Халид его пленница (СИ) - Кучер Ая

– Ты правда поступишь так? 

– А кто мне помешает?

– Никто. Но я ведь не о том спросила. Я спросила, что ты будешь делать. Сам, без давления. 

– Я не собираюсь увозить Турай.

Ада будто вся замирает в руках, превращается в медную статуэтку. Резко, на секунду. А потом взрывается, вырываясь. Отходит от меня на шаг, часто дышит. И смотрит так, что сомнений не остаётся.

Убьет меня сейчас, без сожалений.

Пульнет чем-то тяжелым или наброситься. У Ады нет выдержки, нет умения принимать правильные решения. Если что-то идёт не так – её срывает. Мечется, теряется. 

А мне хочется её подхватить.

– Начнём с того, что она не моя невеста.

Произношу примирительно. Только перепалки с Адой не хватало, когда потерял больше литра крови. Хреновое нападение, с которым ещё нужно будет разобраться. И с теми, кто в этом замешан.

– Мы ещё не обсудили махр. Выкуп. До того момента она не считается моей невестой официально. 

– Но живёт с тобой. Так разве можно? 

– Я взял над ней шефство. Она под моей защитой, считай. Её брат погиб, кто-то должен был отвечать за девушку. Не переживай, в нашей культуре не принято спать с невестами до свадьбы. 

– А меня трахать можно, да? – заводится, закипает. Доходит до нужной мне кондиции. – Так, спустить напряжение, чтобы дожить до брака? Отлично! Спасибо, Халид, за честность. 

– А на что ты надеялась, Ада? Брак, любовь, до смерти вместе? Ты этого хочешь?

– Да, до твоей смерти! Тогда не нужно держать меня возле себя! Поверь, Халид, я легко найду того, кто как раз-таки брак предложит. И не пытайся угрожать мне сыном. 

– И что, пойдешь прямо сейчас искать мужа себе? Подбросить до города?

– Зачем? У тебя полно симпатичной охраны.

Смертники.

Нахер все.

В землю уйдут.

Сука-Ада играет моими же методами, но не понимает этого. Нарывается, выводя из себя. Одной мысли хватает, что она будет принадлежать кому-то другому.

Хер там.

Моя.

– Вперёд.

Отступаю назад, указывая рукой на дверь. Ада вспыхивает, бесится, дает мне желанное. Потому что я знаю каждую её реакцию, всё, что она сделает. И стоит перехватить, как девушка впивается пальцами в мои плечи. 

Толкается, рвет и мечет, заряжаясь новой волной своей силы.

– Ненавижу тебя, Халид.

– Прекрасно, - задираю на ней платье, когда в паху начинает давить член. – Скажешь об этом ещё раз. Когда кончишь.

Ада

– Нет, - произношу твердо, когда меня толкают к стене. – Нет, Халид!

– Не пытайся мной манипулировать, Ада. Боком вылезет.

– Я не манипулирую. Я поставила требования.

– Думаешь, можешь это делать?

– Ты мне скажи. Но я не буду с тобой спать, не буду тебе отвечать. Ты можешь взять меня силой, пожалуйста. Вперед.

И Халид делает это. Вжимает меня в стену, сдавливая бёдра. Его пальцы отодвигают трусики, касаются. А я упираюсь затылком в холодный бетон, прикрыв глаза. Впиваюсь зубами в губу, ногтями – в собственную ладонь.

Не двигаюсь. Не стараюсь сопротивляться и отталкивать мужчину. Знаю ведь, что именно тогда сдамся. Потому что будет борьба, а Халид победит. Прогнет меня, вывернет.

И я сдамся, словно на милость варвара. Как дикая первобытность, когда меня заводит сама игра. Когда я покоряюсь из-за чужой силы, что кто-то делает меня достаточно слабой. Чтобы кровь вскипела в венах, хотела прижаться к мужчине.

Отвечать.

Покорять в ответ.

Любить.

Но сейчас, прерываясь в остывшую куклу, я чувствую лишь холод. Он исходит отовсюду, обволакивает. Стены, Халид, я сама. Словно всё покрыто корочкой льда, не срубить.  

– Бля, колючка, - мужчина сжимает меня сильнее, его пальцы двигаются по сухому лону. – Какая же ты сука, а.

Он упирается лбом в стену рядом с моим лицом. Мы прикасаемся висками. Словно моё сердцебиение и его смешались, переплелись. Каждой клеточкой, безвозвратно.

– Пытаешься выебать мне мозги?

– Пытаюсь уравнять наше положение.

– Этого не будет.

– Как минимум с Турай.

Моя губа дрожит, потому что это невыносимо больно и сложно. Когда человек, которого должна ненавидеть, так влияет. Когда я распадаюсь рядом, вся моя бравада просто сетка. А у Халида много оружия, чтобы с ней справиться. Протиснуться, в самую душу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не хочу думать о том, что он может принадлежать другой. Называть её своей невестой. Пусть когда это это было просто издевкой, просто подставить меня.

Халид врал, что я его невеста. И у меня не было возможности уйти. Потому что столько людей, которые мечтают добраться до мужчины. Любыми способами.

Он сам меня подставил и сам защищал.

– Турай-то тут при чем?

– Она знает, кто для тебя. Она… У неё есть статус и понимание будущего, Халид. А я…  

Я не позволяю себе плакать, никогда не позволяла. Даже когда в дом ворвались бандиты, когда забирали опекунов – молчала. Контроль над эмоциями спас мне жизнь.

И сейчас он работает по полной. Не истерить, потому что это я не такая. Не кричать и не заводить новый круг разборок. Четко, по делу, как когда-то рапортовала своему начальнику.

– Я – пленница. На этом любая четкость заканчивается. Прости, что я не возбуждаюсь от подобного.

– Прекращай кусаться, колючка, - губы Халида касаются моего лица. – Для пленницы ты слишком много себе позволяешь. Хочешь разговор? Честный и открытый? В две стороны.

– Хочу.

Киваю, продолжая терзать губы. До металлического запаха, вкуса соли. Тело бьёт током, когда Халид дотрагивается до нижней губы. Размазывает каплю крови, вызывая легкое жжение.

– Не делай так.

Приказ, заставляющий расслабиться. Разом, словно выключают все винтики и программы сопротивления. Это не усталость, даже не бессилие или обреченность. 

Словно… 

Я на краю.

Полностью обнажена перед Халидом, показываю всю себя. Добровольно. Именно в этот момент. Мнимая смерть мужчины словно убила что-то и во мне. Окончательно, что не могу собраться.

– Мы поговорим, Ада. Хорошо. Компромиссы, да?

– Да. Но до… 

– До разговора никакого секса, я тебя услышал. Я чуть не умер, а ты лишаешь меня стимула жить. 

Мужчина ловит мою ладонь, тянет вниз, к своему паху. Дает прочувствовать, как у него стоит. Там махина, болт. И от такого движения меня кроет короткими импульсами.

Будто Халид не моё запястье сжимает, а снова касается между ног.

– Как на счет другого стимула? Подохнешь и никто не помешает вернуться мне к Яну.

Рискую, флиртую. Говорю что-то невообразимое, слишком много игривости в тоне. Но… Это не то, что могу сейчас перебороть или исправить. Просто смотрю, как глаза мужчины сужаются.

Но на губах появляется короткая ухмылка.

– Ты права, Ада. Стимула лучше не придумаешь. Ну, кроме, как убить Яна за покушение.

– Пожалуйста, услышь меня. Ян бы не стал так рисковать, не зная, как это отразится на мне и сыне. Он бы не подставил меня, хорошо? Как я бы не рискнула его жизнью ради собственной. 

– Посмотрим.

– Пока ты будешь гоняться за Яном, упустишь реальную угрозу.

– Переживаешь, колючка? Приятно.

Халид притягивает к себе, обхватив за плечи. Так, что не сдвинуться. Сжимает крепко в своих объятиях, греет кожей. Эта секунда будто наполнена спокойствием и тишиной.

Лучшее время.

– Пошли, Ада, будем со всем разбираться. Без твоих выбрыков.

– Ой, будто я… 

– Кто сбежала от меня на пять лет, даже не дав шанса?

– Выбор был рискнуть или точно потерять Янара. Я поступила правильно, с наименьшей угрозой. В конце концов, ты всё равно меня вернул.

– Но у Янара мог бы быть брат за такое время.

– Халид!

Поражаюсь его словам, сказанным настолько легко. Будто действительно думает о подобном. Что у нас с ним могут быть день, запланировано. И это… Мой анализ дает сбой, контроль трещит.

Затапливает непонятным теплом, которое скапливается в груди. Разгорается там, пульсирует. Словно живое, оставаясь во мне надолго, никак не убрать.