300 вылетов за линию фронта - Григорий Евдокимов

В воздухе пока спокойно. Не видно вспышек зенитного огня - немцы не слышат нас из-за шума своих моторов. Высота 800 - вывод. На аэродроме зажигаются направляющие огни. Быстро сверяю расчетный угол прицеливания и показатели курса, высоты, скорости - все правильно: стартовые огни движутся по продольной черте прицела, и стрелки приборов замерли на расчетных величинах.

- Так держать! - отдаю команду летчику.

- Есть, так держать! - спокойно и уверенно отвечает командир.

В прицеле видно, как часто замигали зеленый, красный и желтый огоньки: самолет просит разрешения на взлет. Но для взлета ему не хватает нескольких секунд. Когда мигающие огоньки совместились с перекрестием прицела, сбрасываю бомбы (в первой серии - 4 фугасные бомбы). Несколько томительных секунд ожидания - и на земле видны всполохи взрывов: одна, вторая, третья, а четвертая взметнулась в небо огненно-косматым хвостом. Догадываюсь: прямое попадание.

В тот же миг аэродром погружается в темноту, лишь один костер отбрасывает желтые языки на десятки метров вокруг. "Молодец, штурман! слышу в наушниках голос Михеева. - Фрицы-то долго жить приказали..." Но не успел я дослушать похвалу Михеева, как вокруг самолета заметались ярко-желтые столбы зенитных прожекторов. Качнувшись в разных направлениях, они схватили наш самолет, и в кабине стало светло, как при ярком солнце. К самолету потянулись разноцветные нити огненных трасс.

Мгновение - и огромная многопудовая тяжесть наваливается на плечи и грудь - это командир резким маневром уходит из зоны огня. Желтые щупальца прожекторов лихорадочно заметались по небу, разыскивая ускользнувший самолет. Высота 200-300 метров. Самолет выравнивается и уходит в сторону аэродрома. Костер на аэродроме, как маяк, обозначает место, куда нужно возвращаться снова и снова.

Набрав безопасную высоту, но уже с противоположного направления, повторяем заход вдоль стоянки немецких самолетов. На этот раз по курсу самолета небо сплошь усыпано взрывами снарядов, но рвутся они намного выше нас: мы идем на высоте 250 метров - минимально необходимая высота для сбрасывания зажигательных бомб. И опять удача - еще 2 костра зажглись на стоянке. И так 7 заходов - 27 минут в море огня и света. Только на последнем заходе немцам удалось пристреляться, и очередь из эрликонов (скорострельных спаренных 20-миллиметровых пушек) прошила плоскость нашего самолета.

Впоследствии подтвердится: за 7 заходов экипаж уничтожил 3 самолета противника, два из которых полностью сгорели.

Мерно рокочут моторы. Самолет возвращается на родной аэродром, чтобы заправиться горючим, загрузиться бомбами и вновь пойти на задание. На душе становится радостно от сознания, что своим ударом мы на какой-то миг приблизили день окончательной победы над врагом. Вслед за наступающими войсками полк сначала приземлился на аэродроме Текель, а 31 марта - в Веспрем.

4 апреля 1945 года последний вражеский солдат был вышвырнут с венгерской земли. Над Венгрией, страной, которая еще в 1918 году была второй, после России, Советской республикой на земном шаре, взвилось знамя свободы. В тяжелых боях, разгоревшихся зимой 1944/45 года, советские летчики проявили чудеса мужества и храбрости. Многие из них отдали свою жизнь за свободу венгерского народа. Многие навеки прославили здесь свои имена. В этот же день полк перелетел на аэродром "Папа".

Победоносное завершение войны

Шла последняя военная весна. Разбитые фашистские войска группы армии "Юг" откатились к Вене. Желая сохранить столицу Австрии от разрушений, Военный Совет фронта обратился к жителям Вены с такими словами:

"Граждане Вены! Помогайте Красной Армии в освобождении столицы Австрии - Вены, вкладывайте свою долю в дело освобождения Австрии от немецко-фашистского ига". Наши летчики, как и в Будапештской операции, летали на боевые задания и днем и ночью, проявляя мужество и волю к победе. Только за месяц и 7 дней в Венской операции полк совершил 821 боевой вылет. Экипажи полка и днем и ночью бомбили военные объекты Вены и вблизи нее.

Ночь с 6 на 7 апреля выдалась по-летнему теплая и ясная. Еще днем экипажи получили задачу - с наступлением сумерек нанести бомбовый удар по одной из железнодорожных станций г. Вены. Вместе с другими экипажами в полет ушел и экипаж Анатолия Фридмана, в составе экипажа в ту ночь летели: штурман Сергей Рухлядев, стрелок-радист Александр Коновалов, стрелок Андрей Жеребцов. Экипаж в таком составе выполнял не первый боевой полет. Много раз он успешно выполнял самые различные задания командования как днем, так и ночью, и получил признание - все члены экипажа были неоднократно награждены правительственными наградами.

Набрав 1500 метров, экипаж вел свой скоростной бомбардировщик, груженный 16-ю бомбами ФАБ-100, к намеченной для удара цели. Защите Вены от воздушного нападения противник уделил особое внимание, для чего в самом городе и его пригородах он сосредоточил большое количество зенитных средств, способных на любом ярусе высоты создать плотный огонь. В ту ночь, о которой идет речь, противник вел яростный огонь, и летчикам приходилось много маневрировать, чтобы пробиться к цели.

Сергей Рухлядев уже поймал в прицел полыхающую от ранее сброшенных бомб цель и открыл люки, когда один из снарядов угодил в самолет. Взрыв пришелся между кабинами летчика и штурмана. Острая режущая боль толкнула летчика в грудь и ногу. Самолет сбился с курса. Превозмогая боль, летчик с трудом поставил самолет на прежний курс. "Сергей, ты как, не ранен?" - с трудом произнес Толя. Штурман молчал.

"Сергей, Сережа, ты что???" - уже громче произнес он. Ответа никакого. "Или убит или тяжело ранен", - мелькнула догадка. Перед глазами поплыл цветной ковер. "Надо добраться до рукоятки аварийного сброса", - сверлила мысль. С большим трудом дотянувшись, летчик потянул ее на себя. Ручка, вопреки ожиданию, поддалась легко, без всяких усилий. Толе стало ясно: управление аварийного сброса нарушено и освободиться от бомб не удастся. С помощью одной здоровой ноги и штурвала летчик развернул самолет в зоне огня на 180° и перевел его на снижение.

"Передай, Саша, на КП, - обратился он к стрелку-радисту. - Я и штурман ранены. Идем на вынужденную". - "Хорошо, командир", - ответил Саша и тут же взялся за ключ. Толя знал, что в 10-15 минутах полета должен быть аэродром, на котором базируются истребители, но там нет ночного старта. Только бы выйти на него, а там он сядет с фарами. На какое-то мгновение летчик забылся. Были ведь ситуации и посложней этой... февраль 1943 года, раскисший от распутицы аэродром Миллерово. Самолет, загруженный бомбами и полными баками, медленно набирал скорость на разбеге. Вот и конец полосы, а самолет никак не хочет оторваться от земли. Летчик невольно подбирает на себя штурвал, и самолет неохотно отрывается. Но при малой скорости и большом весе его тянет к земле. Удержать самолет, хотя бы в горизонтальном полете, летчику не удается - земля. Взрыв! И вот он и его штурман Иван Зоткин уже в полевом госпитале. При взрыве их кабину оторвало и отбросило в сторону от взорвавшегося на бомбах самолета. К сожалению, тогда ни стрелок-радист, ни стрелок в живых не остались.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});