Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

это устроить без особых хлопот. Поверь мне. Еще что?

— О чем ты?

— Ты хотела спросить меня о чем-то. Спрашивай.

— Ты далеко проходил по долине?

— Не очень. Я скажу, как мы доберемся до моего предела. Это все?

— Нет. — Она помолчала, потом выдохнула: — Почему так смотришь на меня? Хочешь угадать слова, что передала для тебя моя мать?

— Нет. — Он усмехнулся. — Пытаюсь разглядеть десятилетнюю девчонку с огромными синими глазами.

— Она здесь, — прошептала Арма. — Во мне. Глаза так уж точно.

Утро проникло через окно и наполнило комнату прохладой. Когда Арма проснулась, Кая в комнате уже не было, только великан посапывал, свернувшись в подобие внушительного холма. Арма торопливо плеснула в лицо водой из жестяного рукомойника, брызнула на завопившего Шувая и уже под его жалобные стоны вышла в коридор. Рассвет только занимался. Над стеной висел туман, и размытые фигуры мертвых дозорных проглядывали через него словно забитые в стену колья. Не менее трех десятков их же стояли кругом у сторожевой башни. Там же Арма увидела и Лилая, Тешу и всех тати, кроме Шувая. Удивилась изморози, легшей на балки резного шатра, на навесы, пустующие с ночи без продавцов, на камень, насторожилась от тьмы, окутывающей все. Теша поежилась от утренней свежести, увидела Арму и ткнулась Лилаю носом в плечо. Прошептала Арме:

— Прости, что определила вас в одну комнату с мейкком, но Шувай сказал, что он спит крепко.

— Я тоже сплю крепко, — отрезала Арма, шагнула вперед и разглядела Кая и Мекиша. Оба сидели на камне, положив на колени обнаженные мечи, и смотрели друг на друга. Время от времени губы Кая вздрагивали, и Мекиш едва заметно кивал. Арма пригляделась к мечу зеленоглазого. Он был необычным — не сверкающим, как клинок какого-нибудь хиланского гвардейца, которому не жалко долгих ночей для полировки меча стеблями хвоща и каменной пудрой, а серым. Серым и покрытым, как изморозью, рисунками листьев и цветов. Арма прищурилась. На мгновение ей показалась, что в изгибах узора закипают капли крови.

— Сарлата ушел, — услышала она над ухом голос Тару. — Но Косой остался. Эша сейчас в трактире, собирает припасы в дорогу. Мы тоже уходим сразу после схватки и встречи с оракулом. Непиш и Шалигай уже в трактире. И Шувая я туда отправил. А пустотники сели завтракать, им схватка не интересна.

— Ты озабочен чем-то? — спросила Арма старика, лицо которого было хмурым.

— Всем озабочен, — буркнул Тару. — Больно уж весел Косой. Поверь мне, так веселятся те, чья смерть уже над их головой. Обычно перед смертью они совершают всякие гадости. Кроме того, сто мертвых воинов ушли из Танаты. Вроде бы пошли в разоренную деревню, но куда точно, никому не ведомо. И если оракул ведет всю сотню да еще вот этих, — старик кивнул на державших круг стражников, — то я не слишком хорошо представляю, как он будет еще и говорить с нами.

— Сарлата давно ушел? — спросила Арма.

— С час назад, — вздохнул старик. — Знатного проводника он перехватил. Уж кто-кто, а он точно сиун. Точнее не он, а она. Баба. Ты уж прости меня, девонька, но никогда я такой красоты не видел. И никогда не думал, что ужас такой испытаю от этой красоты. Я, как ее узрел, аж ростом уменьшился. Ничего, Кай сказал, что мы с ними точно не разминемся. Так что полюбуешься еще, может быть. Вряд ли Сарлата будет терпеть до Анды. Устроит где-нибудь засаду.

— Тем лучше, — заметила Анда.

— А вот и Косой, — крякнул старик.

Соратник Сарлаты шел к месту схватки вразвалочку, прицокивая подбитыми сталью сапогами, кривясь улыбкой, которая сразу же объяснила Арме его кличку, глаза-то у разбойника были нормальными, зато ухмылка перечеркивала физиономию наискосок, придавая ей глумливый и тошнотворный вид. Арма даже представила, как именно с этой ухмылкой разбойник резал, не разбирая ни женщин, ни детей, малла, и невольно потянулась к посоху, внутри которого прятала меч матери. Белка болталась у Косого на груди.

Мертвые воины, словно подчиняясь неслышной команде, разом попятились в стороны, расширяя круг. Кай поднялся, поклонившись Мекишу, и малла принялся засучивать рукава, как будто ему предстояла не схватка, а утомительная, но вполне посильная работа.

Косой вошел в круг, выдернул из ножен меч, достал грязную масляную тряпицу и старательно протер клинок, покрытый разводами ржавчины.

— Раньше надо было чистить, — буркнул Тару через строй мертвых воинов.

— На порубку не влияет, — еще сильнее скривился Косой и чуть присел, согнул спину, расставил в стороны локти, да так, что стал похожим на раскоряченные козлы для пилки дров. Мекиш скрежетнул клинком в ножнах, повернулся к разбойнику левым боком, взметнул меч над головой.

— Наш-то ростом в полтора раза короче, а с клинком так и вовсе в два, — с тревогой прошептала на ухо Арме Теша.

Арма оглянулась. «Наш». Всего-то и были вместе несколько дней, ничего и не испытали толком, а уже наш. И точно. И Теша с бешеными глазами рядом с Лилаем — наша, и Лилай, и Тару, и Кай, и все-все-все. Даже трое пустотников с язвительными усмешками и презрительными взглядами. Пока — наши.

— Спокойнее, — только и сказал Кай Мекишу, и тут Косой бросился вперед. Не то зарычал, не то захрипел, но, не разгибая коленей, засеменил вперед и один, второй, третий раз взмахнул перед собой мечом, пытаясь зацепить малла. Тот отбил один удар, подбил вверх второй, уклонился от третьего и метнулся под ноги разбойнику, черканув его по бедру. Кровь побежала алой ниткой по портам, но только раззадорила Косого. Разбойник, чуть припадая на ногу, снова направился к малла, то взмахивая мечом перед собой, то тыкая острием вперед.

— Не играй, — повысил голос Кай. — Заканчивай!

— Сейчас. — Глаза малла блестели. — Еще немного.

И Мекиш снова принялся отбивать удары Косого, пока после очередного кувырка не наградил того порезом и на другой ноге, хотя и сам получил царапину на скуле.

— Ерунда, — пожал плечами в сторону Кая Мекиш. — И отметины не останется.

— Все! — потребовал Кай.

Косой уже стоял на месте, с недоумением тараща глаза то на играющего мечом малла, то на собственные, тяжелеющие от крови порты, но когда Мекиш вновь двинулся к нему, поднял меч без усилий и едва не снес маленькому тати голову. Тот присел так быстро, что меч, взрезав пустоту, чуть не выпал из рук Косого, но значения это уже не имело. Мекиш пронзил брюхо разбойнику, шагнул в сторону и, отворив поток крови, вскрыл его до селезенки. Косой захрипел и рухнул на камень. Малла занес меч над его шеей.