Согласие на брак - Джули Гаррат

Эми покачала головой и высвободила свои руки.

– И все же я не понимаю, – промолвила она. – Он же чужой здесь человек, совершенно чужой, не имеющий к нам никакого отношения. И при этом он говорит слова, полные какого-то зловещего смысла. Он сказал, что человек никогда не может быть уверен в чем бы то ни было на все сто процентов, он словно угрожает мне. Будто ему доподлинно известно, что мне никогда не суждено стать владелицей Уайдейл-холла.

– Эми! Я бы посоветовал тебе поменьше обращать на него внимание.

– Тебе легко говорить…

– Эми. Забудь про то, что он тебе наговорил. Похоже, этот малый любитель пустить пыль в глаза.

– Мне в его словах послышалась угроза, – стояла на своем Эми. – Только непонятно, почему чужой, совершенно незнакомый мне человек хочет лишить меня наследства?

Когда Эми возвращалась домой, загадочные слова Марка Пауэлла не выходили у нее из головы. Войдя во двор, она обратила внимание, что синей спортивной машины не было. Ей хотелось надеяться, что вместе с ней исчез и Марк Пауэлл и что он никогда больше не вернется.

Она нашла Лиззи на кухне.

– Твой дядя словно заново родился, – такими словами встретила ее та. – Столько внимания уделила ему эта привлекательная молодая особа.

– Она милая, эта Кэтрин Блейк, правда? – Эми сняла пальто и бросила его на спинку стула. Тем временем Лиззи, склонившись над духовкой, извлекала оттуда печеный картофель.

Мельком взглянув на стол, Эми увидела на нем всего две тарелки и хотела поинтересоваться, где дядя Джиф, но Лиззи опередила ее.

– Джиф уехал. Мисс Блейк посадила его в машину и сказала, что они пообедают в пабе "Хоквуд армс".

– Вот как? – Эми вытаращила на нее глаза. – Черт побери, Лиззи, как он на это решился?

– Решился как миленький. – Лиззи подошла к столу и принялась раскладывать картофель по тарелкам.

– Лиззи Эберкромби, ты, должно быть, шутишь. – Эми прыснула со смеху.

– Нисколько.

– Ну-у… может, он не смог отказать хорошенькой женщине…

Лиззи вскинула брови и как-то странно посмотрела на нее.

– Не думаю, мисс Эми. Нет, не думаю.

Уайдейл-холл возводили на уступах холма, не нарушая его естественного профиля, поэтому комнаты располагались на разных уровнях и к ним вели отдельные лестницы с просторными холлами наверху, откуда через широкие окна открывался живописный вид на окрестности Дербишира. Подчиненный такому же принципу парк был разбит террасами, укрепленными низкими каменными стенами, увенчанными балюстрадами. Террасы соединялись между собой широкими пологими ступенями, высеченными из местного известняка. Еще выше по холму росли густые, в основном хвойные, леса, которые образовывали гигантскую полусферу, словно кто-то распахнул над поместьем зеленое опахало.

Больше всего Эми любила бывать в зимнем саду, тихом и уединенном, куда можно было пройти по одной-единственной тропинке под сенью старых тисов. Клумбы с георгинами и хризантемами по краям были закреплены камнями, а между ними проложены дорожки, посыпанные гравием. Она помнила буйство нарциссов под декоративными деревьями, вьющуюся по камням лиловую обрецию, тут и там купы цветущего белого вереска. Теперь здесь было уныло и серо, разве что кое-где пробивались из земли зеленые ростки гиацинтов и нарциссов.

Хотя зимнее солнце почти не грело, Эми решила расстаться с шерстяным пальто и желтым шарфом, предпочтя грубый вязаный свитер, джинсы и высокие башмаки. Прежде чем отправиться в сад, она пытливо оглядела себя в зеркало. Ее бостонские друзья ни за что не узнали бы ее, предстань она перед ними в таком наряде; эта мысль вызвала у нее улыбку. Никогда еще она не выглядела такой, с ног до головы, английской провинциалкой. Еще она мельком заметила, что широкий отложной воротник свитера, пожалуй, может помешать в работе.

– Не самый удачный выбор рабочей одежды, – пробормотала Эми. Однако она понимала, что зимний день короток и надо спешить. Она подошла к туалетному столику, на котором лежала маленькая шкатулка из черепахового панциря. Каждый день Эми аккуратно вытирала с нее пыль, открывала и подолгу смотрела на брошь – подарок дяди Джифа. Но сейчас она открепила брошь от бархатной подушечки и приложила ее к воротнику свитера. Лиловый аметист в форме цветка чертополоха, символа Шотландии, утонул в мягкой сливочной белизне шерсти. Ее осенило – проткнув воротник насквозь, она прикрепила застежку прямо к передней планке свитера.

Она снова наклонилась – воротник остался на месте. Узнай дядя Джиф, какое применение она нашла его подарку, он вряд ли похвалил бы ее. Зато ей не пришлось обращаться к Лиззи, а потом рыться в ее швейных принадлежностях в поисках булавки. И потом, когда она сгребала в кучу сухие хризантемы и относила их к тому месту, где всегда разводили костер, воротник ничуть не мешал ей.

Эми было приятно делать что-то по-настоящему полезное, тем более что в Уайдейл-холле уже давно не было садовника. Дядя Джиф говорил, что Джон Грэм, у которого работы было немного, иногда подстригал живую изгородь или пропалывал сорняки. Время от времени выручала и Лиззи, когда у нее выдавалась свободная минутка. Лиззи как-то призналась, что любит жечь костер, поэтому, когда Эми сказала, что хочет навести порядок в саду, та обещала подойти попозже, захватив с собой старые газеты и спички.

Эми трудилась не покладая рук. Она методично обрезала сухие цветы, складывала их в плетеную корзину, затем относила в кучу, и все повторялось сначала. В какой-то момент внимание ее привлекли вьющиеся розы на самом краю террасы, и она уже хотела заняться ими, как вдруг почувствовала, что почва выскальзывает у нее из-под ног. Посмотрев под ноги, Эми обнаружила, что земля, в которой были закреплены камни стены, поддерживавшей террасу, осыпалась. Она присела на корточки, чтобы получше рассмотреть всю стену. На всем ее протяжении камни готовы были вот-вот обрушиться. Эми решила, что надо обязательно сообщить об этом дяде Джифу. Может, он придумает, как укрепить стену и защитить розы.

Она стала осторожно пробираться между розовыми кустами. Шипы вонзались в ее садовые рукавицы; напрасно она, вернувшись на тропинку, энергично трясла руками – они упрямо сидели на месте. Оглядевшись вокруг, Эми была внезапно поражена картиной царивших здесь упадка и разложения. Лиззи была права, говоря, что само время съедает камни Уайдейла. Слишком долго старый дом и парк были предоставлены самим себе.

Марк Пауэлл наблюдал за ней, укрывшись в тени тисовых деревьев. Прошло минут пять, прежде чем она наконец заметила его, и то лишь потому, что услышала, как едва различимо щелкнул затвор в тот момент, когда он запечатлел ее на пленку.