Иные миры - Чарльз Уильямс

— На самом деле — нет, — сказал лорд Эргли. — Смотрите. Если все камни — это один камень, то в тот момент, когда Пондон держит свой, он одновременно держит и вот этот, например. И здесь его настоящее соприкасается с нашим!

— Вы хотите сказать, — неуверенно начала Хлоя, — что не камень существует во времени, а время — в камне?

Лорд Эргли ответил не сразу.

— Хочу сказать? Нет. Я верю, что это так. У вас метафизическое сознание, но оно нам пока не требуется. Оставьте обобщения и скажите просто: надо ли нам попробовать предложить ему какой-нибудь другой вариант его настоящего?

— А почему вы так хотите помочь этому человеку? — спросила Хлоя. — По-моему, вы относитесь к сэру Джайлсу еще хуже, чем я.

— Я не терплю тиранию, предательство и жестокость, — ответил судья. — А этого парня предали. Его волю тиранически подавили. Насчет жестокости — не знаю, это зависит от прошлого, в которое он отправился. С другой стороны, его судьба для меня — символ, знак, поворотный пункт.

Не могу поверить, чтобы камню это нравилось.

— Я тоже так думаю, — серьезно сказала Хлоя.

Лорд Эргли удивленно взглянул на нее.

— Вы… действительно так думаете? — с запинкой спросил он, и по ответному взгляду девушки понял, что так оно и есть.

«Это наш антропоморфизм, — подумал он. — Скоро мы начнем спрашивать камень, чего бы ему хотелось на завтрак. — Некоторое время он забавлялся мысленной картиной камня, поглощающего сосиски и кофе. — В конце концов, я знаю не больше Хлои, — продолжал размышлять судья. — Может, ему нравятся сосиски и кофе. Этак мы придем к какому-нибудь индейскому идолу. Господи, помоги, но зато это будет наш идол, а не Джайлса, Шилдрейка или Белсмера. Каждому — по собственному божку, — в душе усмехнулся он. — Ну и ладно. Раз мы теперь знаем, что сами создаем себе богов, нечего откладывать. — Он сделал вид, что не заметил этой последней мысли. — Я же обещал верить в Бога, а какая уж тут вера, если любой бог, в которого я буду верить, будет согласован с мои сознанием? Это значит — неизбежно ограничивать Бога».

— Я действительно думаю… как? — прервала его мысли Хлоя.

— Судья посмотрел на девушку, сидевшую у огня в напряженном ожидании ответа, его мысль метнулась и вернулась в прежнее русло. «Но раз вещи существуют объективно и вне моего сознания, среди них могут быть и такие, в которые можно верить. Если я, например, считаю это восхитительное существо Божьим творением, я тем самым расширяю свои представления о Нем. Сам по себе я бы этого делать не стал.

Значит, у моей веры все-таки внешние источники».

— Да нет, это я так, — сказал он Хлое. — Вернемся к нашим баранам, к нашему единственному пока жертвенному агнцу. Если воля Пондона черпала силу из простой любезности, то не сможем ли мы пересилить ее? — Он принялся расхаживать по кабинету. — А что? Пожалуй, я готов попробовать.

— Только будьте осторожны, — дрогнувшим голосом попросила Хлоя.

— Я буду предельно осторожен, — заверил ее лорд Эргли. — Вы же помните, мы решили положиться на волю самого камня. Надеюсь, логика ему не чужда и он не станет создавать еще один парадокс. Однако, что же и как надо желать в этом случае?

Судья взял карандаш и, глубоко задумавшись, уставился на лист бумаги перед собой. Потом черкнул что-то на листе и протянул Хлое.

— Вот.

Набросок напоминал магическую фигуру. В центре помещался прямоугольник, в котором были едва обозначены человеческие фигуры. Над прямоугольником значилось: «б часов 45 минут или около того», рядом стояло одно слово:

«Пондон». Внизу была выписана формула: «Хочу — через единый камень — отыскать во времени этот миг — указать дорогу тому, кто в прошлом — и вернуться из прошлого в настоящее».

— Последняя фраза звучит трусовато. Джентльмену не пристало перестраховываться. Но если я застряну в прошлой пятнице, никому от этого лучше не станет. Хаджи именно так бы и написал.

— А мне кажется, Хаджи добавил бы кое-что еще, — покраснев, сказала Хлоя и, взяв карандаш, приписала в конце:

«Благоволением Всевышнего», а потом быстро спросила:

— А что это вы нарисовали?

— Это — комната, в которой экспериментировали Джайлс с профессором. Эта закорючка справа — Пондон, вот этот червячок слева — Пеллишер, а многорукий Шива вот здесь — сам Джайлс. По-моему, это должно помочь сознанию.

При всем моем уважении к всеведущему духу камня, мне не хотелось бы перекладывать на него ту работу, которую я и сам могу сделать. — Он посмотрел на часы. — Шесть тридцать три. Наверное, надо дать камню время настроиться.

— Думаете, тут так важна точность? — спросила Хлоя., — По нашей логике — нет, — ответил лорд Эргли. — Но так опять проще моему сознанию. Думаю, из любой минуты настоящего до шести сорока пяти пятницы одинаково близко. Но чем точнее выбран момент, тем лучше я буду чувствовать тот вечер, хоть это и глупо.

— А мне что делать? — спросила Хлоя.

— Наверное, самое лучшее — это просто сидеть тихо, — предложил судья. — Ну, можете помолиться, если считаете, что уже свыклись с вашей верой.

Он взял камень и основательно устроился в кресле. Но еще прежде, чем на лицо его опустилось сосредоточенное, отрешенное выражение, Хлоя передвинула свой стул поближе, села напротив и положила ладонь на руку судьи с камнем.

Левой рукой она взяла рисунок.

— Я отправлюсь с вами, можно? — попросила она, — Не хочу оставаться тут одна.

— Остерегайтесь, — предупредил лорд Эргли, — а то как бы вам не оказаться за разборкой четвертой главы нашей «Природы Закона», или еще хуже — выбивающей стул из-под уважаемого профессора.

— Ну позвольте мне, пожалуйста, — снова попросила Хлоя. — Вы боитесь, что я могу все испортить?

— Наоборот, — серьезно сказал судья, — я уверен, что вы все спасете. Ведь среди нас всех только вы искренне благоговеете перед камнем. Хорошо. Отправляемся. Вам удобно?

Хлоя кивнула.

— Благоволением Всевышнего, — неожиданно прошептала она. Лорд Эргли, расслышав, кивнул и без улыбки повторил: «По воле Божьей».

В кабинете повисла тишина.

Позже Хлоя не могла с уверенностью описать, что же произошло на самом деле. Убедившись в том, что лорд Эргли не усматривает в происшедшем ничего необычного, она все же рассказала ему кое-что.

Поначалу в течение нескольких минут она доблестно боролась, пытаясь сосредоточиться на рисунке и одновременно не упустить цель своих усилий. Краем сознания она все еще удивлялась той горячности, с которой лорд Эргли взялся за спасение незнакомого ему Пондона, и еще успевала думать О новых и сложных понятиях, вошедших в ее жизнь в последние дни. В какой-то момент ей показалось, что внутренний голос, довольно похожий на голос судьи, сурово произнес: «Дитя мое! Не городи ерунды, все это тебя нисколько не интересует. Соберись и будь поточнее». Она только собралась возразить, что ее действительно волнует все это, как некая сила — воля Эргли, сила камня или что-то еще — владевшая ей, отмела в сторону всю шелуху, сознание Хлои сделало рывок и… остановилось, застыло на воспоминании о Френке Линдсее. Ни с того ни с сего она совершенно отчетливо подумала о том, какие усилия прикладывает бедный Френк, чтобы понравиться ей, и сколько он уже добивается ее снисходительности. Он нежно держал ее за руку, научился хорошо целоваться, он очень старался развлекать ее… но до чего же он зануда! Нет, с ним было не скучно, просто все, что он говорил, было ей чуждо. Разговоры…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});