Сегодня - позавчера. Послесловие - Виталий Храмов

В зале — тишина. От недоумения. От интуитивного понимания значимости момента. Пол услышал, как хрустнуло рядом сломавшееся дерево — пальцы Маугли крушили спинку кресла перед ним. Сам Маугли этого не замечал. Голос Медведя дрожал на стенах зала:

— Но, я не жалею ни одной секунды, что я прожил в этом Мире. Ни одной. И пусть у меня не получилось того, о чём мечталось — представ перед Творцом, я ему с Честью отвечу — я сделал всё, что в силах Человека. И даже то, что Человеку — не по силам. Осталось исполнить последнюю мечту идиота.

Медведь встал, подлетел над полом, полетел над креслами и головами людей в зале, прямо к Полу. Но Пол быстро понял, что — не к нему. Парящий человек завис перед вытянувшемся, как на параде, Маугли. Медведь открыл свой истинный облик. Белые глаза впились в Маугли, тихий голос сорвался с белых губ:

— Я вас усыновил не для того, чтобы потешить своё эго. Я из вас растил себе смену. А теперь я скажу словами Учителя, величайшего из известных мне Людей, товарища Сталина: «Мой Путь — пройден. Теперь ваше время, Дети мои!»

Медведь — исчез, как исчезает изображение в обесточенном телевизоре. Миша рухнул на кресло, закрыв глаза ладонью.

Пол как окаменел. Он смотрел в то место, где был Медведь, не в силах не то, что сдвинуть тело, не в силах сдвинуть мысль. Одно горело в голове — закончилась Эпоха.

* * *

Когда Пол, среди подавленно-возбуждённых людей вышел из здания, Маугли сидел на крыле автомобиля, явно ожидая его. Автомобиль был русский. Того самого проекта кузова, что перевернул страницу автомобилестроения.

— Тебе не надо что-то организовывать? — спросил Пол у парня.

— Я — боевик, Паша. Моё дело — в догонялки с противником играть. Организаторы у нас есть и получше, — ответил Маугли, открывая дверь машины перед Полом.

— А проститься?

— Он — простился. Ты — видел, — ответил русский боевик, садясь на водительское сидение.

— Как он исчез? Как он летал?

— Голограмма то была. Заменил себя голограммой ещё в момент шухера. Пока все рты разевали над летающим Медведем, он спокойно, пешком, вышел через чёрный ход.

— А что теперь будет? — спросил Пол.

Маугли пожал плечами, запуская двигатель:

— Не знаю. Будем учиться жить без Него.

— А что случилось?

— Во время Войны одна Ведьма подарила Медведю крестик…

— Ведьма и крестик?

— А что ты так удивлён? Ведьма — Ведающая Мать. Учи русский, Паша. Иначе так и помрёшь глухим и слепым. А крестик был на веревочке, которую невозможно было ни разорвать, ни разрезать. Ровно за сутки до смерти тесёмочка сама лопнет. И вот — она лопнула. У него теперь — сутки на завершение земных дел.

— А почему ты так спокоен? Надо — предотвратить!

— Дурак? От Смерти — не уйти. Как и не найти Смерть, если твой срок — не настал. Ты бы видел, каким я его в Сталинграде нашёл! Более целые — умирали. А он — мучился, но жил. Ты кино «Точка» — видел? Вот и я об этом. Его — не отпускали. Не давали ему Смерти. Ты не видел торжества на Его лице?

— Нет.

— Ты просто его не знаешь. А вот и Маша!

— Миша, что случилось? Что все, как наскипидаренные?

— Тесёмка лопнула, Маша.

— Какая тесёмка? И чё? ТА ТЕСЁМКА?!

И Маша горько завыла.

— Отставить слёзы! — приказал Маугли, сам же смахивая влагу со своих щёк, — он не заслужил жалости. Он заслужил — уважения. Так давай и — уважим. Кроме того, ещё — сутки. И готов правую руку положить — без финального прикола Медведь этот мир не оставит. Это он — умеет. Поржём! Один хрен — сделать ничего не сможем! А поехали текилы выжрем?!

— Миша!

— Маша! Тебе мой инфаркт — нужен? И я думаю — нет. Текилы! Какой текилы, нах! Водяры! Поехали в торгпредство! Только там, не палёную, можно достать! У этих дикарей красномордых — сплошь сурогат.

— Ты — расист? — спросил Пол, чувствуя себя лишним в этой машине.

— Ещё какой! Никого, кроме русских — за людей не считаю. Только я их истреблять, как Гитлер — не намерен. Бог нас всех создал разными. Все разные и все — нужные. И Ему — виднее. Но, тем не менее — они для меня — как обезьяны. Чудные зверьки. Мне не нужны — Богу — нужны. Это моё личное мнение. Не навязываю.

— У нас — не принято.

— Расскажи мне сказку про белого бычка! Это у нас, в России — суды Линча? Это у нас, наших, не титульных, в бары не пускают? Это мы — в белые балахоны обряжаемся и убиваем иначе выглядящих, более загорелых, а? У нас есть свои «чёрные» — кавказцы, азиаты. Ни в чём они притеснений не знают. У нас — равноправие.

— Ты — не логичен. Сам сказал — только русские — люди.

— Паш, а ты не думал, почему «русские» — прилагательное? Плохой, хороший, русский. Хромой, косой, красивый, русский. Почему — немец, американец, бразилец — существительные, а — русский — прилагательное?

— Нет. Не думал. А почему?

— Потому что немец — это кровь. Турок — кровь. А русский — состояние души и разума. Барклай де Толли — шотландец, если не ошибаюсь. Князь Багратиони — царь Грузинский. Оба — русские генералы, герои войны с Наполеоном. И Сталин — грузин.

— А мордвин?

— Что — мордвин?

— Мордвин — русский? Это что такое? Я тут разговаривал с одним, он сказал, что он — мордвин.

— Есть у нас такой народ финно-угорской языковой группы. Они с такой охотой ассимилировались с русскими, что меж собой мы — рязанские, москвичи, туляки, татары, мордва, а извне — все — русские.

— Ничего я не понял, — искренне признался Пол.

— Потому что — насухую, — буркнула Маша.

— Вот! — торжественно вознёс палец Миша, — женщина — знает! Устами женщин и младенцев глаголет Бог! Это — не понимать надо. Это — надо почувствовать. Этим можно — проникнуться.

— Это — как грипп?

— Да. Русский — это заразно. Если ещё побудешь с нами — заразишься. Не сможешь жить среди нерусских. Выть будешь от тоски.

— Тогда — я уже — болен. Уже — вою от тоски, — буркнул Пол.

— Миша, самогона ихнего — не бери. Виски ещё его называют. А мне — кальвадос возьми. И этот, вкусный, на косточках вишнёвых, — сказал девушка.

— Я — понял, Малыш. Гуднём! Пока Батя долетит, пока они там провернуться — у нас уйма времени!

— А сравнение ты выбрал — не верное. Не как грипп, а как влюблённость. Пока не полюбил — не поймёшь. Кто не любил — всех влюблённых больными считает. Но, если полюбил — не понимаешь, как дальше жить без этого, — сказала Мария.

— Хм-м! Верно! Вот за что тебя люблю, что слова находишь такие, какие и не подобрать! Паш, в том магазине есть и игрушки. Пойдём, посмотрим.

— Я уже не играю в игрушки, — удивился Пол, он ещё размышлял над словами Валькирии, её ёмким и многозначным сравнением, а тут — игрушки! Вы о чём вообще?

— А зря! Зря ты забываешь про свою дочь, про её братика, про своих племянников от своих же братьев и сестёр. Дети — не виноваты в твоих ошибках.

— Моих ошибках? — вскрикнул Пол.

— А в чьих? Не ту женщину сделал женой, сделал ребёнка не той бабе, не смог сделать её счастливой, не смог удержать. А дочь — чем виновата? Она — ребёнок. И из-за тебя, валенка — безотцовщиной растёт!

— А ты что это мне высказываешь? Кто дал тебе такое право — лезть в чужую жизнь? — разозлился Пол.

— Жизнь. Жизнь мне дала такое право. И гордое звание Отца.

— Это — не твоё дело! Воспитывай своих детей!

— Я так и делаю. Слышь, Маш, говорит — не лезь! А это — идея! — повернулся Маугли к жене. Та от него лишь отмахнулась.

— Чё докопался до человека? Со своим уставом в их пендосстанский монастырь лезешь, — проворчала она, — у них всё, не как у людей. Всё — наизнанку. Всё — зеркально. Не зря Виктор Иванович называет их Обратной Стороной и Теневой Стороной Земли.

Полу стало обидно. И он пошёл с этой парочкой в отдел игрушек магазина при торговом представительстве консульства СССР. Видя улыбочки на их лицах, Пол понял, что этого они и добивались. Спровоцировали его. Не договариваясь. Не зря русские говорят: «Муж и жена — одна сатана!» Но, уйти он уже не смог. Разинул рот, как мальчик-дошкольник.

Какая выставка военных технологий? Зачем? Если есть игрушечный вертолёт на соосной схеме винтов, на радиоуправлении. Неужели не ясно, что он перелицован с реального вертолёта? Что, у русских дела с радиоуправляемыми снарядами и ракетами настолько массово обстоит, что радиотехнических комплектующих для бесполезных игрушек не жаль? А источник питания, что в игрушке? Он очень мал, но достаточно ёмок, чтобы продолжительное время питать электродвигатели игрушки. И если есть такие маленькие, но настолько оборотистые эл/двигатели, то вопрос по рулям управления ПЗРК — можно не задавать. А материал винтов — лёгкий, прочный! Игрушка?!

А игрушечная машинка под названием Умка, что натыкаясь на препятствие, сама искала путь объезда?

А пластмассовая модель Терминатора, танка, что «следил» за тобой стволом, голосом оповещая, что «Цель захвачена!», «Орудие — заряжено!», «Пли!», стреляло пулей из плотной резины, выталкивая её сжатым воздухом. «Цель — поражена!». Потом «танк» жужжал, накачивая воздух для следующего выстрела. Игрушка? А если из броневой стали и боевые снаряды? Какая начинка у них в боевых машинах, если игрушки способны различать такую малоконтрастную цель, как силуэт человека в полутьме магазина? А силуэт самолёта в чистом небе — намного более контрастная цель. И если такой блок наведения уместился в такую маленькую игрушку, то в зенитную ракету — встанет и подавно. А это — непроницаемый купол над любым объектом русских. А ракеты строить они — умеют. Все средства, пушенные на производство флота стратегических бомбардировщиков — оказались слиты в унитаз. Игрушка?