Я еду домой! - Андрей Круз

— Сказал, что все гражданские права отменяются, армия имеет право войти куда угодно, забрать что угодно и увезти кого угодно куда им будет угодно. Право собственности тоже правом не считается.

— А про дороги и аэропорты что-то сказал? — спросил я о животрепещущем.

— Сказал, — кивнул Боб. — На дорогах будут блоки, всех будут проверять на что-то там, а полёты запрещены. Кто полетит без разрешения военных властей — собьют. Запрещены переезды из штата в штат, да и границы округов пересекать без нужды не рекомендуется. Объявлен призыв в национальную гвардию.

— Ну, про гвардию я уже слышал, — кивнул я. — А вот всё остальное — новости.

— Вопрос только в одном: кто будет выставлять блоки по всей стране? Где столько войск взять, учитывая, сколько их ещё в других странах? — заговорил Майк. — Я служил в Германии и знаю, что там куча наших. А в Ираке?

— Наверное, рассчитывают на национальную гвардию, — сказал Серхио. — О призыве резервистов что-то говорили?

— Нет, — мотнул головой Боб. — Думают, наверное, что через национальную гвардию всё пойдёт быстрее.

— Национальная гвардия — это хорошо, — согласился я. — Важно только одно: а по домам они не разойдутся, получив оружие и технику?

— Почему это? — удивился моему заявлению Майк.

— Сам посуди. Ты служил в армии, верно?

— Служил, — кивнул он. — В Германии танкистом.

— Хорошо. А теперь представь, что служишь ты, например… в Таксоне. Представил?

— А что? Неплохо, — засмеялся Майк.

— Я тоже так думаю. Близко, в выходные — со своей девчонкой и друзьями. Верно?

— Вроде того.

— И вот начинает чёрт знает что твориться в стране. Мертвецы оживают и безобразничают на заднем дворе твоей мамы, пачкают стены, воруют бельё и через окно грозят её покусать. Она звонит тебе и жалуется на них, а ротный тебе говорит, чтобы ты не заморачивался, а ехал очищать задние дворы в Скоттсдейле, потому что тамошние жители платят больше налогов и бельё у них дороже. Твои действия?

Майк заметно растерялся, помолчал, почёсывая в затылке. Никто в разговор не вмешивался.

— Гм… ну… даже не знаю… — протянул Майк в конце концов.

— Видишь? — развёл я руками, показывая, что он влип. — А мы говорим о солдате регулярной армии. А теперь представь национальную гвардию, которая по своей сути такое же ополчение, как мы здесь. Все люди семейные, живут поблизости, ситуацию видят своими глазами. Как ты думаешь, чем это закончится?

Майк промолчал, но ответил Боб:

— Кто знает, кто знает. Но твоя картина выглядит реальной. Могут и разбежаться по домам, особенно если власть не сможет взять ситуацию под контроль. Пойдут защищать каждый свой дворик.

Скотт принёс тарелку с четырьмя небольшими треугольными сэндвичами, проколотыми деревянными зубочистками.

— Угощайся, — сказал он, потом добавил: — А вот чем буду кормить людей завтра — уже не знаю. Поставщики к нам ездить перестали, так что завтра-послезавтра не останется ни еды, ни пива.

Сделав это заявление, он ушёл за стойку, а я сказал:

— Видите? И у меня дома в холодильнике мышь повесилась. Хозяйственная деятельность замерла. Не будет еды — и всей нашей местной обороне грош цена. Друг друга съедим.

Это моё заявление словно громом всех ударило. Похоже, о еде никто не подумал. Привыкли, что еда живёт в «Кей-Марте», откуда её надо привезти. Глубже никто не смотрел. Но это американцы, с ними всё понятно. А я о чём думал? Хорошо, собирался улетать, но по всему остальному-то я поразмыслил, что делать, если не улечу, а насчёт еды… Вот сейчас: нет еды в холодильнике — поем в баре. А в баре она откуда браться должна? Эх, цивилизация наша…

А сэндвичи, к слову, здесь делать умеют. Я вообще небольшой до них охотник, а здесь всегда заказываю. Обидно будет, если сырьё для них иссякнет. Чёрт, и выпить до завтра нельзя, потому как на службе, а хочется-а-а-а…

Спокойствие, к моему удивлению, длилось недолго. Не ожидал я, что всё начнётся так скоро — делал поправку на то, что люди не сразу пустятся во все тяжкие. А они возьми да и пустись. Сначала скороговоркой заговорила рация, требуя помощи, а затем со стороны пикета у моста затрещали выстрелы, становясь всё чаще и превращаясь в добротную перестрелку. А мы наперегонки бросились к «доджу».

Боб завёл машину, мы повалились в кузов, уже почти на ходу, и нас всех смело к заднему бору по скользкой рифлёной поверхности от рывка с места. Кое-как вцепившись в металлический борт, я добрался до кабины, перегнулся и закричал увлечённо давившему на газ Бобу:

— К блоку не езди, сверни на Колорадо — и прямо на четвёртую лунку!

— Почему? — не понял Боб.

— Во фланг ударим!

А как они хотели — шашки наголо и в драку? Для этого большого ума не надо. А на наш блок могли выйти только от шоссе — другого пути нет. Через канал быстро не перебраться, даже пешком, к тому же у нас на Канал-авеню ещё дозор: заметят попытку форсирования. Если бы перешли раньше, то этот патруль тоже вёл бы огонь, а там пока тихо.

Несколько домов между полем четвёртой лунки и Канал-авеню в любом случае дадут хорошую позицию. Главное — до них добраться без происшествий, то есть просто пока ни во что не врезаться.

Не врезались, Боб вёл машину быстро, но аккуратно, не горячился. Проломил бампером живую изгородь, скатился на поле, безжалостно разрывая зубастыми колёсами дёрн, вылетел на параллельную улицу и дал по тормозам.

— Куда?

— Подгоняй к тому дому, под самое крыльцо, — показал я рукой. — Серхио, ты с винтовкой — будешь за снайпера. С крыши пикапа перебираешься на крышу дома, залегаешь за коньком и трубой. И ведёшь огонь по всем, кого увидишь дальше пикета, выбирай тех, кто больше всех командует. Понял?

— Понял, — кивнул наш вроде бы старший, совершенно не заметив, что его отодвинули от управления.

— Боб, ты будь у машины и, если прибудут подкрепления, рассылай их по крышам, чтобы били с этого берега по всему фронту. Майк, давай за мной!

Я побежал вперёд, напарник потянулся следом. Моей целью был дом, в котором разместился офис застройщика, облагодетельствовавшего Койотову Купальню гольф-клубом и полутора сотнями домов. Там же у них был отдел продаж, и там же, по моим расчётам, находилась позиция с самым лучшим обзором.

Едва мы выбежали на ещё не застроенную часть Колорадо, как нас довольно резво обстреляли. Пули ударили по асфальту, выбив искры, свистнули над головами. По вспышкам я успел заметить, до того, как перемахнул через кусты обратно на гольф-поле, что стреляют метров с двухсот, от дороги. И, уже пролетая через изгородь, сообразил: «Это же по мне! Меня убить сейчас могли!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});