Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

паразитами… Мы уже упоминали о том, что св. Симеон целый год простоял на одной ноге. Другая нога мученика была покрыта незаживающими язвами, и в то время как его биограф возвращал опадающих на землю червей на место их привычной “трапезы”, Симеон, обращаясь к очередному паразиту, приговаривал: “Вкушай плоть, дарованную тебе Господом”». (Меннингер, 2000, с. 139.)

Знакомясь с жизнеописаниями юродивых и религиозных аскетов, приходишь к выводу. что они соревновались друг с другом в мазохизме. Вероятно, в этом была своя логика. Чтобы добиться славы и стать знаменитым, чтобы заставить людей слушать себя, необходимо было чем-то выделиться из общей массы отшельников. Наличие в характере истерических, приковывающих к себе внимание черт и позволило Симеону придумать «новый пример подвижничества». В IV веке провести сорок лет на столпе по современным меркам сравнимо разве что с 40-летним стажем работы популярного шоу-мена на эстраде.

СКОВОРОДА ГРИГОРИЙ САВВИЧ (1722–1794), украинский философ, поэт, педагог; с 1770-х годов вел жизнь странствующего нищего-философа; сочинения Сковороды распространялись в рукописях.

«А мне одна только На свете дуМа, Как бы умерта мне не без ума».

Г. Сковорода

«Сковороде некое высокое духовное — лицо (чуть ли не митрополит) якобы посоветовало принять священнический сан (в другом варианте — монашеский постриг). Какой школяр не почувствовал бы себя на вершине счастья, получив такое почетное предложение — прямое свидетельство его ученических успехов!… В предложенных ему условиях он не разглядел ничего, кроме посягательства на собственную свободу, а не умея сформулировать отказ более деликатным образом, якобы принялся юродствовать: изменил голос, стал заикаться и вообще всячески выставлять себя безумном. Тогда начальству не осталось ничего иного, как вычеркнуть “спятившего” Сковороду из студенческих списков». (Лощиц, 1972, с. 41.)

[1759 г.] «Итак, на тридцать восьмом году жизни он снова оказался без определенных видов на будущее. И в который раз! Тут уже давала знать о себе очевидная закономерность. Что-то было неблагополучно то ли в нем самом, то ли в окружающих обстоятельствах… Слишком строптив, не по возрасту взбалмошен, не по чину горд…» (Там же, с. 83.)

«…Причудливый характер со многими странностями… У него случались видения, и некоторые его произведения, например Брань архистратига Михаила с сатаною — результат одной из апокалиптических теофаний… Он бежит женщин. Почему? Болезнь? Же-нофобия? Или, быть может, как Фалесон не женился, ибо не имел охоты плодить потомство? Была ли его дружба с Коваленским любовью целомудренного гения к ученику или в ней было нечто противоестественное? Такая страсть, такая нежность обычно случаются в отношении к любимой женщине… Сковорода был типичный ретретист, бегущий от внешнего мира в мир внутренний, а поскольку синдром ухода от реальности присущ психопатам, невротикам, париям, отщепенцам, то с позиции психики здоровой, ищущей иных форм приспособления или мятежа, он и воспринимается как ненормальный… Уход от реального мира во внутренний мир болезненных переживаний может кончиться и распадом личности, и гениальностью». (Гарин, 1994, т. 3, с. 431, 434–436, 440.)

[1764 г.] «…Очередной конфликт разгорелся как раз по поводу взаимоотношений Сковороды и Коваленско-гои'. Они были вызывающе незаурядными, эти взаимоотношения, а потому не могли рано или поздно не дать обильную пищу для всякого рода недоброжелателей и завистников… Важно подчеркнуть другое: личность Сковороды почему-то удивительно часто провоцировала и его современников и тем более его потомков на сочинение всевозможных побасенок и легенд… И тут нам нужно будет присмотреться к одной знаменательной черте в его облике — черте, так часто уже попадавшей в поле зрения. Речь идет о пресловутой чудаковатости Сковороды, о его склонности к поступкам и действиям, выходящим за рамки житейских норм… Между тем странности Сковороды действительно отчасти носили в себе черты юродства…» (Лощиц, 1972, с. 101–102, 119, 163–164.)

«…Резкость и прямота суждений, конфликтность натуры, независимость ума превратили его в отовсюду гонимого и всеми оклеветанного <…> 10 лет пробыл Сковорода в Коллегиуме. Дважды от него избавлялись, дважды он возвращался. Третьего раза он не осилил. Сковорода навсегда оставляет службу н с 1769 г. начинает свои странствия. Он бродяжничает, приживаль-ничает, отшельничает». (Таранов, 1995, т. 2, с. 363–364.)

«Он был совершенно здоров, когда, придя в слободу Ивановку, объявил всем собравшимся о своей скорой кончине, сам вырыл себе могилу, надел чистое белье, положил под голову свои сочинения и умер». (Гришко, Медведев, 2000, с. 346.)

Аскет, доходящий в своих поступках до юродства, женоненавистник, чудак, бродяга, нарушитель общепринятых норм поведения, склонный к одиночеству — вот и вырисовывается характеристика человека со специфическим расстройством личности (ближе к шизоидному), если не страдающего более серьезным шизотипическим расстройством.

СКОТТ (Scott) ВАЛЬТЕР (1771–1832), шотландский писатель.

Наследственности

«Семья Вальтера Скотта, патологическая история которой ярко выделяется в его автобиографических заметках… была буквально пронизана нервными расстройствами… У его родителей было двенадцать детей, шесть из которых умерли в раннем детстве, а четверо из оставшихся шести не имели потомства… Проклятье, которое висит над семьей гениального человека, обыкновенно распространяется и на его потомков. У Скотта была два сына и две дочери, но никто из них не оставил потомства». (Nisbet, 1891, с. 123, 126.)

Общая характеристика личности

«…Несколько лет казалось, что Вальтер не жилец на этом свете: раннее его детство — это бесконечные несчастные случаи, болезни, а также лекарства и процедуры куда более смертоносные, чем преследовавшие его недуги… Его болезнь оказалась детским параличом, который наградил Вальтера атрофией мышц правой ноги и пожизненной хромотой… От рождения он был наделен феноменальной памятью (помнил себя во младенчестве). В пятьдесят четыре года он утверждал, что дословно повторит любое письмо, написанное им с пятнадцатилетнего возраста, если ему зачитают первую строчку. В разговоре с Байроном он по памяти воспроизвел “Кристабел” Колриджа, хотя слышал эту поэму один-единственный раз… В истории человечества он, возможно, являет собой единственный пример соединения феноменальной памяти с богатым воображением». (Пирсон, 1992, с. 5–7, 108–109.)

Особенности творчества

«После того как Вальтер Скотт начал писать свое произведение “ Ламмермур-ская невеста”, с ним случился один из его ужаснейших судорожных припадков. Однако в период этого своего