Морской разбойник. Морские разбойники - Франц Гофман

— Да, мать… — проговорил Фид с каким-то полувздохом и почесав за ухом. — Когда я вошел, она лежала на койке, безмолвная, белее паруса, вымытого дождем; левой рукой она обнимала мальчика, а в правой держала сухарь… Этот сухарь, я думаю, мог бы еще поддержать се жизнь пару дней, но она, должно быть, берегла его для ребенка. Так она и умерла у нас на руках, ничего не сказав.

Но она смотрела на нас такими глазами, что я этого никогда в жизни не забуду. Мы хорошо поняли, что она хотела сказать, даже если бы она и не показала рукой на мальчика, уснувшего между тем на свернутом парусе.

Мы с Гвинеей подали тогда друг другу руки и поклялись, что будем заботиться о ребенке. Мне кажется, что мы сдержали слово.

Фид помолчал с минуту, воспользовавшись этим промежутком, чтобы переместить жвачку, которую держал во рту, и потом продолжал:

— Мы ничего не могли больше сделать для женщины, а потому, взяв мальчика и собаку, отправились дальше. Ветер был попутный, но провизия наша понемногу приходила к концу… Тогда мы стали уменьшать порции. Но я говорю "мы" — это значит я и Гвинея, потому что для мальчика мы отложили такую порцию, что он мог быть сыт еще неделю.

Наконец, после того как мы два дня совсем поголодали, пришлось прикончить собаку, как нам ни было ее жаль. Но и это ненадолго пригодилось, и уже не оставалось никаких надежд, когда нас заметил, наконец, каботажный корабль.

— Ну что же дальше? — спросил капитан, — вы, конечно, старались разыскать семью мальчика?

— В том-то и дело, что при нем не было никаких документов, и мы ничего не могли узнать. А сам он только и знал, что его зовут Гарри, из чего можно было заключить только то, что его родители говорили, вероятно, по-английски.

— А как называлось затонувшее судно? Можно было узнать, кто были пассажиры на нем? Наконец, возможно, что это были жена и ребенок капитана?

— Да, ваша милость, но мы не умели читать. Когда я был мал, нас, простых людей, не очень-то учили, и Гвинея, насколько мне известно, не проходил наук в своей Африке. К тому же трудно было бы вообще что-нибудь разобрать, так как вода уже покрыла надпись.

Впрочем, на палубе мы нашли ведро с написанным на нем, должно быть, названием. Полагая, что и это может пригодиться, мы хотели его взять с собой, но так как каждая лишняя вещь могла нам только мешать, мы решили сделать иначе.

Гвинея умеет татуировать, и вот с помощью пороха он выжег у меня на руке те знаки, что находились на ведре. И Фид засучил рубашку.

Так как прошло много лет со времени этой истории, знаки несколько стерлись, но рисунок оставался виден в общих чертах. Правда, рука негра придала буквам несколько фантастическую форму, но тем не менее капитан без особого труда мог прочесть на руке: "Арк Лингавен".

— И что же, — спросил пират, — привело ли вас это имя к каким-нибудь следам?

— Нисколько, ваша милость, хотя наш капитан, к которому мы скоро попали опять на борт, употребил все старания, чтобы что-нибудь узнать.

Никто никогда не слышал о корабле с таким названием. Мальчик не мог ничего сказать о своем рождении, и мы наконец должны были поневоле предать все забвению и решили сами его воспитать.

Капитан дал ему начальное образование и первые понятия о навигации, а мы с Гвинеей практически научили его всему, что должен знать моряк, и скажите, ваша милость, разве мы не вправе гордиться нашим учеником?

— Конечно, друг мой! — сказал корсар улыбаясь. — Но продолжайте! Долго ли оставался потом мистер Вильдер в королевском флоте?

— Довольно долго, ваша милость. По крайней мерс, достаточно, чтобы выучиться там всему, чему стоит учиться, — ответил Фид, становясь почему-то сдержанным.

— И он стал офицером?

— Я думаю, король мог бы очень пожалеть, если бы не произвел его в этот чин, — ответил матрос.

Его глаза бегали теперь беспокойно по сторонам; по-видимому, он искал предлог, как бы ему отвертеться от этих вопросов.

— А как он сам находил службу? Все ли было ему по вкусу?

— Как сказать! Так откровенно он не говорил с нами об этом, но… Прошу прощения, ваша милость, мне кажется, как будто парус вот там… Или может быть это морская птица машет крыльями над морем?

— Парус!.. — раздался в эту минуту возглас с передней вахты, и этот клич пронесся по всему судну, повторенный эхом.

Все на корабле пришло в движение, и капитан вынужден был волей-неволей прервать беседу, чтобы отдать распоряжения людям.

Фид воспользовался этой неожиданностью и мгновенно исчез. Его поспешность достаточно ясно свидетельствовала о том, как он был рад этой возможности.

Мистрис Эллис в свою очередь поднялась места и сопровождении Гертруды в глубокой задумчивости сошла в каюту.

ГЛАВА XI

Опасный соперник

— Парус, парус!.. — восторженно повторили это восклицание матросы на реях и даже те, которые находились на палубе, так как белевшая точка была замечена одновременно многими из них.

Непомерная радость, охватившая матросов, когда они заметили появление корабля, вполне объяснялась тем, что эти люди прежде всего жаждали добычи.

Трудно было предположить появление сильного противника в этих мало-посещаемых водах; лишь изредка, разве с какою-либо особенно важной целью, заходили в эту часть океана военные суда. Вот почему показавшийся на горизонте парус был принят экипажем за испанский купеческий корабль, обещавший богатую добычу.

Сам пират был, очевидно, тоже очень доволен появлением судна. Он ясно сознавал необходимость заглушить с помощью богатой добычи заметно растущее недовольство матросов и вообще чем-нибудь вознаградить их за потерю "Каролины". Многолетний опыт подсказывал ему, что после подобных захватов можно будет опять прибрать к рукам алчную банду и подчинить се строжайшей дисциплине.

Немного погодя, капитан пригласил к себе на шканцы своего старшего лейтенанта Вильдера, начальника отряда сухопутных войск и еще некоторых из офицеров, которые принялись усердно рассматривать с помощью превосходных подзорных труб показавшееся судно.

Долго длилось прилежное и безмолвное наблюдение, но наконец капитан отложил в сторону свою подзорную трубу.

— Да, это, несомненно, корабль, — заметил он с веселым выражением лица, — и притом отличный, снабженный превосходным такелажем корабль; он идет как раз по нашим следам.

Все согласились со справедливостью слов капитана, за исключением Вильдера, который упорно молчал и, казалось, не мог оторвать глаз от подзорной трубы.

— Ну а вы, лейтенант Вильдер? Что же вы молчите? Каково ваше мнение о незнакомце?