Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон

Дом был тих. По крайней мере так думал Мэтью, пока не услышал едва различимый голос, который что-то говорил неподалеку. Он остановился, прислушался. Еще раз прогремел гром, и голос затих. Потом послышался снова, и Мэтью наклонил голову набок, пытаясь определить его источник.

Он узнал голос. Хоть тот был приглушен толстой дверью, Мэтью узнал его. Магистрат, спящий обычно крепко, говорил со своими демонами.

Мэтью подошел к его комнате. Голос стих, и начался храп, который посрамил бы пилу, грызущую железное дерево. Прокатился следующий раскат грома, и храп будто прибавил силы, соревнуясь с какофонией природы. Мэтью всерьез беспокоился о здоровье магистрата. Действительно, Вудворд никогда не позволял болезни помешать его работе, но все же он редко бывал подвержен силам природы. На этот раз Мэтью не сомневался, что посещение доктора Шилдса необходимо.

Внезапно храп прервался. Наступило молчание, потом из-за двери донесся стон.

— Энн, — сказал магистрат. — Энн, ему больно.

Мэтью прислушался. Он знал, что это нехорошо. Но, быть может, он услышит какое-то объяснение внутренним терзаниями Вудворда.

— Болит. Болит. — Раздалось быстрое, частое дыхание магистрата. — Энн, ему больно. Боже мой… Боже мой…

— Что тут происходит?

Голос прямо над ухом заставил Мэтью чуть не выпрыгнуть не только из рубашки, но из собственной кожи. Он резко повернулся, разинув рот — и увидел Роберта Бидвелла в халате алого шелка и с фонарем.

Несколько секунд понадобилось Мэтью, чтобы обрести голос, и за это время снова мощно ударил гром.

— Это магистрат, — сумел прошептать Мэтью. — Сегодня он спит беспокойно.

— Он храпит так, что дом рассыпается, вот что он делает! Я могу спать в грохот бури, но от этого шума у меня дырка в черепе!

Прямо во время речи Бидвелла храп магистрата зазвучал снова. Сегодня он был громок и неприятен, как никогда. Может быть, из-за плохого здоровья.

— Моя спальня рядом с его комнатой, — продолжал Бидвелл. — И будь я проклят, если хоть на миг глаза сомкнул! — Он потянулся к дверной ручке.

— Сэр? — перехватил его Мэтью за запястье. — Я очень просил бы вас его не трогать. Он захрапит снова, даже если вы его разбудите. А мне кажется, ему нужен отдых перед завтрашним днем.

— А мне не нужен?

— Вам не придется допрашивать свидетелей — в отличие от магистрата.

Бидвелл скривился. Без своего шикарного дорогого парика он будто уменьшился. Волосы песочного цвета были подстрижены почти наголо. Он высвободил руку из пальцев Мэтью.

— Человек второго сорта в своем собственном доме! — фыркнул он.

— Я благодарен вам за ваше понимание.

— Черт бы побрал это понимание…

Тут он вздрогнул, потому что Вудворд залепетал что-то и застонал.

— Больно… Боже мой, как больно…

И снова голос его заглушил звук пилы.

Бидвелл выдохнул сквозь зубы:

— Полагаю, ему все же нужен визит доктора Шилдса, раз он так страдает.

— Он разговаривает во сне, — пояснил Мэтью.

— Во сне? Что ж, не он один страдает от дурных снов в Фаунт-Рояле! Сатана их сажает в умы людей, как семена белены!

— Это для него не ново. Я много раз слыхал от него такие разговоры во сне.

— Что ж, сочувствую твоим ушам. — Бидвелл пробежал рукой по ежику собственных волос — тщеславие заставляло его понимать, как много придает его фигуре пышный парик. — А ты почему встал? Он тебя разбудил?

— Нет, я проснулся от грозы. Выглянул в окно и увидел…

Мэтью запнулся. Увидел — что? Мужчину или женщину? Нес этот человек что-то или нет? От всего этого у Бидвелла может составиться о нем впечатление как о человеке, который, чуть что, кричит «волки!». Он решил оставить это дело так.

— Увидел, что идет буря, — закончил он.

— Ха! — осклабился Бидвелл. — А ты не такой умный, каким себя воображаешь, клерк!

— Простите?

— Твое окно выходит на море. А буря идет с запада.

— А! — сказал Мэтью. — Что ж, значит, я ошибся.

— Черт побери! — ахнул Бидвелл, когда снова загремел гром. — Кто может под такое спать?

— Не я. На самом деле я шел в вашу библиотеку выбрать себе что-нибудь почитать.

— Почитать? Ты имеешь понятие, который сейчас час? Почти три часа ночи!

— Поздний час никогда раньше не препятствовал моему чтению, — ответил Мэтью. Но тут ему в голову пришла неожиданная мысль. — Правда… раз вы тоже не в состоянии спать, может быть, вы окажете мне честь?

— Какую именно?

— Партию в шахматы. Я видел у вас там доску и фигуры. Вы играете в шахматы?

— Естественно, играю! — Бидвелл выпятил подбородок. — И превосходно играю, могу сказать!

— Действительно? Настолько хорошо, что сможете меня обыграть?

— Настолько, — ответил Бидвелл, слегка улыбнувшись, — что смогу стереть тебя в порошок и по ветру пустить!

— Очень хотелось бы это увидеть.

— Так сейчас увидишь! После вас, о мой много о себе понимающий клерк!

В библиотеке, где продолжала реветь и бушевать за запертыми окнами буря, Бидвелл и Мэтью поставили лампы вниз, чтобы свет падал на доску, и Бидвелл объявил, что выбирает белые. Усевшись, он с яростной готовностью двинул вперед пешку.

— Вот! — объявил он. — Первый из солдат, кто охотится за твоей головой!

Мэтью двинул коня.

— От начала охоты, — заметил он, — еще очень не близко до трофея.

Вторая пешка шагнула в бой.

— Меня учил играть большой мастер, так что не пугайся быстроты, с которой будешь разгромлен.

— Тогда, — ответил Мэтью, изучая позицию, — у вас передо мной преимущество. Я самоучка.

— Я много вечеров играл за этой самой доской с преподобным Гроувом. На самом деле эта доска принадлежала ему. Ну, надеюсь, ты не будешь слишком долго мешкать над ходом, который явно достаточно прост?

— Нет, — ответил Мэтью. — Слишком долго не буду.

И через минуту последовал его очередной ход. Через двенадцать ходов Бидвелл увидел, что его ферзь зажат между ладьей и слоном.

— Ну давай! Бери его к чертям! — сказал он.

Мэтью взял. Тут настала очередь Бидвелла рассматривать доску.

— Вы говорите, вас учил преподобный Гроув? — спросил Мэтью. — Он был не только священником, но и профессиональным шахматистом?

— Это ты остришь? — Тон Бидвелла внезапно стал резким.

— Никоим образом. Я задал совершенно искренний вопрос.

Бидвелл замолчал. Глаза его искали ход, но отмечали тот факт, что вскоре король его окажется под угрозой того самого коня, которым Мэтью начал партию.

— Гроув не был шахматным профессионалом, — сказал Бидвелл, — но любил играть. Он был талантливый человек. И если он в чем-то был профессионалом, так это в латыни.

— В латыни?

— Именно так. Он любил этот язык. Настолько любил, что когда играл со мной — и это всегда меня злило, в чем, подозреваю, и был отчасти смысл подобных действий, — он объявлял ходы по-латыни. А! Вот мой спаситель!

Бидвелл хотел было взять коня слоном.

— Э-гм… если сдвинуть эту фигуру, — сказал Мэтью, — ваш король окажется под шахом моего ферзя.

Рука Бидвелла остановилась в воздухе.

— Знаю! — огрызнулся он. — Думаешь, я слепой?

Он быстро изменил движение, чтобы пойти конем по направлению к королю Мэтью.

Этого коня Мэтью немедленно снял поджидавшей пешкой.

— А были у преподобного Гроува враги? — спросил он.

— Да. Сатана. И, конечно, ведьма. — Бидвелл нахмурился, потирая подбородок. — Наверное, мне очки нужны — как я проглядел эту мелкую гадину?

— И давно преподобный здесь жил?

— С самого начала. Он предложил мне свои услуги в самый первый месяц.

— А откуда он приехал?

— Из Чарльз-Тауна. Уинстон и Пейн познакомились с ним в поездке за припасами. — Бидвелл посмотрел в лицо Мэтью. — Ты будешь в шахматы играть или в магистрата на допросе?

— Сейчас, мне кажется, ваш ход.

— Да, и вот он!

Ладья взлетела в воздух и со стуком опустилась на доску, сбив второго коня Мэтью.

И тут же погибла от меча его ферзя.

— А мистер Пейн, — спросил Мэтью, — он сам откуда?

— Ответил на объявление о наборе жителей, которое я разместил в Чарльз-Тауне. Почти все первые жители появились таким образом. А почему ты спрашиваешь?

— Из любопытства, — ответил Мэтью, рассматривая доску. — Мистер Пейн был когда-то моряком?

— Да, был. Служил в юные годы первым помощником на английской бригантине. Мы с ним много раз говорили о море и кораблях. — Он прищурился: — А почему тебе в голову пришел этот вопрос?

— Мистер Пейн… мне показалось, что у него есть морские знания. А что такое бригантина?

— Как что? Корабль!

— Да, сэр. — Мэтью позволил себе вежливую, но все же мимолетную улыбку. — Но какого рода корабль?