Знак Хаоса - Роджер Желязны

— Конечно, — ответил Люк.

— Мне кажется, это серьезнее, чем игра по слуху. У тебя есть причины умалчивать о своих планах?

Мгновение Люк смотрел на меня, потом ответил:

— Я только недавно осознал, что тоже являюсь сыном Амбера. Мы встретились и увидели, что очень похожи друг на друга. И это хорошо. Значит, можем вести дела.

Я позволил себе нахмуриться. Слова его мало что прояснили.

Люк легонько шлепнул меня по плечу.

— Не переживай! Ты можешь мне верить. К тому же у тебя все равно нет сейчас выбора. Выбор появится позже. Самое главное: не вмешивайся, что бы ни происходило.

— Что, по-твоему, должно произойти?

— У нас нет ни времени, ни условий для подобного разговора. Так что отложим, и помни, что я сказал сегодня вечером.

— Ты сказал, что у меня все равно нет выбора.

— И еще я сказал, что выбор появится позже.

Джулиан уже опустил полог и повернулся к нам.

— Я готов принять предложение насчет еды, — громко заявил Люк. — А ты, Мерль? Проголодался?

— Господи, нет! Я только что высидел официальный обед.

— Вот как? — подчеркнуто равнодушно воскликнул Люк. — По какому поводу?

Я рассмеялся. Многовато для одного дня. Я уже хотел сказать, что у нас нет условий для конфиденциальной беседы, но Джулиан снова откинул полог и вызвал вестового.

Я решил забросить пару пробных шаров и понаблюдать за реакцией Люка.

— Прием был посвящен премьер-министру Бегмы Оркузу и его свите.

После этих слов я надолго приложился к кубку, а Люк терпеливо ждал продолжения.

— Это все, — сказал я, вытирая губы.

— Перестань, Мерлин, — нетерпеливо произнес он. — Я, между прочим, с тобой совершенно откровенен в последнее время.

— Неужели?

Поначалу мне показалось, что он не почувствовал юмора, но спустя мгновение Люк тоже рассмеялся.

— Временами мельницы богов начинают крутиться с дьявольской скоростью, и пыль может засыпать нас с головой. Слушай, как насчет того, чтобы подарить мне эту информацию бесплатно? У меня в самом деле сейчас нет ничего взамен. Чего он хотел?

— Между прочим, эти сведения секретны до завтрашнего дня.

— Хорошо. Что произойдет завтра?

— Арканс, герцог Шедбурн, вступает на престол Кашфы.

— Ну и дела! — вырвалось у Люка. Он взглянул на Джулиана, потом снова на меня. — Чертовски умный выбор со стороны Рэндома… Не думал, что он сработает так быстро.

Люк задумчиво уставился в невидимую точку, после чего произнес:

— Спасибо.

— Это хорошо или плохо? — спросил я.

— Для меня или Кашфы?

— Я еще не научился различать.

— Это нормально. Не знаю, как все может обернуться. Надо подумать. Уяснить общий расклад.

Я посмотрел на Люка, и он снова улыбнулся.

— Это действительно интересно, — сказал он. — У тебя припасено что-то еще?

— Пока все.

— Наверное, ты прав, — кивнул Люк. — Нельзя перегружать систему. Тебе не кажется, что мы перестаем радоваться простым вещам?

— Пока мы дружим, нам это не грозит.

Джулиан в очередной раз опустил полог, вернулся к нам и взял свой кубок.

— Через несколько минут принесут поесть, — сообщил он Люку.

— Спасибо.

— Бенедикт утверждает, что ты сказал Рэндому, будто Далт — сын Оберона.

— Да, — кивнул Люк. — И он тоже прошел Образ. Это что-то меняет?

Джулиан пожал плечами:

— Мне не впервой хотеть убить родственника. Кстати, ты ведь мой племянник?

— Да… дядя.

Джулиан взболтал вино в кубке.

— Что ж, добро пожаловать в Амбер. Прошлой ночью я слышал баньши. Нет ли тут какой связи?

— Перемены, — пожал плечами Люк. — Они всегда воют, когда что-то меняется. Оплакивают утерянное.

— И смерть. Они ведь предвещают смерть, так?

— Не всегда. Иногда они появляются в решающий момент, чтобы придать происходящему драматический оттенок.

— Плохо, — проворчал Джулиан. — Но будем надеяться.

Мне почудилось, что Люк хотел что-то добавить, но Джулиан заговорил первый:

— Хорошо ли ты знал отца?

Люк напрягся.

— Наверное, хуже, чем другие. Не знаю. Он был вроде коммивояжера, постоянно в разъездах. Никогда не оставался с нами надолго.

Джулиан кивнул.

— Каким он был под конец?

Люк посмотрел на свои руки.

— Ну, нормальным он уже не был, если вы это имеете в виду. Как я говорил Мерлину, ритуал, через который он прошел, чтобы обрести свое могущество, вырвал из него… что-то.

— Этой истории я не слышал.

Люк пожал плечами:

— Наверное, результат важнее подробностей.

— А до того он был неплохим отцом?

— Не знаю, черт побери. У меня не было другого отца, чтобы сравнить. Почему вы спрашиваете?

— Из любопытства. Эта сторона его жизни мне совершенно неведома.

— Хорошо. Тогда расскажите, каким он был братом?

— Бешеным, — сказал Джулиан. — Мы с ним плохо ладили. И старались реже попадаться друг другу на глаза. Но мозги у него были. И дар. Склонности к искусству. Я пытался представить, много ли ты у него перенял.

— Повесьте, если знаю, — развел руками Люк.

— Ладно, не имеет значения. — Джулиан поставил кубок на стол и снова поднял полог. — Еда уже на подходе.

Он вышел из шатра.

По брезенту шуршали крошечные кристаллики льда. Издалека донесся протяжный вой. Ветер и адские гончие давали свой концерт. Но баньши молчала. Пока.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я шел в двух ярдах слева и позади от Люка. Справа на таком же расстоянии шагал Джулиан. Факел у меня в руке был здоровой штукой, футов шесть и с заостренным концом, чтобы его можно было воткнуть в землю. Факел приходилось держать на отлете, поскольку беспорядочные порывы ветра вытягивали языки пламени в разные стороны. Острые ледяные снежинки секли лоб и щеки, налипали на брови и ресницы. Пламя их растапливало, и я яростно моргал, прочищая глаза. Трава промерзла и хрустела под ногами.

Впереди в нашу сторону медленно двигались два других факела, между которыми маячила темная фигура. Я сморгнул, пристально вглядываясь в надвигающиеся блики. Мне пришлось видеть Далта лишь однажды, мельком, сквозь Козырь, еще в Лесном доме. В неверном свете факела его волосы казались золотыми или медными, но тогда, при естественном освещении, он выглядел обыкновенным темным блондином. Глаза зеленые, хотя сейчас, конечно, этого не увидеть. До меня только теперь дошло, насколько он огромен — если, конечно, он специально не подобрал в спутники коротышек. В тот раз Далт был один, и мне было не с кем его сравнивать.

Когда он вошел в свет наших факелов, я разглядел тяжелый зеленый жилет, плотную черную рубаху с длинными рукавами и зеленые перчатки. Штаны тоже были черные, равно как и сапоги, в которые они были заправлены. Черный плащ с зеленой каймой развевался на ветру, в свете фонарей кайма переливалась желтыми и красными огнями. С шеи на тяжелой цепи свисал круглый медальон, на вид — золотой. Я не мог разобрать детали рисунка, но был уверен, что там изображен лев, разрывающий единорога.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});