Алмазная пыль - Эльхан Аскеров

– Не откажусь. У старика чай настоящий, – кивнул штабс-капитан, стягивая с головы трикотажную маску.

Пашка с интересом всмотрелся ему в лицо. Простое, открытое, с умными, внимательными серыми глазами. Правую щёку пересекал длинный кривой шрам. Из-за него уголок его рта всё время кривился, словно в усмешке. Почесав пальцем шрам, Юра чуть пожал плечами и, усаживаясь на стул, сказал:

– Как видишь, я не просто так говорю.

– Будь это просто шрам, я бы плясал от радости, – вздохнул Пашка, наливая ему чай.

– Ты прости, братишка, если чего не так скажу, – неожиданно ответил Юра, – но я только одного понять не могу. Почему твой организм, справляясь с опасными, можно сказать смертельными, ранениями, не может регенерировать твои шрамы?

– Думаешь, я это знаю? – растерянно ответил Пашка. – Может, считает, что и так хорошо, а может, потому, что на коже слишком много нервных окончаний и вернуть всё в первоначальный вид слишком сложно. Хрен его знает, почему.

– Ну и ладно. Организм не сможет, так хирурги сделают, – решительно тряхнул кулаком штабс-капитан.

– На какие шиши? Ты хоть представляешь, сколько это может стоить? Да ещё неизвестно, возьмутся ли? – горько улыбнулся Пашка.

– А почему это они не возьмутся? – разом мрачнея, спросил Юрий.

– Кто его знает, как сильно кожные ткани повреждены? – пожал плечами Пашка. – Сам понимаешь, у них же сотня причин для отказа может найтись.

– Не найдётся. Ладно, только между нами, – сказал штабс-капитан, резко понижая голос почти до шёпота. – Старик уже приказал провести предварительные анализы. Твои рентгеновские снимки были отправлены в нашу больницу, еще когда ты в отключке был. Он с операцией тянул только потому, что хотел проверить, как твоя регенерация на коже отразится. Но после сегодняшнего, думаю, решит помочь тебе в этом деле.

– Не станет он торопиться. Мы же с ним говорили об этом, – так же тихо ответил Пашка. – Обещал, что казна оплатит операцию, если его головастики вакцину нужную придумают. А если нет, то и операции не будет.

– Не грузись, братишка. Открою тебе ещё один маленький секрет. Он так говорил, потому что не особо в твою амнезию верил. Но после всех тестов, что наши головастики с тобой провели, пришлось поверить. Так что не парься. Я ему сам всё доложу. Думаю, после этого доклада вопрос будет решён положительно.

– Ты так в него веришь? – удивлённо спросил Пашка.

– Я с ним уже десять лет. Сразу после ранения. Наши чинуши меня списать хотели. А куда мне идти? Что я умею, кроме как воевать да убивать? Когда услышал, что списывают, как взбесился. Меня одного четверо угомонить не могли. А старик, когда услышал, что боевого офицера собираются судить только за то, что он десятку штатских козлов ряхи начистил, не отдал. Просто приехал в трибунал и своей властью всё прекратил, а меня в свою личную команду забрал. С тех пор и охраняю. И скажу тебе честно, братишка, лично меня старик ещё ни разу не подводил. Если что нужно, всегда помогал.

– И то слава богу, – вздохнул Пашка. – Только вот какой ему прок мне помогать? Ну тебе, понятно, ты у него в команде. А я?

– Есть у него на тебя планы. Какие, не скажу. Не знаю. Знаю только, что планы есть. Главное, чтобы к тебе память вернулась. Это для него почему-то очень важно. Ты не торопись. Просто живи. Думаю, придёт время, оно само вспомнится.

– Погоди, если старик ушёл, то почему ты тут со мной сидишь? – неожиданно врубился Пашка.

– Не ушёл, – усмехнулся в ответ Юра. – Он там, в администрации порядок наводит. Местную шушеру гоняет. А я в охранном центре был, когда ты тут буянить начал. Ну, ребят прихватил и сюда. Так что не напрягайся. Если я старику понадоблюсь, меня ребята по рации вызовут.

– Обязательно вызовут, – раздался голос старика. Бодро простучала трость, и в номер вошёл сам Художник. – Ну-ка объясни мне, тёзка, с чего это ты опять вздумал мебель крушить?

– Извините, дядя Паша. Не сдержался, – вздохнул Пашка, бросая на штабс-капитана быстрый взгляд.

– Я так понимаю, эта дурёха решила копытом забить. Жертву начальской жестокости из себя изобразила, – с мрачной усмешкой сказал старик.

– Да не трогайте вы её, – отмахнулся Пашка. – Она, в конце концов, сюда не с клиентами вашими спать нанималась.

– Значит, решил заступиться за неё? Даже после того, что она тебе тут наговорила? – с интересом спросил старик.

– Да я ее, в общем-то, понимаю, – грустно усмехнулся Пашка. – Мне и самому в зеркало смотреться тошно. Чего уж про девушку говорить.

– Ну и чёрт с ней. Отправлю в лаборатории полы мыть, – махнул рукой старик. – Ну что, буян? Успокоился? Готов дальше лямку тянуть?

– Чаю хотите, дядя Паша? – неожиданно улыбнулся Пашка.

– И рад бы, да некогда, – усмехнулся Художник. – Пошли, Юра. Нам ещё ко двору ехать, на доклад. А ты, тёзка, перестань себя мучить. Не всё сразу. Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Отдыхай пока. Считай, что ты в отпуске.

– Попробую, – усмехнулся Пашка в ответ.

– Ну, тогда до завтра, тёзка, – кивнул ему Художник и, развернувшись, бодро пошёл к выходу.

Быстро подмигнув ему, штабс-капитан одним глотком допил чай и выскочил из номера, на ходу натягивая маску. В очередной раз вздохнув, Пашка собрал посуду, сложил её на сервировочный столик и, выкатив в коридор, оставил у двери.

* * *

Исповедь Санты о том, как ей удалось узнать про алмазы, заняла почти весь день. Эта история действительно началась очень давно. И Самурай, и даже Немой в те времена ещё даже не планировались. Слушая её рассказ, разведчики не раз пожалели, что вообще задали этот вопрос.

Как оказалось, с этими камнями у Санты были связаны не самые приятные воспоминания. Ещё в школе, увлёкшись бодибилдингом, она сумела построить своё тело. Построить так, чтобы все мужчины, едва увидев её, с удовольствием оглядывались вслед.

Высокая от рождения, она научилась ходить, держа спину прямо, гордо развернув плечи и откровенно играя мускулистыми бёдрами. В любой одежде она выглядела не хуже, а частенько даже лучше настоящих фотомоделей. Общее впечатление портила только короткая мужская стрижка.

Но именно эта манера держаться и стала её бедой. Санта с родителями жила в Одессе, и однажды весной, в самом начале девяностых, когда среди всех политических перипетий появилась совершенно дикая манера нуворишей выбирать себе подружек из самых юных девушек, на неё положил глаз один из самых богатых людей города. Полукриминальный авторитет, вылезший из грязи в князи только благодаря связям и умению выжимать деньги из любой, самой мерзкой ситуации. Увидев девушку на пляже, он, недолго думая, приказал своим охранникам привести её.

Но вместо того, чтобы покорно последовать за парой украшенных татуировками громил, Санта послала их к чёрту и, подхватив вещи, бегом скрылась в толпе гуляющих. Но этот подонок не понимал слова нет. Очень скоро её нашли.

Пытаясь изображать из себя приличного человека, он принялся осыпать её цветами и подарками. Обычный набор для покупки очередной игрушки. Но Санта оказалась не из тех, кого можно было купить. Увидев, кто именно вздумал за ней ухаживать, она звонко рассмеялась и, недолго думая, швырнула очередной букет ему в лицо.

Маленький, толстый, вечно потеющий, с быстрыми суетливыми движениями и слащавой, словно приклеенной, мерзкой улыбочкой и отвратительными манерами человек считал себя хозяином жизни. И этот плюгавец решил её купить? Санта готова была просто разорвать его на куски. Но этот человек не принимал отказа и после такого оскорбления решился на крайние меры.

Его громилы схватили Санту, когда она возвращалась домой от подруги. Не церемонясь, они просто стукнули её дубинкой по голове и, запихнув в багажник машины, вывезли за город, в хозяйский дом. Но Санта не была бы сама собой, если бы позволила себе сломаться.

Едва придя в себя и увидев его мерзкую физиономию, она с ходу приложилась к ней своим крепким, жилистым кулаком, разбив мерзавцу нос. Ворвавшиеся на его визг охранники привязали её к кровати, несмотря на отчаянное сопротивление. Но даже в таком положении она продолжала сопротивляться.

Он добился своего, только после того, как один из охранников прижал к её лицу тряпку, пропитанную хлороформом. Её продержали в доме почти неделю. Получив своё, толстяк быстро потерял к ней интерес и после короткого размышления приказал вывезти в город и бросить где-нибудь в новостройках.

Родители уже похоронили её и, узнав, что случилось с дочерью, недолго думая, отправились в милицию. С этого началась вторая часть её приключений. В отделе долго не соглашались принимать заявление. Потом, после того как она с родителями всё-таки настояла на этом, принялись запугивать.

Запугивали их и его прихвостни. Сначала избили среди белого дня отца, возвращавшегося с работы. Потом, под видом ограбления сделали инвалидом мать, проломив ей голову бейсбольной битой. А под конец попытались облить её саму кислотой.