Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

— Африка, — пробормотала она. — Было бы из-за чего шуметь? Интересно, почему Сантэн…

Мысль о девушке вытеснила из ее головы все прочее. По-прежнему глядя на берег, Анна ничего не видела и не слышала, пока прикосновение к плечу не вернуло ее к действительности.

Один из гардемаринов, молодой и безусый, похожий на школьника, даже в своей новенькой тропической форме, робко козырнул ей.

— В офицерской кают-компании вас ждет посетитель, мэ-эм.

Когда стало ясно, что она его не поняла, он жестом пригласил Анну следовать за ним.

У входа в кают-компанию гардемарин посторонился и пропустил ее вперед. Войдя, Анна остановилась и подозрительно осмотрелась, прижимая к себе саквояж. Гости и офицеры уже воздавали должное корабельным запасам джина и тоника, но флаг-адъютант крейсера заметил Анну.

— А, ну вот, наконец-то. Та самая женщина. — Он отозвал в сторону одного из гражданских и подвел его, чтобы представить.

Анна внимательно оглядела его. Худая мальчишеская фигура, одет в отлично сшитый серый костюм-тройку из дорогого материала.

— Мефрау Сток? — спросил этот человек почти почтительно, и Анна с удивлением поняла, что перед ней вовсе не мальчик — напротив, он лет на двадцать ее старше.

— Анна Сток? — повторил он.

Его поредевшие волосы обнажали две глубокие залысины по обе стороны гладкого лба ученого, но их длинным прядям было позволено спускаться на шею и плечи.

«Вот бы где поработать ножницами», — подумала Анна и сказала:

— Ja, я — Анна Сток.

Он продолжил на африкаансе, который был ей понятен:

— Приятная встреча… aangename kermis… Я — полковник Гаррик Кортни. И, как, видимо, и вы, опечален той страшной утратой, которая нас постигла.

Вначале Анна не поняла, о чем речь. Продолжая внимательно его разглядывать, она увидела, что из нестриженных волос на плечи дорогого костюма осыпаются белые хлопья перхоти. Одна пуговица на пиджаке отсутствовала, на ее месте болталась нитка. На шелковом шейном платке — жирное пятно, носок одного ботинка поцарапан.

Холостяк, догадалась Анна. Несмотря на умный взгляд и чувствительный мягкий рот, в нем было что-то детское, уязвимое, и Анна почувствовала, как в ней просыпается материнский инстинкт.

Он подошел ближе, и его неловкие движения напомнили Анне, как генерал Кортни рассказывал ей и Сантэн о том, что Гаррик Кортни еще в детстве по несчастной случайности потерял ногу.

— Вслед за гибелью в бою моего единственного сына, — Гаррик понизил голос, и выражения его глаз оказалось достаточно, чтобы сдержанно-осторожная манера поведения Анны смягчилась, — эта новая, почти невыносимая потеря. Я потерял не только сына, но и дочь, и внука, даже не успев увидеть их.

Только теперь Анна, наконец, поняла, о чем он, и ее лицо от ярости стало таким красным, что Гарри невольно отшатнулся.

— Никогда больше не говорите так! — Она шла на пятившегося Гарри, их носы почти соприкасались. — Чтоб я этого никогда больше не слышала!

— Мадам, — Гарри запинался, — извините, я не понимаю… я обидел вас?

— Сантэн жива! Ишь что выдумали — ее, мол, нет в живых! Не смейте так говорить, никогда! Понятно?

— Вы хотите сказать, что жена Майкла жива?

— Да, Сантэн жива! Конечно, жива.

— Где же она?

В поблекших голубых глазах Гарри неуверенно забрезжила радость.

— Вот это нам и предстоит выяснить, — твердо сказала Анна. — Нужно ее найти… нам с вами.

* * *

Гарри Кортни снимал номер в отеле «Маунт Нельсон» в самом центре Кейптауна.

Конечно, для приехавшего в Кейптаун джентльмена другого выбора быть не могло. Книга регистрации постояльцев напоминала список почетных гостей: государственные деятели и известные путешественники, алмазные магнаты и знаменитые охотники, доблестные военные и блистательные пэры королевства, принцы и адмиралы — всем им отель предоставлял временный кров.

Братья Кортни, Гарри и Шон, всегда снимали один и тот же номер на верхнем этаже — угловой, с видом с одной стороны на заложенные еще губернаторами Голландской Ост-Индской компании сады и на воды Столового залива до самых туманных синих гор вдали; с другой стороны подступали серые отроги горы, так близко, что закрывали половину неба.

Легендарный вид ни на миг не отвлек Анну. Она быстро оглядела гостиную, поставила саквояж на стол, порылась в нем, достала фотографию в серебряной рамке и протянула Гарри, который нерешительно стоял поблизости.

— Боже, Майкл… — Он взял у нее рамку и тоскливо посмотрел на снимок эскадрильи № 21, сделанный всего несколько месяцев назад. — Трудно поверить… — Гарри сглотнул, прежде чем продолжить. — Я могу сделать для себя копию?

Анна кивнула, и Гарри перенес внимание на вторую половину рамки.

— Это Сантэн?

Он произнес имя на английский манер.

— Это ее мать. — Анна коснулась второго снимка. — Вот Сантэн.

Она поправила произношение Гарри.

— Они очень похожи. — Он повернул снимок к свету. — Мать красивее, но у дочери, у Сантэн, характер сильней.

Анна снова кивнула.

— Теперь вы понимаете, почему не может быть, что она мертва. Сантэн легко не сдается. — Вернулась ее резкость. — Но мы зря теряем время. Нужна карта.

Через несколько минут после звонка Гарри в дверь постучал коридорный. Они расстелили карту и принялись изучать ее.

— Я этого не понимаю, — сказала Анна. — Покажите, где был торпедирован корабль.

Гарри узнал у штурмана «Несгибаемого» позицию и нанес на карту.

— Видите? — Анна торжествовала. — Всего несколько сантиметров до суши.

Она пальцем обвела побережье Африки.

— Это сто миль… может, и больше.

— Вы всегда такой нерешительный? — оборвала его Анна. — Мне говорили, что течение поворачивает к суше и что ветер тоже сильно дует к земле — и вообще, я хорошо знаю свою девчушку.

— Скорость течения — четыре узла, а ветер… — Гарри быстро подсчитал. — Возможно. Но на это ушло бы много дней.

Гарри уже начал наслаждаться происходящим. Ему нравилась непоколебимая уверенность этой женщины. Всю жизнь он был жертвой собственных сомнений и нерешительности и не мог припомнить, чтобы когда-нибудь хоть в чем-то был уверен так, как она.

— Итак, если вода и ветер подталкивают ее, где она вышла на берег? — спросила Анна. — Покажите.

Гарри карандашом отметил место по своей оценке.

— Я сказал бы — здесь.

— Ага!

Анна поставила толстый сильный палец на карту и улыбнулась. Улыбаясь, она делалась меньше похожа на Чаку, огромного свирепого мастифа Гарри, и Гарри улыбнулся ей в ответ.

— Вот как! Вы знаете это место?

— Немного. Я бывал там с Ботой и Сматсом в 1914 году как специальный корреспондент «Таймс». Мы высадились вот здесь, в Уолвис-Бэй — заливе Китов.

— Ладно, ладно! — оборвала Анна. — Значит, трудностей не будет. Отправимся туда и найдем Сантэн, верно? Когда можно выехать, завтра?

— Ну, это не так-то легко. — Гарри был ошеломлен. — Понимаете, это одна из самых страшных пустынь на Земле.

Анна перестала улыбаться.

— Вы всегда находите загвоздки, — зловеще сказала она. — Вечно болтаете, нет бы делать! А что тем временем будет с Сантэн, а? Надо отправляться немедленно!

Гарри смотрел на нее с трепетом.

Она как будто уже хорошо в нем разобралась. Распознала мечтателя и романтика, согласного жить в созданном его воображением мире, но не в жестокой реальности.

— Больше на болтовню нет времени. Нужно действовать. Сначала составим перечень необходимых действий, потом выполним их. Начинайте. Что прежде всего?

С самого детства никто никогда не разговаривал так с Гарри. Военный чин и крест Виктории, унаследованное богатство, ученые труды по истории и репутация философа — мир всегда уважал его как мудреца. Гарри знал, что на самом деле этого не заслуживает, такое отношение его пугало и смущало, и, стремясь защититься, он уходил в мир своего воображения.

— Пока составляете список, снимите пиджак!