Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

— Ешь побольше, а то совсем похудела, – сказал он, намекая на то, что обо мне никто не заботился, пока я жила там одна. Поэтому я и похудела.

Я молчала, поджав губы. Изначально мне казалось, что они смогут спокойно поужинать, но теперь было очевидно, что это были лишь пустые ожидания.

Люба, естественно, не слышала этот разговор. По всей видимости, детям нравится общаться с беременными женщинами, поэтому все это время она болтала с Жанной. Порой Люба вела себя не по годам зрело, и этот раз не был исключением.

— А в будущем я должна называть вас тетей, верно? – ласково спросила она.

В ответ на это Давид перевел все свое внимание с меня на нее и произнес:

— Любочка, что ты хочешь есть? Давай дядя тебе положит. Не приставай к ней.

Однако Люба не унималась. Она посмотрела на него и сказала:

— Дядя, мама сказала, что это твоя невеста. В будущем я должна называть ее тетей. Вы ведь поженитесь?

Давид нахмурился и поджал губы.

— Лучше бы ты поела, вместо того, чтобы болтать лишнее! – произнес он, чтобы Люба перестала говорить и спрашивать об этом.

Все за столом это слышали. Жанна горько улыбнулась и даже ничего не сказала. Она просто опустила голову, стараясь не показывать никаких эмоций.

Я нахмурилась. Давид всегда был довольно груб, однако теперь Жанна была беременна, и он не должен был так бесцеремонно обижать ее.

— Люба, милая, поешь! – сказала я.

Затем я посмотрела на Давида и, наложив ему поесть, произнесла:

— Брат, ты помнишь щенка, которого ты подобрал, когда мне было одиннадцать лет?

Эта тема показалась ему неожиданной. Он опешил на мгновение, но затем ответил:

— Помните, это было много лет назад.

— А ты помнишь, что случилось с той собакой?

— Я отдал ее тебе, но через пару месяцев ты отдала ее кому-то еще, потому что тебе надо было уезжать на учебу, – подумав, сказал он.

Я кивнула.

— В то время мне казалось проблематичным брать его с собой. К тому же о нем нужно было заботиться, и поэтому я отдала его. Я искала его после, но так и не смогла найти. Все эти годы я думала о том, что, если бы я не отдала его тогда, а просто оставила во дворе у бабушки, то быть может сейчас я не чувствовала бы сожаления и вины каждый раз, когда вспоминаю об этом

Он немного помолчал, затем положил мне кусок мяса и сказал:

— Это все в прошлом.

— У мамы раньше была собака? Прямо как наш Снежок? – Люба вмешалась в разговор, озадаченно глядя на меня.

Я слегка улыбнулась и кивнула головой.

— Я никогда не потеряю Снежка. Я буду хорошо о нем заботиться, чтобы не испытывать чувства сожаления и вины, – с достоинством произнесла она, кивнув головой.

Я рассмеялась и непроизвольно посмотрела на Давида.

— Брат, а она все понимает, так что хватит жить в своем собственном мире.

Он поджал губы, ничего ответив.

Жанна же всегда была молчаливой, и в этот раз тоже ничего не сказала.

После ужина мы пошли пить чай во дворе. Люба повела Жанну на задний двор посмотреть на цветы, а я села напротив Давида и сразу приступила к делу.

— Когда планируете свадьбу?

Он нахмурился.

— Какую свадьбу?

— Вашу с Жанной. Неужели ты хочешь расписаться только после рождения ребенка?

Он пожал плечами и равнодушно сказал:

— Я не собираюсь жениться. Это мой ребенок, но я не собираюсь на ней жениться. Когда ребенок родится, я дам ей денег, а ребенка запишем на твое имя. Мы ведь сделали это с Любой. Это то же самое!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В одно мгновение я разозлилась на него так сильно, что почти потеряла дар речи. Если бы чай не был таким горячим, я бы точно со злости выплеснула все на него.

— Давид, ты понимаешь, насколько безответственны твои слова? Я и так чувствую вину перед Любой. Ну, неужели ты хочешь, чтобы твой ребенок тоже рос в неполной семье? И что не так с Жанной? Она красивая и добрая. Очевидно, что она любит тебя, даже несмотря на твое ужасное отношение.

Не стоит дожидаться дня, когда она охладеет и уйдет, ведь только тогда ты поймешь, что потерял.

Ему было все равно. Он сделал глоток чая, облокотился своим стройным телом на стул и неторопливо сказал:

— Она хочет денег, и я их дам ей. Она отдает мне ребенка, а я ей деньги. Это не безответственно. Кроме того, я верю, что в будущем ты полюбишь его так же сильно, как полюбила Любу.

Я… Я не удержалась и выплеснула на него чай.

— Хватит витать в облаках. Будь мужчиной! Раз ты решил оставить ребенка, ты обязан жениться на его матери и привести ее домой.

Ощутив невероятную злость, я встала и ушла на задний двор, еле сдерживая себя. Довольно давно я не испытывала такой злости.

Руслан, спускавшийся со второго этажа, увидел меня и сразу понял, что я на что-то злюсь.

— Что случилось? – невольно произнес он.

Я поджала губы, все еще не способная сдержать гнев.

— В мужчинах нет ничего хорошего! – сказала я, глядя на него.

Руслан... Через некоторое время я подавила гнев и увидела, что тот смотрит на меня с улыбкой.

— Гнев ушел?

Я кивнула и смущенно посмотрела на него.

—Только что.

..

Он улыбнулся.

— Я знаю, это из-за Давида и той девушки?

Я кивнула и не произвольно выпалила:

— Если он упустит Жанну, он ни за что в жизни больше не встретит такую женщину. Он не ценит то, что имеет, и вообще не хочет жениться! Вот дерьмо!

Он протянул руку, посадил меня на стул и ласковым голосом сказал:

— Ты злишься из-за того, что Давид не ценит ее, или из-за его упрямства по отношению к тебе?

Я оцепенела, глядя в его глубокие глаза и потеряв дар речи. Только через некоторое время я смогла произнести:

— Он не относится ко мне как к женщине. У нас с ним братско-сестринские отношение, вот только он этого еще не понял.

Я прекрасно осознавала привязанность Давида ко мне. Он все эти годы относился ко мне очень трепетно, и со стороны это действительно было похоже на отношения между мужчиной и женщиной. Даже я, испытавшая настоящую любовь к мужчине, не могла понять, какие чувства испытывает ко мне Давид. Мы были вместе с самого детства, преодолели все невзгоды и всегда шли рука об руку. Почему же я не могу отличить родственную любовь от любви романтической?

Мы были очень одиноки. Бабушки не было, Маша уехала, и в юности мы могли полагаться только друг на друга. Если он действительно любит меня, то учитывая его характер, ему уже не важно, что я его не люблю.

Руслан долго смотрел на меня, не произнося ни слова. Я знала, что он чувствует и о чем беспокоится.

— Я злюсь, потому что он не может понять своих чувств. Я боюсь, что однажды он потеряет самого важного человека в его жизни и только тогда все осознает. Я злюсь, потому что он сам этого не понимает.

Глава 349. Человек, которого нужно оберегать (часть 5)

Сделав паузу, я взяла его за руку, и мое лицо стало серьезным.

— Руслан, мы уже не дети. Мы прожили почти половину своей жизни и прекрасно понимаем, чего желает наше сердце. Я просто не хочу, чтобы Давид потом сожалел о чем-либо. Вот и все.

Он ничего не говорил, а его темные глаза были мрачнее ночи. Я произнесла так много, а он и слова не сказал в ответ и лишь смотрел на меня своим глубоким неясным взглядом, лишая меня возможности понять, что творилось у него в душе.