Больше, чем люблю - Юлия Крымова

всего лишь дождь.

Я хочу ещё немного пожить в своей сказке. А плакать буду потом.

Глава 42

— Не передумала? — Улыбаясь, спрашивает Тимур, когда мы останавливаемся возле небольшого белоснежного катера.

На минуту подвисаю с ответом. Но не потому, что не знаю. А потому, что рассматриваю красивого мужчину, будто вижу впервые.

В его тёмных глазах отражается блеск ночного города, отчего они словно подсвечиваются изнутри. А на губах играет лёгкая полуулыбка.

Если дьявол действительно существует, то в человеческом обличии он должен выглядеть именно так. Чтобы, глядя на него, хотелось нарушать все запреты и добровольно поддаваться порокам.

— Боишься, что меня стошнит на твои дорогие туфли? — Как обычно, с легкостью поддерживаю его весёлый тон.

— К чёрту туфли. Боюсь, что после прогулки будешь лежать в кровати вся зеленая и придётся поставить пропуск в нашем марафоне.

— И не надейся, — шепчу ему на ухо, ступая на палубу экскурсионного судна.

Зря я думала, что больше никогда и близко не подойду к подобным штуковинам. Оказывается, если запастись специальными таблетками от укачивания, то можно спокойно стоять на палубе, завёрнутой в плед, и любоваться ночным городом, пока катер неспешно рассекает воды Москва-реки.

Когда Тимур становится позади и обнимает меня, в голове раздаётся мелодия, выступившая саундтреком к фильму «Титаник». На глазах тут же проступают непрошенные слёзы.

Многие годами ищут того самого своего человека. Заводят семьи. Разочаровываются. Расходятся. Перебирают варианты. Пытаются измениться или заставляют поменяться партнёра.

Кто-то отчаивается и перестаёт искать. Кто-то кричит, что больше не верит в любовь. Кому-то удаётся испытать её. А кому-то и не раз.

Я же точно знаю, что нашла такого. Просто у судьбы своеобразное чувство юмора. И он оказался не мой.

Теперь найти бы какое-нибудь волшебное заклинание, чтобы обмануть злодейку. Убрать все айсберги с нашего пути.

Ведь мы с Тимуром два сёрфера, которые, не сговариваясь, умело ловят одну и ту же волну. Слушаем похожую музыку. Шутим одни и те же шутки. Без конца разговариваем о какой-нибудь ерунде или очень громко молчим о важном.

Прикрываю глаза, чтобы всё-таки не дать слезам возможности течь по щекам. И прислушиваюсь к мерному дыханию Тимура, в которое без спроса вклинивается посторонняя болтовня.

Помимо нас, вечерней речной прогулкой наслаждаются ещё две пары.

Первая, судя по разговору, пара пожилых французов. Они увлечённо слушают экскурсию в наушниках и время от времени обсуждают услышанное.

Минут десять спустя, когда у женщины звонит телефон, я понимаю, что немного ошиблась. Он француз, а она русская.

Глядя на них, невозможно не улыбаться.

Наверное, именно так каждый мечтает выглядеть в старости. Вне времени. Ухоженно и утончённо. Словно все эти морщины — просто шуточная фото-маска, которую забыли отключить в телефоне.

На вид им хорошо за шестьдесят, но флёр влюблённости, исходящий от них, способен стереть с десяток лет точно.

Как там говорят? Любви все возрасты покорны? Теперь я убедилась в этом лично.

То, с какой нежностью они смотрят и обращаются друг к другу, заставляет верить, что долго и счастливо существует не только на книжных страницах.

— Береги свою красавицу, парень, — неожиданно говорит мужчина, повернувшись к Тимуру. — Сейчас большая редкость встретить того, рядом с кем по-настоящему горят глаза.

Тимур на английском отвечает, что, к сожалению, не владеет французским. А я не осмеливаюсь перевести. И признаться, что со второго по третий курс изучала этот язык любви, тоже не решаюсь.

Интересно, если вырвать волос из седой бороды милого старичка и загадать желание, есть ли хоть какой-то шанс, что оно сбудется?

Что вынужденная невеста Тимура исчезнет. Найдёт себе другого жениха и успеет выскочить замуж до его приезда.

Что его родители дадут ему право выбора. И что этот выбор падёт на меня.

Скорее Серый Волк влюбится в Красную Шапочку и вместо того, чтобы съесть её, предложит проводить к дому бабушки. Чем моим фантазиям суждено стать реальностью.

Вторая пара, что плывёт вместе с нами — парень и девушка с маленьким ребёнком.

Не знаю, сколько малышке лет, наверное, чуть больше года. Но у неё уже с рождения есть вкус. Ведь она постоянно смотрит на Тимура и мило улыбается ему своими четырьмя зубами. Была бы она чуть постарше, я бы точно приревновала.

— Простите, вы бы не могли нас сфотографировать? — Обращается молодая мама, протягивая Тимуру телефон.

Тимур делает пару снимков, но малышка явно не желает позировать. Она недовольно хнычет и всё время норовит выскользнуть из рук родителей.

Неожиданно для самой себя я предлагаю помощь и берусь завлекать эту капризную принцессу.

Не успеваю моргнуть, как она перебирается ко мне на руки и с интересом меня рассматривает. И тут же, без всякого стеснения, довольно улыбаясь, тычет мне в лицо крохоным пальчиком.

Никогда раньше я не имела опыта общения с такими маленькими детьми. И зачем решилась на эксперимент, вряд ли отвечу.

Однако деваться некуда. Поэтому даю ей вдоволь помучить себя и стойко выдерживаю, когда малышка решает проверить, свои ли у меня волосы.

— Похоже, она хотела таким образом обезвредить соперницу, — весело комментирую, стоит девушке забрать дочь обратно.

Но, несмотря на улыбку, внутри разливается огромная грязная лужа сожаления.

Впервые думаю о том, что мне хочется держать на руках собственного ребёнка. Чтобы от него точно так же пахло молоком и детским шампунем. Но ещё, чтобы он обязательно был копией Тимура.

Я вдруг опять вспоминаю историю бабушки, и теперь она видится мне совсем иначе. На её месте я, не раздумывая, поступила бы так же.

И, вопреки опасениям мамы, была бы счастлива оставь Тимур мне частичку себя.

Глава 43

Если бы сейчас в моду вернулись анкеты, которые мы оформляли в детстве из тетрадей и давали одноклассникам заполнять их, то на вопрос «Ваш самый большой страх?» я бы ответила, что до жути боюсь смотреть фильмы ужасов.

Помню, как посмотрев с девчонками нашумевший «Звонок», я больше недели боялась засыпать в темноте. Вздрагивала от телефона и не включала телевизор.

Странная фраза «Семь дней» пугала до чёртиков.

Однако только теперь, когда нам с Тимуром остаётся всего неделя, мне становится по-настоящему страшно.

Через пресловутые семь дней моя жизнь точно изменится. И обратный отчёт уже начался.

Я могу сколько угодно стараться не думать, что будет потом, но мои эмоциональные качели колеблются всё сильнее. До стука. До запредельной высоты, с которой я не могу спрыгнуть. И остановить их тоже не могу.

Меня бросает из крайности в крайность.

От