок хлеб и «овощие». Феодор жил, как птица небесная, без забот о земном, проводя время в молитвах. Спустя три года пришел к нему Павел, и оба старца вместе обратились к великому отцу пустынножителей, бывшему тогда в Ростове. Преподобный Сергий избрал прекрасное местоположение на берегу реки Устьи, в 15 верстах от города, и сказал пустынникам: «Призри Бог и Пресвятая Богородица на место сие. Великие страстотерпцы Борис и Глеб будут помогать вам; обстроится обитель и станет известна». С того времени старцы-пустынники постоянно пользовались советами и наставлениями великого аввы и с благословения Ростовского святителя Игнатия приступили к построению монастыря Борисоглебского. Во время постройки, когда оба старца, утрудившись в работе, легли отдохнуть на траве, им предстали два светлых воина, вооруженных и украшенных царскими багряницами. Воины сказали старцам: «Трудитесь с верою на месте сем; Бог и Пречистая Богородица не оставят вас, и мы неотступны будем от места сего на помощь вам». Подвижники проснулись и пали к ногам явившихся, а между тем воины стали невидимы; только слышан был голос. «Я Роман», – сказал один. «А я Давид», – сказал другой (имена, данные при крещении святым страстотерпцам Борису и Глебу). Это явление весьма ободрило строителей, и после того число братии в новой обители значительно увеличилось. Братия упросили Феодора быть игуменом. Феодор после недолгого настоятельства поручил обитель сотруднику своему Павлу, а сам удалился сначала на берег Кубенского озера, а потом на устье реки Ковжи, где основал новый монастырь во имя святителя Николая. Предузнав кончину свою, блаженный старец возвратился в Борисоглебскую обитель, где и преставился 22 октября 1410 года. Вскоре после него скончался и преподобный Павел.

Борисоглебский, что на Устье, второклассный монастырь замечателен по громадным постройкам, воздвигнутым в конце XVI века усердием царя Иоанна Васильевича Грозного. Каменная ограда до 15 аршин вышиной, а в окружности около версты, с 14 башнями и множеством бойниц, огромные храмы, высокая одноярусная колокольня – все это напоминало прежнее богатство обители. Мощи преподобных Феодора и Павла почивали под спудом в соборном храме монастыря.

Монастырь стоял на горе и был окружен с одной стороны рощей, с другой – живописными извилинами р. Устьи и обширными слободами, принадлежавшими некогда графу Панину.

Ковжинский Николаевский монастырь находился в 40 верстах от города Белозерска, на устье реки Ковжи, впадающей в Белое озеро. Строение в нем было все деревянное. По ветхости и бедности он упразднен еще до учреждения штатов (то есть ранее 1763 года).

Житие преподобного отца Галактиона Вологодского (память 24 сентября/7 октября)

Преподобный отец наш Галактион родился в Москве в царствование Иоанна Васильевича Грозного (1533–1584); по своему происхождению он принадлежал к самому знатному боярскому роду: отцом его был князь Иоанн Иоаннович Вельский, потомок литовских князей. При крещении отроку было наречено имя Гавриил. Отец его, князь Вельский, подвергся царской опале и был казнен, когда отроку было семь лет. Родственники и знакомые отвезли его в город Старицу (уездный город Тверской губернии); Гавриил проживал там, скрывая от всех свое происхождение, и Бог хранил его. Благочестивый отрок усердно посещал храм Божий, ревностно изучал Божественное Писание. По внушению Божию, спустя немного времени, он тайно вышел из Старицы и прибыл в Вологду; поселился на посаде у одного сапожника и научился его ремеслу. Этим он добывал себе пропитание, а в свободное от работы время часто ходил в церковь Флора и Лавра и, подавая окружающим пример воздержания и смирения, избегал суеты мира. Его скромная жизнь проходила в труде и молитве. Когда Гавриил достиг совершеннолетия, он сочетался браком с девицей из простого звания. Но недолго пришлось жить Гавриилу связанным брачными узами. По воле Божией супруга его умерла, оставив после себя новорожденную дочь. Видя в этом указание свыше, Гавриил решился посвятить себя Богу: он отдал родным на воспитание дочь свою, возложил на себя тяжелые вериги и начал подвизаться в посте и молитвах. Скоро исполнилось на нем слово Писания: Егоже любит Господь, наказует (Евр. 12, 6). От чрезмерных подвигов Гавриил заболел: на теле появились язвы, жилы свело. Однако болезнь не удержала его от дальнейших подвигов Христа ради. Знатный боярин по рождению, лишившийся всех выгод высокого звания своего по царскому гневу, Гавриил стал размышлять о сей временной жизни и ясно увидел всю тщету благ ее, понял, что здесь все непрочно, как движущаяся тень и преходящий сон, и, поняв это, он решился всецело посвятить себя Богу. Городских жителей он упросил дать ему небольшой участок земли близ посада на реке Содиме, поставил там себе небольшую келлийцу и затворился в ней. Он оставил только дверцу, чтобы через нее принимать приносимую христолюбцами пищу, которую угодник и употреблял помалу.

Господь подал ему исцеление от недуга. Видя такую милость Божию к себе, Гавриил принял иноческое пострижение и наречен был Галактионом. С еще большим рвением новый инок предался трудам духовным, исполняя все иноческие правила. Не оставлял подвижник и своего ремесла, которое его кормило. Он шил сапоги и заработанные деньги делил на три части: одну отдавал церквам, другую – нищим, а третью оставлял себе на пропитание. Своими руками святой ископал близ келлии своей пруд, обсадил его деревьями и развел в нем рыбу. Потом он нашел источник воды и вырыл колодец. Дни свои подвижник проводил в трудах, а ночи – без сна, в непрестанных молитвах и песнях духовных. Благодать Божия просветила разум его; воздержание и пост усмирили плоть; уединение и безмолвие развили смирение, наполнили сердце его радостью и веселием. Но обычными иноческими подвигами преподобный не довольствовался, душа его желала все большего: он приковал себя цепью к потолку своей малой хижины, так что не мог ни выйти куда-либо из своего затвора, ни лечь на пол; когда же уставшего подвижника одолевал сон, то он преклонял только колена и в таком положении, держась за цепь, на краткое время забывался дремотой. Пищей преподобного служили сухой хлеб и вода, и то в определенное время и понемногу. В келлии у него были только рогожа, стоя на которой он молился, власяная одежда, да миска, из которой он вкушал свою скудную пищу. И это – все имущество угодника Божия.