Загадки колдунов и властителей - Виталий Смирнов

Летом 1606 года в Москву были торжественно доставлены мощи нового чудотворца — святого великомученика царевича Дмитрия. Однако почти одновременно с этим по России поползли слухи, будто вместо останков царевича были представлены останки недавно убитого мальчика такого же возраста, одетые в царские одежды и положенные в новый гроб.

Версию о фальсификации мощей Дмитрия наиболее полно излагает в своей "Московской хронике" подвизавшийся на русской службе ландскнехт Конрад Буссов, профессиональный разведчик, работавший сразу на несколько государств и ездивший из Москвы в Углич с немецким купцом Хоппером.

"Дурацкая затея выглядела так, — пишет Буссов. — Шуйский приказал сделать новый гроб. Он приказал также убить одного девятилетнего поповича, надеть на него дорогие погребальные одежды, положить в этот гроб и увезти в Москву. Сам же он, вместе со своими князьями, боярами, монахами и попами, выехал с крестами и хоругвиями встретить тело царевича, которое велел пышной процессией внести в церковь усопших царей. По его велению было всенародно объявлено, что князь Дмитрий, невинно убитый в юности, — святой, он, мол, пролежал в земле 15 лет, а тело его нетленно, как если бы он только вчера умер. И орехи, которые были у него в руке на площадке для игр, когда его убили, еще тоже не сгнили и не протухли, точно так же и гроб не попорчен землей и сохранился, как новый, кто желает его видеть, пусть сходит в царскую церковь, где он поставлен, церковь будет всегда отперта, чтобы каждый мог туда пойти и поглядеть на него. Шуйский подкупил нескольких здоровых людей, которые должны были прикинуться больными. Одному велели на четвереньках ползти к телу святого Дмитрия, другого повели туда под видом слепца, хотя у него были здоровые глаза и хорошее зрение. Они должны были молить Дмитрия об исцелении. Оба, конечно, выздоровели, параличный встал и пошел, слепой прозрел, и они сказали, что им помог святой Дмитрий…"

Дело в том, что Василий Шуйский совершил роковую ошибку — он привлек к канонизации Дмитрия, его мать Марию Нагую, которая 21 июня 1606 года разослала окружную грамоту к воеводам сибирских городов, а в августе — грамоту жителям Ельца. В окружной грамоте Мария Нагая пишет, что сын ее, настоящий царевич Дмитрий, "убит от Бориса и погребен в Угличе". В грамоте же к жителям Ельца она утверждает, что из Углича перенесли в Москву мощи настоящего царевича Дмитрия и что царевич действительно святой мученик. Однако народ прекрасно помнил, что она совсем недавно признала своим сыном царевича Лжедмитрия I. Эта женщина слишком много лгала и лицедействовала, чтобы люди могли ей поверить. Во время торжественной встречи мощей царевича нервы вдовы Грозного не выдержали, она не смогла произнести ожидаемых от нее слов. Мария Нагая едва не потеряла сознание, увидев в гробу вместо истлевших останков своего сына свежий труп неизвестного ребенка.

Некоторое время гроб с останками якобы царевича стоял на Лобном месте, а затем его перенесли в Архангельский собор. Помимо официальных "чудес" и "исцелений", происходивших от мощей нового святого (о каждом из них москвичи оповещались звоном колоколов), случались и скандалы. Как-то недруги царя Василия, а у него их было не меньше, чем у Годунова, притащили в собор тяжелобольного при последнем издыхании, и он умер прямо у гроба "святого". Народ в ужасе убегал из собора. Атмосфера вокруг мощей Дмитрия накалялась, многие стали догадываться об обмане, и власти поспешили закрыть доступ к гробу.

Официальное обретение мощей царевича Дмитрия не внесло успокоения в умы россиян и никак не упрочило трон царя Василия. Так же, как канонизация убиенного царевича не решила проблемы самозванства на Руси, ибо уже в мае 1607 года в городе Стародубе появился человек, объявивший себя царем Дмитрием, вторично спасшимся от гибели. В русской истории он известен как Тушинский вор. Сам же царь Василий Шуйский к лету 1610 года, разбитый на полях сражений и преданный соратниками, остался в одиночестве. 17 июля 1610 года его свергли с престола и постригли в монахи, а через неделю польские войска были у стен Москвы. Трагедия, первый акт которой состоялся в Угличе в 1591 году, продолжалась.

* * *

История не донесла до нас имени мальчика, тело которого, возможно, заменило мощи царевича Дмитрия и покоится ныне в стенах Архангельского собора Московского Кремля. А где-то в Угличе, возможно, и по сей день покоятся безымянные подлинные останки сына Иоанна Грозного…

КОГДА И КОГО СПАС ИВАН СУСАНИН?

Подвиг костромского крестьянина, спасшего русского царя и погубившего отряд польско-литовских интервентов, долгое время был излюбленной темой писателей, поэтов и композиторов. Но, несмотря на огромную популярность, история сусанинского подвига по сей день остается одним из самых загадочных и запутанных эпизодов великой русской смуты.

История Ивана Осиповича Сусанина впервые упоминается в трудах костромских историков XVIII века Н. Сумарокова и И. Васькова, а также в географическом словаре А. Щекатова. Однако автором окончательной редакции, ставшей почти официальной, следует считать исследователя-краеведа Самарянова, который в 1870–1880 годах суммировал данные немногочисленных письменных источников и народные предания о Сусанине.

Согласно этой версии, зимой 1613 года, вскоре после своего избрания на престол, царь Михаил Федорович Романов с матерью инокиней Марфой (в миру — Ксения Ивановна Романова) проживал в своей вотчине, селе Домнино. Неожиданно под Костромой появился польско-литовский отряд, чтобы пленить или убить новоизбранного царя, соперника польского королевича Владислава, также претендовавшего на русский престол. Недалеко от Домнино им попался крестьянин Иван Сусанин, который взялся быть проводником, но завел поляков в дремучие леса, послав перед этим своего зятя Богдана Сабинина к Михаилу Федоровичу с советом укрыться в Ипатьевском монастыре. Утром он раскрыл полякам свой обман, но, несмотря на пытки, не выдал врагам убежище царя и был ими изрублен "в мелкие куски".

Эту версию в принципе не отвергала и советская историческая наука. Однако и сегодня, и в прошлом она порождает множество вопросов…

Сам подвиг Ивана Сусанина не вызывает сомнения. Он подтверждается жалованной грамотой царя Михаила Федоровича, который в 1619 году, "по совету и прошению матери", даровал крестьянину села Домнино Костромского уезда Богдашке Сабинину половину деревни Деревище за подвиг его тестя Ивана Сусанина. Его будто бы "изыскали польские и литовские люди и пытали… где в те поры великий государь, царь и великий князь Михаил Федорович были, и он Иван ведал про нас… терпя немерные пытки… про нас не сказал… и за то польскими и литовскими людьми был замучен до смерти". Привилегии, данные потомкам Сусанина, были подтверждены царствующим домом Романовых в 1641, 1691 и 1837 годах. Однако возникает вопрос: когда произошли эти драматические события в окрестностях Домнина?

Официальная версия дает очень небольшой временной период. Михаил Федорович был провозглашен царем 21 февраля 1613 года, а 13 марта уже вел переговоры с прибывшей из Москвы делегацией. Следовательно, поляки должны были захватить нового русского царя за 20, от силы за 30 дней. Трудно поверить в подобную оперативность поляков, повсеместно разгромленных и лишенных единого командования на территории России. Польское воинство к этому моменту представляло собой множество разрозненных польско-литовских и казачьих отрядов, мародерствовавших по русским деревням. Более того, полякам еще требовалось найти, где скрывается новоизбранный царь, чего точно не знали даже участники Собора. В наказе от 2 марта 1613 года посольству, отправленному уговаривать Михаила Федоровича принять монарший венец, говорилось: "ехать к государю в Ярославль или где он государь будет". В таком официальном документе совсем ни к чему было скрывать местонахождение Михаила. Скорее всего, на Соборе знали, что после освобождения Москвы от поляков осенью 1612 года Михаил Романов с матерью направились в Ярославль, дальнейший их маршрут был неизвестен, и послам предлагалось самим решить эту проблему.

Многие историки, видя слабые места официальной версии, допускают, что свой подвиг Сусанин совершил не в феврале — марте 1613 года, а раньше, и что поляки охотились за Михаилом Федоровичем не как за избранным царем, а как за претендентом на русский престол. Однако и это предположение вызывает сомнения.

Фактически до середины февраля 1613 года Михаил Романов был одним из многих претендентов на трон, и никаких особых преимуществ перед другими кандидатами у него не было. При первых обсуждениях его кандидатура была с ходу отвергнута Собором, и к ней вторично вернулись позже под давлением казачества. Даже приняв, казалось, окончательное решение об избрании Михаила на царство, руководители Земского собора, отпуская выборных в их города, поручили им тайно проведать, поддержит ли народ на местах это избрание. Даже если после формального избрания кандидатура Михаила вызывала столь сильные сомнения, то еще менее прочным было его положение как кандидата на трон. Полякам было не выгодно ликвидировать Михаила Романова до избрания его царем, ибо, следуя подобной логике, они должны были бы организовать массовое избиение всех "ищущих государства", среди которых были князья Дмитрий Трубецкой, Иван Голицын, Федор Мстиславский, шведский принц Карл Филипп, сам Дмитрий Пожарский и даже сын Марины Мнишек и Лжедмитрия II (Тушинского вора). Такое полякам было явно не по силам.