Тайна Алмазного Дракона - Элеонора Лайт

и его спутников стороны, подпирая обнажённым плечом одну из несущих балок и сверкая глазами, стоял детина африканской наружности с металлическим кольцом в носу и держал в руках охотничий нож. Содрогнувшись при виде холодного оружия, я отвернулась.

Раймонд представил им меня на незнакомом мне языке и добавил ещё что-то, содержащее вполне понятное для меня слово «эрдари». Тут же на меня уставилось все четырнадцать пар любопытных глаз.

— Ещё одну привёл? — оглядев меня с головы до ног и переведя затем недоумённый взгляд на Вильсона, спросила старшая женщина на слегка ломаном эрдарийском. — Только не стоит делать очередное одолжение господину Иллену, он уже женат. И его старший сын тоже. И племянник. И…

— Зато я не женат, тётушка, — перебил её Раймонд. — И если вы сможете одобрить мой выбор, если я его сделаю… и Белла тоже.

— Одобрить что-то без согласия всех сторон здесь никто не может, — подал голос староста. — Как ваше имя, девушка?

Я замялась, прежде чем ответить.

— Ну? — не терпелось господину Иллену. — Назовите себя.

— Моё имя Мари. Только, позвольте вам сказать, я не могу стать женой Раймонда Вильсона.

— Это ещё почему?

— Потому что я знаю его слишком мало, точнее — совсем не знаю и вижу первый раз.

— Это ведь не помеха — познакомиться с ним поближе, — вновь заговорила тётушка.

Ну ничего себе поворот!

— Вы ошибаетесь, госпожа. Есть ещё одна помеха.

— Это какая же?

— Я — невеста!

И в подтверждение слов я высвободила в очередной раз свою левую руку и обнажила плечо, показав всем затейливую вязь, нанесённую моей подругой Стеллой — точное зеркальное отражение узора, красовавшегося на плече у Бастиана Эдарри.

Все, кто находился в зале, ахнули, за исключением Раймонда, который, оценивающе поглядев на загадочный узор, поджал губы и многозначительно почесал макушку.

— М-даа… — после недолгого всеобщего молчания протянул староста. — Похоже, в этот раз кто-то из них решил подкинуть нам не абы кого, а свою НАСТОЯЩУЮ невесту. У моей Вильды на теле ничего такого не было, никаких татуировок и прочих меток! Но в таком случае, я полагаю, этот чешуйчатый сошёл с ума либо придумал своей… кхм… какое-то испытание.

— Если только этот рисунок не является подделкой, — глухим тоном ответил Раймонд и покосился на меня как-то особо подозрительно.

— А если это подделка, тогда она не имеет никакого значения и Раймонд имеет полное право жениться на Мари, — заключила впервые подавшая голос светловолосая девушка в серовато-синем платье скандинавского фасона — его кузина Белла.

Пока она это говорила, новоявленный кандидат в мужья, уже изрядно мне поднадоевший, вновь схватил меня за руку, послюнявил палец и принялся водить им по изгибам замысловатой татуировки — ничего. Никаких особых ощущений, кроме банальной щекотки. И никакого отклика изнутри, даже незначительного. Вовсе не потому, что мой внутренний дракон вновь впал в оцепенение и не отзывался, а потому что Раймонд никакими силами не сумел бы вызвать отклик, даже если бы моя крылатая суть не спала — она бы просто его игнорировала. Заставить этот инструмент заиграть мог только дракон. Точнее — только один из них. Я с чувством досады вырвалась и одёрнула рукав.

— Мари? — Раймонд вопросительно глянул на меня.

— Простите, господа… здесь душно, мне необходимо проветриться.

И с этими словами я опрометью бросилась прочь из дома Иллена и его семейства и, сбежав со ступенек, со всего маху налетела на Вильду.

Глава третья

От неожиданности я не сразу сообразила, что, собственно, произошло. И лишь несколько мгновений спустя осознала, что сижу на пятой точке у крыльца большого деревянного дома, а прямо против меня приблизительно в таком же положении — та самая женщина, которая попалась нам с Раймондом по дороге сюда. Она сидела на настиле из досок с совершенно растерянным и ошалелым видом, а на коленях у неё лежал перевёрнутый медный чан, из которого на её одежду вокруг неё вывалилось всё содержимое — розовато-перламутровые куски местной рыбы или чего-то похожего, издававшие тонкий пряный аромат.

Уставившись на меня в упор, старостиха сердито затрясла руками и головой и быстро заговорила на незнакомом языке, вкладывая в свою речь максимум эмоций. Я же ответила ей на единственном из местных наречий, какое знала:

— Простите, я не нарочно. Давайте помогу.

Она охотно согласилась, тут же перестав сердиться и изобразив улыбку. Я не спеша поднялась на ноги, превозмогая боль в ушибленном месте и отирая брюки, и принялась собирать обратно в таз то, что уцелело. Затем помогла встать Вильде.

— Благодарю, милая девушка, — заговорила та по-эрдарийски. — И даже почти понимаю, что могло заставить тебя с такой поспешностью покинуть дом господина Иллена.

Вот это было уже любопытно.

— И что же?

— Раймонд Вильсон изъявил желание сделать вас своей женой?

Какая догадливая…

— Простите… как вы это поняли, госпожа Вильда?

— А так, — ответила та, тщательно отряхивая замызганное платье, что помогало, в общем-то, плохо. — Когда в этом доме мне сделали предложение сразу же по прибытии сюда, я точно так же выскочила, но, к счастью, никого не уронила. А за мной следом — Иллен Тард. Только… почему за тобой не побежал Раймонд?

Я пожала плечами.

— Наверное, передумал. Я ведь невеста.

Вильда, нахмурившись, оглядела меня с головы до ног и обратно и вздохнула.

— Ясно всё с тобой… невеста… Пойду я, мне нужно переодеться.

С этими словами она поднялась по ступеням и исчезла в дверном проёме. Я же осталась стоять снаружи, глядя ей вслед и искренне недоумевая. Что значила её последняя фраза и интонация, с которой она это произнесла? Впрочем… теперь я точно уже знала, что мне просто необходимо поговорить с Вильдой по душам.

По решению вскоре собранного совета поселян, в котором слово держали несколько старейшин во главе с господином Илленом Тардом, место жительства мне определили в доме на восточной окраине селения, где жили две уже известные мне женщины — тётка Раймонда, которую звали Хильмерией, и её дочь Беллинда, которую все называли просто Беллой. А также муж Хильмерии Эгмон Тарс и, конечно, её дорогой племянник Раймонд.

Это последнее обстоятельство меня, честно говоря, смущало. Я была не прочь пожить немного среди островитян и насладиться местной романтикой, морем и рыбацким духом, и подружиться с хозяевами дома на окраине. Но мне совсем не хотелось стать объектом назойливых ухаживаний или, ещё хуже, домогательств со стороны их дорогого племянничка.

Впрочем… Раймонд Вильсон оказался не столько навязчивым ухажёром, сколько назойливым болтуном. Всякий раз он находил повод, чтобы о чём-то поговорить или