Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

и он один из тех трёх архимагов, которые были в составе боевой звезды, добившейся победы над персами. Надеюсь, на этом вопросы о шутках закончились?

– Антон был с вами?

– Будет справедливее сказать, что это я был с ними. В первом бою я накрыл две цели, по которым они ещё раз отработались, а во втором даже не вмешивался. Просто Щиты держал.

– Погодите-ка, Антон что – архимаг?! – чуть ли не подпрыгнул на кресле Император, обменявшись с Обдориным крайне выразительным взглядом.

Надо же… Дошло наконец-то.

– Антон Рюмин официально признан архимагом восемь дней назад, – достаточно прохладным тоном проинформировал я своих собеседников.

Похоже, они оба ещё не до конца понимают, в какую задницу они попали. Или я не понимаю.

Если ещё кто-то не понял, кроме нас, то попытаюсь объяснить.

Согласно основополагающим документам Империи, архимаги подчиняются лишь одному лицу.

Да! Тому самому, что я в зеркале вижу каждый день, когда бреюсь. Главе Совета архимагов, млин, и никому другому!

Ну вот почему я об этом узнал лишь после того, как Антону разрешил тренировки с Шабалиным!

Дальше, сам понимаете, что-либо менять было бесполезно.

Если кто сомневается, то пусть попробует остановить торпеду, идущую на цель.

Вот и я тогда прикинул последствия своего скоропалительного решения, и сказал сам себе, что с Императором я ещё как-нибудь разрулю вопрос, а с Антоном точно нет. Ни за что он меня не простит, если я его судьбу перееду из политических соображений. Да я и сам бы такого никому не простил, окажись я на его месте.

Короче, как бы то ни было, а сейчас всё от Императора зависит. От его отношения.

Вздумается ему сказать, что с переподчинением его племянника мне он не согласен, и у меня, одна за другой, возникнет масса проблем.

– Значит он в герои попал, – прикрыл глаза государь и на несколько секунд отрешился от происходящего, и мы притихли, чтобы не мешать ему думать, – Герой и архимаг, – произнёс он вслух, поднимая голову и словно пробуя прозвучавшие слова на вкус, а затем повернулся к Обдорину, – Ты понимаешь, о чём я?

– Гессенская муха?

– Она самая, – подтвердил Император, начав отчего-то вдруг улыбаться и хитро поглядывать на князя.

– Погоди-ка, но тогда выходит, что тебе та вобла не слишком и нужна будет. Даже больше скажу, вообще не нужна. Аликс по родственной линии ближе некуда.

– И Антон… – многозначительно протянул Император, и они оба зафыркали, потирая руки.

Дураком нужно быть, чтобы не понять, как на моих глазах закручивается какая-то интрига, очень уж радующая государя.

Осталось только сообразить, что общего может быть у Антона с мухой и воблой. Скорее всего это какие-то прозвища, вот только чьи они? Для меня даже жирная подсказка о том, что муха не простая, а гессенская, особого значения не имеет. Понимаю, что это каким-то боком к Германии отношение имеет, и только. Как-то не доводилось мне изучать немецкие родословные, и тем более, вникать в их переплетения.

Между тем, собеседники начали на меня поглядывать нетерпеливо, а там и вовсе разговор скомкали, так им хотелось что-то между собой обсудить. Я не стал задерживаться, и возвращаясь бесконечными коридорами дворца, раздумывал над услышанной загадкой.

А впрочем, чего раздумывать! У меня же родственница есть. К тому же, причина для визита к ней более чем убийственная имеется. Чуть ли не в самом прямом смысле этого слова. Думаю, что если я срочно не покажусь тётушке в своём новом наряде, то она меня убьёт. По крайней мере, мозг точно вынесет, со слезами на глазах рассказывая, как ей было обидно услышать про мой новый костюмчик от кого-то постороннего, а она, всеми силами пекущаяся о моём благополучии, и знать ничего не знала, оказывается. Честно скажу, я даже содрогнулся на ходу, представив себе эту сцену в красках. Нет уж, такого счастья мне точно не надо. Бегом к тётушке, бегом.

– Похорошел, повзрослел, и вроде даже выше стал, – словно куклу вертела меня Анна прямо в прихожей, – Позабыл меня совсем. Сколько я тебя уже не видела.

– Да всего-то месяц.

– Это вам, мужикам, месяц не срок, – отмахнулась тётушка, и отойдя на пару шагов, стала меня внимательно разглядывать, заставив несколько раз крутануться вокруг себя.

– И как я выгляжу? – не стал я дожидаться окончания затянувшейся демонстрации.

– Оригинально, стильно и загадочно, – усмехнулась Анна, – Девушки опять с ума сойдут. Это портной твой постарался?

– Какой же он мой?

– Твой, твой. Все так говорят. Шувалова так и вовсе меня не так давно попросила, чтобы я поспособствовала срочному заказу для её сына. Слышал, наверное, что у него роман со старшей Рюминой уже вовсю идёт.

– Надо же, – удивился я успехам своего бывшего старосты, – А он сам что, не мог меня найти?

– А вот этого не надо, – замахала Анна рукой, – Шувалова в качестве ответной услуги меня к мастеру – итальянцу отвезла. Тому, что она из Италии выписала. Он та-а-акие шляпки делает, – с придыхом промурчала она, сладко зажмуриваясь, – Ну, да ладно, что я тебя на пороге держу. Кофе хочешь?

– Охотно. И вопросов у меня несколько имеется. Не забыла ещё, что консультировать меня обещала по всяким непонятностям?

– Тогда ещё и отобедаем. Иди в гостиную, а я на кухне распоряжусь, – тут же определилась Анна и лёгкой, танцующей походкой пошла вперёд.

Надо же, как ей воздух столицы на пользу пошёл. Похорошела, и чуть ли не помолодела. Хм, а ведь мысль! У Густавсона вон морщин на лбу вроде меньше стало, опять же виски и брови чернеть начали. Раньше-то напрочь седые были. А смотри-ка ты, как неожиданно эликсирчик подействовал.

Да, определённо стоит в ближайшее же время изготовлением эликсира для Анны озаботиться. Она, как никто другой, такой подарок оценит. Я, хоть и не отношу себя к специалистам по женским вопросам, но тут невооружённым глазом видно, что нашего Императора Анна по-настоящему любит. Да и он не особо чувства скрывает, как я заметил. Злые языки уже мозоли натёрли, как мне Алёнка рассказывала, обсуждая, насколько открыто он Анне знаки внимания оказывает.

– Ну, спрашивай, – уселась баронесса напротив меня, в нетерпении ёрзая на стуле.

– Кто такая Гессенская муха? – спросил я, и удивился реакции родственницы.

Сначала она открыла было рот, чтобы ответить, потом рот захлопнула и глаза у неё стали круглыми – круглыми.

– Алло, Анна, я тут, – помахал я на всякий случай ладонью перед её лицом.

– Откуда ты знаешь про её условие? Про него вслух нигде не говорят. Я сама чисто случайно как-то раз услышала.

– Так. Стоп.