Дикая орда - Джон Робертс

- Великолепно, - ответил Бартатуя. - Я хочу, чтобы ты сегодня забрался на стены Согарии и посмотрел, что там внутри происходит.

Он должен был знать! Это в духе кагана - осыпать человека милостями, а потом послать на верную смерть. У любого гирканийца найдутся родственники, соплеменники, которые возмутятся, если с ним так обойдутся, а за чужака кто заступится? Он не спорил.

- Будет сделано, каган. Что именно надо разведать? Бартатуя указал на одну из построек на модели города:

- Во-первых, дворец князя. Город переполнен беженцами, так что, если ты заберешься на стену, дальше ты легко сможешь незамеченным пробраться к самому дворцу. А если ты заберешься внутрь и найдешь хорошее убежище, ты сможешь подслушать кое-что очень для меня ценное.

Конан задумался: понимает ли этот человек, насколько опасно, смертельно опасно его поручение? Должно быть, понимает, но для него это не важно. Человеческие жизни - только разменная монета в его игре, а ставка - власть. А уж его, Конана, жизнь и вовсе никакой цены не имеет.

- Что еще? - сухо спросил он.

- Силы защитников. Хорошо бы подсчитать годных для дела лошадей в их конюшнях. Ну и каков их боевой дух, конечно. Но это уж в следующий раз.

- Что ж, в следующий так в следующий. А пока, каган, мне нужно как следует подготовиться к этому разу.

- Иди, - ответил Бартатуя, переводя взгляд на макет города. Подожди...

Киммериец повернулся:

- Да, каган?

- Смотри не предай меня.

- Это же безумие, Конан, - воскликнул Рустуф. Они сидели в своей палатке. Фауд стоял на страже. - Не делай этого! Возьмем лучше хороших лошадей - и айда отсюда. Осада эта продлится не один месяц, я, когда все кончится, здесь нечем будет поживиться, кроме горсти углей. Послушай, у меня кое-что припасено на крайний случай, и еще я немного выиграл в кости. Найдем себе хорошую армию и определимся на службу - не к такому безумцу, который готов сжечь целый мир, чтобы завоевать его. Я хочу служить в войске, где ценят действительно стоящие пещи: добычу, женщин, доброе вино.

- У меня тоже есть кое-какие припасы, - ответил киммериец, натягивая кольчугу. - Но не в моих это привычках - бегать от своего командира. Если он меня обманет - другое дело, но этот-то до сих пор обходился со мной неплохо. Я был простым пленником, а теперь - в высоком чине.

- Но ведь он посылает тебя на верную смерть! - возмутился козак.

Конан пожал плечами:

- Какой полководец не посылает своих людей в опасные места? Будь это причуда или ненужная жестокость - меня здесь уже не было бы. Но это не так. Ему нужно знать положение дел в городе, а для этого нужен человек, умеющий лазить по отвесным стенам и знающий языки. Это можно понять. И я не думаю, что это такая уж верная смерть. Меня так просто не убьешь.

Рустуф только руками развел:

- Ну, Конан, твоя храбрость и верность слишком далеко тебя заводят!

Конан стоял у основания городских стен и смотрел вверх. Его пальцы нащупали трещину между двумя массивными серыми камнями, и он стал карабкаться. Тот, кто вырос не в киммерийских скалах, никогда не сумел бы взобраться на эту стену. Годы, проведенные им в качестве вора в богатых городах, так изощрили искусство Конана, что для него такая отвесная стена была все равно что удобная лестница.

В чем настоящая загвоздка - это чтобы никто тебя не увидел и не услышал. Он надел черную рубаху и вымазал лицо сажей. Чтобы избежать шума, он не взял с собой никакого оружия, кроме кинжала. Сандалии он, карабкаясь по стене, подвесил на шею и по пути то и дело останавливался, прислушиваясь к любому шуму сверху.

Вечер он провел, осматривая стену, и наконец нашел участок, где стражников было меньше всего, да и те были довольно небрежны. Как он предположил, это потому, что стена здесь выше всего и выходит снаружи к крутому обрыву. Никакой серьезной атаки с этой стороны не ожидалось, поэтому здесь вполне хватало нескольких сонных часовых, да и те следили в основном за дальними постами гирканийцев.

Приблизившись к вершине стены, он остановился. Прямо над ним стоял стражник с пикой, переговаривавшийся с находящимся в отдалении товарищем. Внезапно справа на стену обрушился целый сноп горящих стрел, и часовой закричал от неожиданности. Одна из них отскочила от крепостной стены и вонзилась в его щит.

Явно нарушая устав, часовой покинул свой пост и отправился посмотреть, что же случилось. Судя по поведению, это был ополченец; настоящие солдаты лучше подготовлены к таким неожиданным нападениям.

Не терял времени, Конан напряг свои тренированные мускулы и ловким тигриным движением перемахнул через парапет. Опустившись на вершине стены, он на мгновение скорчился, чуть не потеряв равновесия. Справа от него пролетело еще пять стрел. Он приказал своим людям стрелять еще несколько минут, после того как он заберется на стену. Слева, совсем неподалеку, он увидел лестницу, ведущую вниз, в город; он легко подкрался к верхней ступеньке и стал спускаться. На полпути он остановился, услышав голоса наверху.

- Они больше не стреляют, - сказал часовой.

- Что-нибудь загорелось? - спросил начальственный голос.

- Нет, - ответил второй голос. - Будем объявлять тревогу, сударь?

- Не стоит, - произнес командир. - Это они так, пугают. Хотят потрепать нервы. А почему это вы оба не на своих постах, мошенники? А ну марш по местам, не то на заре выпорю!

Конан усмехнулся. Он знал, как это бывает, когда опытному воину приходится командовать необученными новобранцами. Он нырнул в ветвящиеся городские кварталы. На улицах было много народу; по большей части эти люди лежали прямо на земле, укутавшись в плащи и куртки, пытаясь уснуть в ожидании нового дня, неотличимого от других дней осады.

Шум падающей воды привлек его внимание. Вода падала из облепленного ракушками кувшина, который держала девочка-богиня, в мраморный бассейн. Он наскоро смыл сажу с липа и рук.

Теперь он мог передвигаться более открыто. Он не боялся привлечь к себе внимание. Город был переполнен людьми, многие из них были иноземцами-караванщикам и, а уж на гирканийца Конан мало походил. Задолго до рассвета он почти уже достиг княжеского дворца.

Его остановил призывный шум, доносившийся из таверны. Он вошел в низкую дверцу, раздвинул шелковую завесу и оказался в небольшой комнате. Посетители были по большей части иноземцами, караванщики из самых разных стран. Было и несколько здешних. Даже для богатой Согарии такое убранство было необычно роскошным - стены из отличного, изящно отделанного камня, мебель из редкого дерева. Везде были развешаны образцы прекрасной вышивки, которой был прославлен этот город.

Служанка поставил на стол перед ним тарелку с хлебом, плодами и сыром, и еще он заказал чашу вина. Он заметил, что голода здесь пока что не ощущается. На вертеле жарилось мясо - но после всего предыдущего это уже не удивляло. При осаде лучше главное - сохранить до конца зерно и фураж для скота. Свежие фрукты, зелень, оливы - это уж как получится. Под конец остается разве что сыр, сухие бобы, горох, ячмень - если, конечно, все это не сожрут крысы. Судя по всему, Согария еще далека от того, чтобы сдаваться на милость победителя! Город выдержит осаду еще не одну неделю. Может, конечно, у этой роскоши есть и другое объяснение... Ну, на то он и здесь, чтобы разобраться в этом!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});