Остров Дохлого Дракона (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

- Есть! – послышалось со стороны эльфа.

Ивашка заспешил к нему. Да, это был клён. Причём солидный великан, чуть не самый толстый в лесочке. Эльф, как вошли в лес, откуда и силы взялись, чуть не вприпрыжку носился вокруг клёна.

- Пошли, принесём сюда жёлтого, - и первый помчался к берегу. Ивашка еле поспевал за ним.

Баньши сидел, свесив голову на грудь. Как и не живой вроде. Маг взял его под руки, а Ивашка за ноги, чуть не волоком по земле потащили. Хорошо тут Толстун оказался, помог Ивашке.

Остальные гномы разбрелись по острову, искали воду. Ещё посматривали, нет ли птичьих гнёзд с яйцами. Меню разнообразить. Ивашка впервые увидел, как жёлтые баньши входят в деревья. Почувствовав клён, Хулкур несколько оживился, сам встал на ноги, опираясь на ствол. И вдруг стал расплываться на глазах у изумлённых гномов. Вскоре баньши превратился в жёлтое полупрозрачное облачко. И это облако стало втягиваться в ствол дерева. Минута и нет ни баньши, ни облака. Только запах слабый остался, вроде цветочного.

Баньши показался из клёна через полчаса. Ивашка даже устал смотреть на дерево. Облако выплыло из ствола и прямо на глазах стало уплотняться, меняя цвета с зелёно-жёлтого на золотистый. Гному так понравилось это золотое облачко, что он даже огорчился, когда перед ним вновь оказался Хулкур. На этот раз живой и здоровый.

- Спасибо вам, друзья, - обратился он к эльфу и гномам, - Если бы не вы, я бы сейчас, наверное, уже выращивал клёны в лесу бога Валина.

- Где это? – не понял Толстун.

- Ну, - замялся Хулкур, - Наш народ верит, что после смерти все жёлтые баньши переселяются в леса бога Валина. Никто не знает где это, но мы помогаем нашим умершим добраться туда, закапываем тело в землю и сажаем на этом месте клён или ясень. И когда на веточке появляются первые листочки, мы считаем, что это знак, душа умершего добралась до волшебного кленового леса.

- А если кто-нибудь из вашего племени умрёт на чужбине, и не будет закопан в землю, и никто над ним не посадит дерево. Что с ним будет тогда? – Толстун всерьёз заинтересовался обычаями древесного народа.

- Тогда его душа не сможет попасть в лес Валина, и будет скитаться по свету, пока кто-нибудь не похоронит останки и не посадит дерево.

- А если бы ты, скажем, в море утонул, - не сдавался моряк.

- Даже и не знаю. Баньши никогда раньше не жили у моря. Возможно, душа так бы и странствовала по свету в поисках леса Валина. Вечно. И не было бы ей покоя. И тоскливо бы было ей одной в целом свете.

- Вот это, наверное, и есть приведения, которые от тоски воют по ночам, честных гномов пугают, - сделал неожиданный вывод Толстун.

- Ладно тебе самого себя-то пугать, - успокоил друга Ивашка, -Мало что ли нечисти на свете: тролли, гоблины, драконы, вон змеи какие-то чёрные. Ещё о приведениях думать.

- А ты запастись не можешь этим соком? – спросил эльф Хулкура.

- Нет. Всё равно мне через несколько дней нужны будут фрукты или ягоды, но и на них я не смогу долго протянуть, - покачал головой молодой колдун.

- Нда, для морских путешествий ты явно не годишься, - улыбнулся Ивашка, не везти же с собой целый клён в бочке. Давай залезай назад в дерево, а то скоро отлив. Пора с этого островка сматываться. Пей сока сколько сможешь и отчаливаем. Погода вон совсем испортилась. Скорее всего, ветер поменяется.

- Это уж как пить дать, - подтвердил и Толстун, оглядев горизонт.

Толстун, что называется, «как в воду смотрел». Ветер сменился на встречный. Мелкий дождик скоро перешёл в сильнейший ливень. Десант с острова срочно загрузился на фрегат. Ивашка, помня, что Хулкур долго без деревьев протянуть не может, проложил курс так, чтобы зайти на ближайший остров. Всё равно бы пришлось идти галсами, маневрируя против ветра. Хотелось, конечно, побыстрее убраться из этих вод, и по дому все стосковались, но мысль о двух пластинках, которые пообещал ему Хулкур, заставила гнома принять все меры, чтобы доставить жёлтого баньши домой живым.

Когда идёшь галсами, команде работы хватает вдоволь, всё время спускать и ставить новые паруса. А тут ещё галера сзади волочится. Но самое плохое было то, что управлять приходилось здоровенным чужим кораблём – это не маленькая подвижная гномская галера. Огромная парусность, а команды кот наплакал. Штурман за свою вахту вымотался так, что еле ноги волочил. Горло охрипло, поори-ка на холодном ветру под дождём несколько часов. Наконец, капитан сменил его, но только Ивашка спустился в каюту и переоделся в сухую одежду, явился эльф и пристал со своими уроками магии. Над книжкой заклинаний бедный ученик и заснул. А потом опять вахта под дождём, скрип мачты, хлопанье парусов. Только на третий день выбрались из этой сырости. Ветер унёс тучи на юг, и к обеду сквозь разрывы облаков даже проглянуло солнце. Штурман бросился в каюту за секстантом и успел точно определить местонахождение кораблей. Остров чуть не проскочили, он остался гораздо западнее, пришлось разворачиваться. Только под самый вечер вахтенный увидел впереди землю. Не соврали гоблинские карты. Когда якорь бросили, уже совсем темно было, отложили высадку на утро. За ночь ветер совсем стих. Ивашка выспался, наконец. На остров, на этот раз, он не поплыл, на корабле остался. В лодке отправились Толстун с обоими колдунами да несколько матросов. У Ивашки с утра какое-то нехорошее предчувствие угнездилось в мозгу, и копошилось там, мешая отдохнуть, на солнышке понежиться. Прямо места себе не находил. Отвлёкся буквально на несколько минут, когда новый курс прокладывал, теперь уже напрямик домой, и снова поднялся на мостик. Бегал там от борта до борта, не зная, с какой стороны неприятностей ожидать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 19

Событие двадцать первое

Вернуться — не значит пятиться назад, это шаг вперёд.

В обед с отливом показалась лодка, а Ивашку страхи ещё пуще разобрали. И вот тут началось. Штурман смотрел на приближающуюся лодку, как вдруг тень накрыла её. Он глянул вверх и бросился к гарпуну. Над кораблём кружил дракон. И сразу закричали все, словно тишина лопнула. Пронзительно свистнула боцманская люлька, перекрывая все остальные звуки. Гномы затопали по палубе, кто спасаться в трюм, кто к оружию.

Ивашка столкнулся с драконом впервые, как-то миновала судьба сия до этого. Когда он добежал до арбалета на корме, чудовище уже спустилось ниже и теперь неслось прямо на корабль. Солнечные лучи сверкали на синей чешуе, из разинутой пасти валило пламя с чёрным коптящим дымом. Руки у Ивашки тряслись, с трудом он сдерживал себя, чтобы не броситься в трюм, прикрывая голову руками. Он кое-как направил стрелу вверх. И всё-таки не зря отрубил штурман коготь у дрона, что-то вдруг вспыхнуло в мозгу, и Ивашка успокоился, руки перестали дрожать. Даже время замедлило свой бег. Дракон всё пикировал, разинув усеянную кривыми зубами пасть, и Ивашка навёл ему стрелу точно в глотку. Опять какое-то шестое чувство не дало ему спустить тетиву. Гном обернулся на лодку, и увидел, как эльф пускает в чудовище шипящую голубую молнию. Она угодила ему прямо в крыло, и синий монстр взвизгнул так, что Ивашка оглох, и вся дальнейшая битва проходила для него в полной тишине. Дракон стал заваливаться на раненое крыло, а с лодки навстречу ему вспыхнул жёлтый лучик. «Лучи смерти баньши!» - пронеслось в голове у Ивашки. Раненый дракон снова раскрыл пасть. «Ну, сейчас он по нам огнём шарахнет!» - и штурман спустил тетиву. Стрела угодила в раскрытую, и дымящуюся как топка, глотку дракона, и готовое вырваться пламя, исчезло. И опять визг раненого зверя резанул по ушам, слух к Ивашке вернулся. Прямо как волной окатило. Щёлкнула ещё одна молния с лодки и дракон, налетев на неё, стал заваливаться ещё сильнее и закувыркался, падая.

- О, боги, да он прямо на нас шлёпнется! – прошептал Ивашка.

Но и тут, можно сказать, пронесло. Дракон упал прямо на корабль, ломая мачты и реи, запутываясь в канатах и с треском ломая палубу. Только не на фрегат, а на стоящую рядом галеру. До фрегата только щепки долетели, да брызги крови вперемешку с морской водой. Зелёная кровь чудовища и прозрачные капельки воды, падая, переливались на солнце. Галера накренилась на правый борт, но выдержала удар и вес дракона, только просела немного и закачалась на растревоженном море. Гномы всё ещё метались по палубе, надрываясь, свистел боцман, скрипела якорная цепь. (Кто-то выбирал якорь. Зачем?) Ивашка всё пытался перезарядить арбалет. Пальцы не слушались. А над морем уже опускалась тишина. Только дым, со свистом и шипением, вытекал из ноздрей дракона и чёрно-жёлтыми клубами спускался на воду.