Убить зону - Владислав Выставной

— Живем! — оскалившись, произнес майор.

* * *

С самого начала этот Самохин не понравился Маусу. И не только потому, что был военным — а у военных и сталкеров весьма специфические взаимоотношения. Трудно сказать, был ли майор таким изначально или что-то сделало с ним пребывание в странном летаргическом сне с последующим травмирующим проникновением в мозг иглы и едкого стимулятора. Только с первых минут он стал просто невыносимым.

Майор давил. Давил круто, безапелляционно, явно нарываясь на пулю. При этом он прекрасно понимал данное обстоятельство, а потому сразу же красноречиво показал присутствующим пистолет, отобранный у Антонова, со словами:

— Из всех вас я один имею право на ношение огнестрельного оружия! Я хочу, чтобы вы это запомнили!

Это был вызов. Это был плевок в самые тонкие чувства сталкера. А майор все знал. Он все знал, все слышал в своем диком «анабиозе», и объяснять ему ничего не было нужно. Он прекрасно понимал, что ни- кто из вынужденных соседей по этому дому не сможет поднять на него руку. Потому что все здесь боятся лидера — Буки. Потому что он — один из спасенных, важное звено в непонятной игре этого мутного парня из недр Зоны. Майору было плевать на эту игру — у него была своя собственная.

— Вы все здесь — преступники, — говорил майор, окидывая присутствующих стальным взглядом. — Несанкционированное проникновение в Зону отчуждения, ношение огнестрельного оружия, уничтожение ценного артефакта, похищение особо важного сотрудника Института…

Самохин кивнул на обалдевшего от всего этого Антонова. Лицо майора порозовело, глаза обрели нормальную человеческую ясность. Он умылся и снова был в форме. Но, Черный Сталкер его раздери, — лучше бы он оставался мертвецом!

— И это не просто слова, — продолжал чеканить Самохин, для убедительности покачивая у Мауса перед носом коротким указательным пальцем. — То, что всякие проходимцы копошатся в Зоне, — это полбеды. Но вы влезли не в свое дело, решили поиграть с силами, которые вам не по зубам. И за это вас всех прижмут к ногтю, попомните мои слова. Всех до единого.

— Ну, положим, подавятся, — с напускным равнодушием сказал Маус, хотя больше всего ему хотелось схватить бутыль и разбить об эту вконец охамевшую морду. — Что же до собственных дел Буки — все претензии к нему…

— Я не про эту дурацкую историю со спасенными, с этим идиотским Маревом и ликвидацией Зоны из прошлого, — скривился майор. — Все это чушь, спросите у Антонова, он серьезный специалист.

Антонов на эту реплику лишь нервно развел руками: мол, я не в ответе за слова этого психа!

А майор продолжал:

— Я про контейнер. Вы уничтожили артефакт, в розыск которого вложены такие средства, что вам и не снились. На содержимое контейнера делали ставку такие люди, по сравнению с которыми вы — грязь!

— Положим, мы сейчас в Зоне, — скрипнув зубами, сказал Маус. — И по сравнению с ней любые из ваших крутых «шишек» — такая же жиденькая, тонко размазанная грязь. Кто ты такой, майор, чтобы нас тут на понт брать? Эти ребята тебя на своем горбу тащили, в минуту опасности твое гнилое брюхо защищали. А ведь могли просто скормить мутантам или в болоте утопить.

— Вам это зачтется, — невозмутимо продолжал майор. — Возможно, вам даже смягчат наказание. В любом случае, за уничтоженный контейнер придется ответить. Вы отправитесь со мной к Кордону, где я передам вас в комендатуру Восточного сектора. А там уже решат, что с вами делать.

— А не кажется ли тебе, сын мой, что ты многовато на себя берешь? — медленно вставая, поинтересовался Монах. — Не боишься, что пупок от такой важности развяжется?

И Монах небрежно сдвинул с правой руки широкий рукав и, хрустнув пальцами, продемонстрировал крепкий кулак со следами старой синеватой наколки.

«Сейчас что-то будет…» — отметил про себя Маус, прогоняя навязчивый хмель и решив действовать по ситуации.

Он скосился в сторону лавки, на которой лежал разряженный винтарь, — но тут же отогнал опасные мысли. Не для того они надрывались, тащили сюда этого неблагодарного засранца, чтобы пристрелить его сразу же по воскрешении. Пускай Бука с ним разбирается. Вот спрашивается, чего он смотрит? Наблюдает, будто за медведями в цирке, — и молчит.

— А не кажется ли тебе, папаша, что ты вообще полез не в свое дело?! — вдруг заорал, вскакивая, Самохин.

Он резко передернул затвор и направил ствол пистолета прямиком в Монаху в лоб.

— Сейчас я пристрелю тебя, и мне ничего за это не будет, — с какой-то сумасшедшей усмешкой сказал майор. — И никто из твоих дружков даже не рыпнется тебе на помощь, да и после мстить не станут! И знаешь почему? Потому что ваш Бука — хитрый малый! Он сделал вас своими марионетками. Сидит в своем тихом углу — и дергает за ниточки! А меня никто не сможет дергать за ниточки! Я вас всех перестреляю — просто потому, что мне положить на вашего Буку, а на вас тем более! Поняли меня, уроды?!

Майор принялся водить пистолетом, цепляя на мушку то Петлю, то Мауса, то снова Монаха. Не целился он только в Буку. И по всему было видно, что да, ничего не мешает сдвинувшемуся майору открыть пальбу.

— Так что ты садись, борода, и не рыпайся, — неприятно улыбаясь, сказал майор Монаху. — Я здесь старший по званию, и только я буду решать, что и кому делать. А вы будете помалкивать и исполнять. Все у меня будете исполнять, поняли? Вы у меня землю есть будете…

Майор замер, заткнувшись на полуслове — и медленно осел на пол. У него за спиной возник Болотный Доктор, которого даже не заметили за всей этой дикой сценой. В руке Доктор сжимал маленький одноразовый шприц — он только что выдернул иглу из шеи Самохина.

— Вы только зря не пугайтесь, — спокойно сказал Доктор. — Это у него медикаментозная «бычка». После резкого выхода из псевдолетаргии со многими такое бывает — препарат действует довольно специфически. Очнется другим человеком, вряд ли даже вспомнит, что наговорил в момент аномального возбуждения.

Маус посмотрел на сонно сопящего на полу майора и молча налил себе еще настойки. Да, без алкоголя в Зоне иногда бывает туговато.

* * *

— Идите за мной, — сказал Доктор. — Я привел еще одного гостя.

Они вышли из дома, обошли строение по заросшей тропинке. Луна почти скрылась за растительностью, и было трудно понять, что же представляет из себя дом Болотного Доктора снаружи. Были здесь какие-то непонятные пристройки, но вряд Доктор занимался приусадебным хозяйством. А если и занимался, то даже страшно представить, кого можно разводить в курятнике или в хлеву посреди Болота.

Скрипнула низкая дверь, в руках Доктора вспыхнул фонарик: скорее он светил для гостей, нежели для себя самого. В луче света, на охапке сухой болотной травы испуганно скорчилась тщедушная фигура, надежно связанная длинным брезентовым ремнем.

— Поймал живчика в километре отсюда, — поделился Доктор. — Отбился от группы.

— От группы? — немедленно среагировал Маус. — Кто такие? Что им нужно на Болоте?

— А у него спроси, — предложил Доктор. — Он много интересного с перепугу выложил, пока я волок его сюда. Сдается мне, вы, ребята вызываете жгучий интерес.

— У кого? — тупо спросил Маус.

— Боюсь, что у многих, — сказал Доктор. — Ну, я оставлю вас — дела…

Сунув фонарик в руку Маусу и тихо похлопав по плечу Буку, Доктор снова растворился в темноте.

Похоже, что пленник Доктора не слишком обрадовался новой компании. Он злобно щурился на свет, не прекращая дергаться в попытках высвободиться из пут. Маус шагнул в глубину сарая, присел на корточки рядом с пленником. Сказал:

— Что-то мне подсказывает, что ты не из дурного любопытства по Болоту шаришься, иначе нахрена ты, спрашивается, понадобился Доку? Давай, выкладывай, кто такой, чего здесь вынюхиваешь?

— А ты еще что за шавка, чтобы я тебе все на блюдечке выкладывал? — огрызнулся пленный. — Сначала развяжи!

— Какой-то борзый, — поведал Маус приятелям. — Как червяк уже извивается, а все туда же!

— Кого-то скоро на перо посадят, тогда посмотрим, кто тут борзый, — продолжал наглеть пленный.

Маус еще некоторое время пытался выбить из бандита (а этот уж больно походил на бандита) хоть какую-нибудь информацию, но понял, что так не добьется ничего. Тут нужны были совсем другие методы допроса. Может, тот же Монах и сумел бы убедить этого мерзавца исповедоваться по всей форме. А он, Маус, — всего лишь сталкер, его такому не учили.

— А ну, дай я… — раздался за спиной чей-то спокойный голос.

Маус поначалу не поверил. Оглянулся — и точно: неугомонный майор уже умудрился очнуться, да еще и притащиться сюда. Все-таки его энергия просто поражала. Правда, выглядел майор теперь несколько лучше (отдохнул, что ли?), и на этот раз все свое внимание он обратил на пленного. Монах с Петлей и Антоновым молча расступились, причем Монах смотрел на майора с неприкрытой суровостью. Тот, похоже и не заметил этого взгляда. Присев рядом со сталкером, он вполне дружелюбно посмотрел на него и поинтересовался: