Ураган - Александр Николаевич Бубенников

страшные удары с обоих рук?.. Поздравляю… Звони или шли эсэмэски с твоего памятного дарёного телефона, жених-боксёр… Я на связи… Мы теперь с тобой, Игорёк одной суровой ниточкой повязаны, рвать её нельзя… Это всё чревато и для тебя, и для твоей невесты… Пока, боксёр.

– Пока, – Игорь тяжело вздохнул, вырубая мобильник, – поговорили, как-то утрясли разбор. Видишь, Маш, и тренера замутили в эту игру…

– Да, именно замутили, а надо всё втроём обсудить и расставить все точки над «И». Я завтра с тобой еду…

– Ты что, тебе беречься надо…

– Решено, еду, – твёрдо сказала Мария, – так надо, ты будешь заботиться обо мне, а я тебе создам все условия для полноценных интенсивных тренировок. Ты должен взять золото чемпионата, чтобы поехать на европейское первенство и потом на олимпийские игры… Тогда и шоу Рудика расцветёт особыми красками…

– Посмотрим, честно говоря, мне и самому интересно побиться в полном контакте с мастером каратэ или боевого самбо… Тоже ведь знамение устроил твой отец, показал мне могилу отца-основателя самбо Харлампиева – к чему бы это? Шоу должно продолжаться… Ладно, едем вместе…Тренер мне открытым текстом сказал, что ради такой жены-красавицы и жизнь можно отдать, погибнуть не жалко…

– Погибать не обязательно, а вот побеждать нокаутом с обеих рук желательно и непременно, милый Игорь…

– Спасибо, любимая, наконец-то, не Гера и не Гарик… Я счастлив с тобой, не имея представления, что такое счастье… Просто вижу тебя и знаю, что ты носишь моего ребёнка в своём безумно красивом желанном теле…

– Не форсируй внимания на этом, старайся не замечать своего счастья, тем более, не гордиться им, не хвастаться. Настоящее счастье тихое и незаметное для суетных взглядов, как здоровье души и плоти, когда оно налицо, то его не замечаешь, пусть и другие, особенно, чужаки не замечают, ибо сглазить могут своими похотливыми взглядами чистое скромное счастье женщины и мужчины…

Глава 19

Утром за ранним завтраком Игорь объявил, что забирает к себе домой в Энск Марию. Его стали отговаривать в один голос и Вера Алексеевна, и Фёдор Иванович. Мария благоразумно молчала и только зябко поводила плечами, мол, надо, так надо.

– Только не говори, что следуешь за ним, как нитка за иголкой или иголка за ниткой, – не выдержал Фёдор Иванович, – да и ты чего, так рано срываешься, Игорь, ты же мне говорил, что время терпит…

– Уже не терпит, уважаемый отец моей невесты, вчера вытянул вечером руну судьбы Дагаз, вот и…

– Но ведь ваша невеста беременная, токсикозом мучается, это, во-первых, а во-вторых, вы, что верите в руны, в ту же руну перерождения и метаморфоз Дагаз?..

– Видите, и вы знаете смысл этой руны…

– Мне положено знать, ведь я учитель истории, но без увлечения рунами судьбы, это знание надолго заморозил в памяти, – сказал Фёдор Иванович, – верить этим рунным формальным радостям и неприятностям, что случайно выпадают, как при раскладе игральных карт – это, между прочим нонсенс…

– А у меня всё в жилу, метаморфозы и возрождение наметились, – твёрдо сказал Игорь, – кстати, я не призывал ехать со мной Марию, она сама… как бы это помягче сказать… напросилась… Нет, подыграла… вот верное слово… Жизнь – игра… Проигрывать никому не хочется…

– А выиграть хочется, так я понимаю тебя, сынок… Готовишься к чемпионату, тренироваться надо много… А кто же о Марии будет заботиться?.. Здесь хоть я на подхвате была…

– Мама, ты сама беременная, – Игорь возвысил голос, – тебе самой на сохранение надо ложиться, а не работать медсестрой…

– А здесь Игорь прав… Вера, тебе надо бросать работу и ложиться на сохранение… Мы же с тобой вчера о наших благополучных родах молились… Мой токсикоз стабилизировался, почти прошёл, как дым, как утренний туман… – Мария улыбнулась мачехе ослепительной улыбкой. – Полежи на сохранении какой-то срок, так и папе будет легче…

– Легче, не легче, – пробурчал Фёдор Иванович, – но, Маша, делай, как хочешь, как считаешь нужным… А с Верой мы всё внимательно взвесим, как нам быть, как мы считаем нужным… Возможно, и посчитаем, что Вере надо лечь на сохранение… А вы, как считаете, Игорь…

– Мама у меня мудрая сама решит, что ей делать и как ей быть, мне с неё пример надо брать, – и Игорь внимательно, ласково с толикой поглядел на мать с немым вопросом: «Как это, зачем ты, за сорок с хвостом лет решилась, завести ещё одного, нового ребёнка, помимо его, такого желанного и такого непутёвого?»

Вера Алексеевна тогда утром впервые и с заметным внутренним чувством страха заметила тот его взгляд, полный откровенного неприкрытого изумления: «Зачем?» Она спросила в то утро отъезда «молодых»:

– Может, мне не надо было стремиться забеременеть?.. Сколько на свете бездетных браков, и все как-то живут и хлеб свой жуют… Или всё же стоило?..

Она свой вопрос адресовала и Игорю, и Фёдору Ивановичу и ждала, кто первым ей ответит.

Дождалась ответа от Фёдора Ивановича:

– Как на духу, скажу… Мария подтвердит… Думал, что мой род оборвётся, жена погибла, дочка намекнула открытым текстом, мол, она после ошибок молодости останется бесплодной… Вот и рискнул жениться, и не жалею об этом… А тут две беременности сразу: не было ни копья, да вдруг алтын, точнее два алтына… Так что, любимые женщины, рад я вашим беременностям, только дитятей надо ещё выносить…

– Может, и не надо мне, то есть нам с тобой, Фёдор думать, как бы ребёночка заводить?.. Видишь, как всё славно вышло у твоей дочки с Игорем… – гнула свою «вопросительную» линию Вера Алексеевна. – Воистину, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь…

– Нет, терять ничего не хочу… Желаю родить нормального здорового ребёнка, потому что не курю не пью и не ширяюсь… В последний раз выпила алкоголя, когда сделала три маленьких глотка «Метаксы», оставив больше половины бутылочки под столиком на могилке Игоря Игоревича… Да, посчитала себя бесплодной, и о том пожаловалась на свою несчастную судьбу отцу… Но, выходит, не бесплодная я, а, как Ирина Годунова, забеременела и готова рожать, как рожают все нормальные русские бабы, без кесарева сечения… Без Эко…

– Где рожать-то собираешься – в Москве или у нас? – спросила Вера Алексеевна. – У нас условия похуже…

– Раз так, тебе, Вер, виднее, так ты рожай в Москве… Но я хочу и моему жениху помочь, чтобы тот не угодил в подстроенную западню бывшими моими коллегами, так сказать, по эскорт-бизнесу с долгом моим…

– Ты об этом не говорила нам, Маша, – встрепенулся Фёдор Алексеевич, – мы ничего толком не знали о твоих прошлых