Контрабандисты Тянь-Шаня - Александр Сытин

— Зря бриллиант истратили, — торопливо убеждал завхоз. — Он, видишь, в председатели опять хотел пролезть, а его никто и не выбирал, и коней загнали зря, и сидеть будем зря. Добеги до этого шакала, возьми ты у него назад камень.

Юлдаш отрицательно покачал головой.

— Золотой Рот сделал большое дело. Сперва были приложены бармаки на чистую бумагу. Ты слышал, как рассказывали люди, а потом Золотой Рот узнал, что написал Байзак, и украл эту бумагу. И рассказал им. Никогда они не узнали бы, что Байзак сам себя выбрал. Больше половины из них живет на джайляу. За одну ночь Золотой Рот и чайханщик оповестили всех. Они загнали несколько лошадей. Золотой Рот — молодец.

— Ну, тогда другое дело, — недовольно пробурчал завхоз.

Около крыльца конторы сидел на корточках Джанмурчи. Он рассказывал про Черный Ледник. Вокруг него на земле важно сидели престарелые наездники. Это были люди испытанные и поседевшие в странствованиях. Их ничто не интересовало, кроме дорог, потому что у всех был скот, который приходилось перегонять с одного пастбища на другое, и они умели ценить чужое мужество. Джанмурчи сидел посреди старейших как почетный гость и рассказывал про храбрость Кок-Ару. Такие же разговоры шли по всем углам улицы, и тут же имя Кок-Ару делалось легендарным и грозным. А пограничник все стоял в конторе посреди комнаты и молчал. Наконец, медленно раскурив трубку, он заговорил, как бы думая вслух:

— Отец контрабанды имел много людей. Сейчас ему отрезали все когти и посадили на цепь, как волка. У него было много денег. Целый сарай опия. Тысяча лошадей и много верблюдов для того, чтобы ходить через границу. Почему люди боялись его? Почему, голодные, с ружьями в руках, они возили его опий и работали на его тайных полях? — Он на минуту замолк и потом ответил самому себе: — Потому, что все думали, что он очень умный. Умнее Будая, умнее Кок-Ару. Умнее всех. Завтра Отец контрабанды пройдет по базару. Его змеиный язык прошипит, что вчерашний день прошел, что все эти унижения были необходимы, а неудачи он может преодолеть. Он напомнит всем, что он — отец контрабанды и что он очень умный. И ему поверят. И опять он наберет людей!

Оса замолк и задумчиво выпускал клубы дыма.

— Я не буду этого делать, — просто сказал Байзак.

— Я тебе не верю, — так же просто ответил Оса.

Джантай расхохотался и горячо заговорил:

— Алы — человек молодой, красивый. Ему надо очень долго жить. Но в него всадили пулю, и Алы чуть не умер. Кто виноват? Байзак.

— Джантай, что сделал бы ты, если бы мы в горах поймали Байзака? — спросил Кондратий.

Лицо Байзака стало желтым, и пот выступил на его щеках.

— Я заставил бы его нести во рту живую мышь целый день, и потом убил бы его, — с живостью отвечал Джантай.

— Вот видишь, Байзак, — сказал Оса. — Я гораздо добрее его и не хочу тебе так много зла. Но я клянусь тебе, что я обороню от тебя границу. И ты не соберешь больше людей. Поэтому я хочу, чтобы сказка о твоем уме развеялась, как дым костра. Ты поедешь в гости по юртам с Джантаем и будешь как слуга Джанмурчи и Будая, у которых ты похитил женщин. При чужих людях, которые приехали на выборы, ты сегодня расскажешь обо всем, как ты послал Ибрая и он погубил несколько человек на тропинке, но мы пошли дальше; как ты хотел за жизнь женщины и юноши вернуть опий и остановить наших коней; но мы пошли дальше. Одним словом, ты расскажешь обо всем. Там будут старейшины многих родов. При них целый день и всю ночь ты будешь твердить, что ты жалеешь, что налгал на Будая и носил опий через границу. Тогда все люди увидят, что нельзя больше с тобой возить контрабанду, потому что ты сам не веришь в себя. Если же об этом скажем мы, то завтра же ты откажешься от всего, и многие тебе поверят!

Байзак молчал. Потом он достал платок, вытер пот струившийся с лица, и спросил:

— Что ты обещаешь мне за позор этого дня?

— Ничего, — сказал Кондратий, пожимая плечами.

Байзак повернулся, чтобы уйти. Джантай схватил его за руку, но Оса сказал:

— Отец, не держи его. Ему нужно много времени, чтобы набрать на базаре милостыни на обед.

— Правда, ты человек умный, — беспомощно сказал Байзак и остановился. — Ты сразу понял, что я лгу и уйти мне некуда.

На минуту он замолчал. Потам заискивающим голосом добавил:

— Может быть, ты не передашь следователю этой бумаги? Тогда я буду верно служить тебе.

— Сейчас же я отдам ее следователю, — засмеялся Оса.

— Он меня арестует, — в отчаянии сказал Байзак.

— Правда, но перед этим ты поедешь в гости, — насмешливо сказал Кондратий.

Минуту все молчали. Потом Байзак тихо и безнадежно заговорил.

— Что стоит человек-бедняк? Кок-Ару, ты заплатишь мне, если я принесу тебе весь остальной опий и скажу имена всех, кто ходил со мной за перевалы?

— Заплачу, — спокойно сказал Кондратий и снова неумолимо добавил: — Но, кроме этого, ты поедешь в гости.

Байзак кивнул головой и, шатаясь, вышел на крыльцо. Затихшая толпа мгновенно пришла в движение. Джан., тай и Алы последовали за Байзаком, Кондратий остался в комнате и, спокойно пуская клубы дыма, глядел в окно. Байзаку подвели ободранную клячонку, из тех, ка каких обычно возят пойманных конокрадов задом наперед. Он сел на нее, и толпа смолкла. Байзак ударил себя в грудь и, тронув лошадь шагом, громко нараспев сказал:

— Напрасно я лгал на Будая и возил опий!

Рев и свист покрыл его слова. Толпа тронулась вдоль по улице в сторону базара.

— Вот это здорово, — радостно сказал Феофан, который до сих пор не проронил ни одного слова. — Лет десять у нас не будет контрабанды. Ведь теперь ни одни черт не пойдет.

Оса задумчиво продолжал курить и молчал.

— Ну, а в гости не поедете? — полюбопытствовал Феофан.

Отвращение передернуло лицо Кондратия.

— Конечно, нет, и Будай не поедет. Довольно того, что он покажется при Джантае! Теперь я разрушил авторитет Байзака!

Он повернулся, чтобы уходить. На улице было тихо. Вся толпа ушла на базар.

— Куда вы спешите? — спросил Феофан. — Оставайтесь обедать. Все прошло так хорошо. — И он медленно, как всегда, с расстановкой рассмеялся.

Кондратий скучающим взглядом окинул пустую комнату, любезно поблагодарил и сказал:

— Я с удовольствием остался бы пообедать. Но сегодня вечером я уезжаю в разъезд…

Он пожал руку Феофану, повернулся, мелькнул зеленой гимнастеркой в освещенном квадрате открытой двери, и в соседней пустой комнате послышались его четкие шаги и звон шпор.

Об авторе

Александр Павлович Сытин, уроженец Орловской области, в молодости службу в Красной Армии проходил в республиках Средней Азии, принимал участие в борьбе трудящихся за освобождение Бухары от эмирского гнета. Вернувшись после службы в армии на родину, он занялся литературной деятельностью. За шесть лет — с 1924 г. по 1929 г. — в Москве было издано несколько его книг — роман «Пастух племен» (переиздан нами в 1962 году), повесть «Контрабандисты Тянь-Шаня» и сборники рассказов. Критика тогда сочувственно встретила молодого писателя, о его творчестве тепло отозвался А. М. Горький.

Повесть «Контрабандисты Тянь-Шаня», вышедшую в двух изданиях в начале тридцатых годов, можно назвать, учитывая остроту, динамичность и порой необычайность описываемых в ней эпизодов, приключенческой. Все в ней взято из жизни, действующие лица имели своих прототипов, но это не документальное произведение, и даже некоторые наименования в ней условны.

Автор описывает боевые будни одной пограничной заставы на восточных рубежах страны в двадцатых годах. Пограничники ведут борьбу с контрабандистами, переправляющими через границу опиум. Умный и решительный командир пограничников ставит своей целью изловить и обезвредить вожаков контрабандистов, но так, чтобы эти вожаки — хитрые и опытные дельцы из бывшей феодальной знати — были разоблачены в глазах масс, чтобы обманутая ими беднота воочию убедилась в их коварных планах и враждебной народу социальной сущности.

Примечания

1

Анаша — род гашиша.

2

Атын нема? — как фамилия, как имя отца?

3

Каракол — тогдашнее наименование города Пржевальска.

4

Кой-Сары — легендарный город, затонувший в Иссык-Куле.

5

Буза — род пива из риса и пшена.

6

Бай — богач.

7

Архар — дикий баран.

8

Арык — название древнего киргизского рода.

9

Бабай — старик.

10

Мазар — здание над могилой.