Великая Испанская революция - Александр Шубин

Гарсиа развернул борьбу с партийными тюрьмами, возникшими в первые месяцы революции. Формально в них содержались арестованные «фашисты», но таковыми могли объявить и политических противников. Анархисты подали пример и передали свою тюрьму Женералитату. 58 узников при этом были освобождены[423].

Гарсиа Оливер назначил генеральным директором тюрем философа-гуманиста М. Родригеса, который стал наводить порядок в республиканских «узилищах». Режим заключения был смягчен[424].

В лагеря и тюрьмы направлялись люди, осужденные трибуналами. До создания системы лагерей трибуналы широко пользовались орудием смертной казни. Декрет 26 декабря 1936 г. упорядочил меры ответственности, предусматривая заключение в лагере вместо мер, за которые раньше давали «вышку»[425].

Упорядочение системы трибуналов, возникших в ходе революции, стало важнейшим достижением министерства юстиции во главе с Гарсиа Оливером. Хаотичность «народного правосудия» создавала множество возможностей для произвола, и министерство занялось систематическим упорядочением как методов судопроизводства, так и комплектования трибуналов. 10 и 26 декабря 1936 г. и 7 мая 1937 г. (когда участие анархо-синдикалистов в правительстве доживало последние дни) были приняты важнейшие декреты о различных категориях трибуналов. Последний декрет, разработанный наиболее тщательно, должен был поставить репрессивную силу государства под контроль всех политических сил республики, так как трибуналы должны были комплектоваться из их представителей в соответствии с определенной пропорцией (п. 74 декрета)[426]. Это должно было предотвратить саму возможность использования трибуналов в качестве орудия политической расправы.

Министерская деятельность Х. Гарсиа Оливера и Ф. Монтсени лишний раз доказала, что на пути к социализму или коммунизму необходимо сначала доделать работу социального государства. Собственно социалистическую политику «прикрытия сверху» социально-экономических преобразований проводили Х. Пейро и Х. Лопес. Однако при всей важности этой работы смысл вхождения НКТ в правительство заключался не столько в этой текущей административной работе, сколько в воздействии на политику кабинета в целом. Присутствуя в правительстве, НКТ не только защищала начавшиеся снизу преобразования, но и сдвинула политику правительства Ларго Кабальеро навстречу социальной революции, обеспечивая синтез социалистических стратегий.

Пока НКТ оставалась в правительстве, противники анархо-синдикалистского социально-экономического эксперимента не могли развернуть серьезное наступление против него. Как только НКТ покинула правительство, это наступление началось и привело к существенному свертыванию социальной революции. Пребывание НКТ в правительстве было условием сохранения той глубины революции, которая была достигнута осенью 1936 г.

После вхождения в правительство Испании синдикалисты проводили здесь относительно плюралистичную экономическую политику, которая поддерживалась Ларго Кабальеро и по существу стала основой социально-экономического курса кабинета в целом. Характеризуя этот курс, Гарсиа Оливер говорил: «У меня есть причины считать, что есть вещи, которые следует коллективизировать, потому что они могут быть коллективизированы, что также есть вещи, которые необходимо муниципализировать, потому что они не могут быть коллективизированы с точки зрения экономической эффективности или прибыльности, что есть вещи, которые должны быть национализированы, потому что, из-за экономических обстоятельств, постоянных или временных, они не могут быть ни коллективизированы, ни муниципализированы. У меня есть причины считать, что есть вещи, которые должны оставаться в свободной эксплуатации мелких собственников и мелких промышленников. Все существующие проблемы могут быть решены хорошим правительством людей, которые работают, которые не путешествуют слишком много, которые меньше занимаются политикой и больше — решением проблем и организацией работы, которая должна быть сделана»[427]. Эта модель смешанной экономики, регулируемой «народным правительством» (с точки зрения синдикалистов — правительством представителей организованного труда), далека от радикализма принципов съезда в Сарагосе. Политика анархо-синдикалистов в правительстве осуществляла своего рода «программу-минимум», необходимость которой ранее отрицалась. Несмотря на то, что идея многосекторной экономики и «хорошего правительства» несомненно противоречила идеологии анархического коммунизма, она, тем не менее, обеспечивала большее приближение к идеалам свободы (позитивное наполнение идеи анархии) и социальной справедливости, чем запрещение и разгром тех социально-экономических и социально-политических структур, которые не укладывались в анархо-коммунистическую модель. В этом смысле отказ от радикализма и сотрудничество с другими силами в рамках государственных и рыночных структур позволял анархо-синдикалистам с большим или меньшим успехом двигаться в направлении целей, определенных в Сарагосской программе. Это не был еще либертарный коммунизм, но стал на практике возникать сектор либертарного социализма.

Глава IV

Экономика самоуправления

Человеческие существа старались чувствовать себя как человеческие существа, а не зубцы в капиталистической машине.

Джордж Оруэлл

Испанская революция уникальна. Впервые в истории в таких масштабах практиковалась производственная демократия в индустриальном секторе. Впервые миллионы рабочих получили право на деле принимать решения, от которых зависит их жизнь, и создали социально-экономическую систему самоуправления, о работе которой можно судить по действительным результатам, а не только по намерениям.

Особенно глубокие преобразования в ходе Испанской революции происходили на северо-востоке страны, в Каталонии и в Арагоне, где их проводили анархо-синдикалисты и левые социалисты.

Фабрики — рабочим

Социальная революция, о которой анархисты, левые социалисты и коммунисты мечтали всю жизнь, началась.

В первые дни после начала войны многие лидеры анархо-синдикализма продолжали пребывать во власти апокалипсических представлений о революции как о процессе тотального разрушения, лишь после которого последует строительство нового мира. На вопрос корреспондента «Вы будете сидеть на куче руин, если победите?», Б. Дуррути ответил: «Мы всегда жили в трущобах и стенных дырах. Мы знаем, как можно со временем приспособиться к такой жизни. Но не забывайте — мы умеем также строить. Именно мы построили дворцы и города здесь в Испании и в Америке, и везде… Мы не боимся руин. Мы хотим унаследовать Землю… Мы несем новый мир в наших сердцах. Этот мир растет сейчас, в эту минуту»[428]. Устами Дуррути говорили люди, привыкшие к нищете и тяжелому труду. Для них даже пуританский образ жизни был заметным улучшением. Их вдохновляла не перспектива сытости, а ощущение справедливости и свободы. Именно воодушевление, вера в то, что революция несет освобождение, побуждали миллионы людей к самоотверженному труду, к активному участию в политической жизни, к готовности отдать жизнь за «новый мир в наших сердцах».

Советский комбриг Алексеев подчеркивает оптимистическую обстановку в тылу: «Тыл живет полной жизнью. Торгуют магазины, гостиницы и рестораны полны людей, работают кино, театры. Идет строительная работа. Непрерывно мчатся автомобили. Настроение людей бодрое и, я бы сказал, веселое»[429].

Казалось, этот мир возникнет вот-вот. Участник анархо-синдикалистского движения Э. Понс Прадес вспоминал о своих ощущениях того времени: «Было бы достаточно сменить флаги, запеть новые революционные песни, отменить деньги, иерархию, эгоизм, спесь — столпы, на которых покоится империя денег. Так думал не только я, рядовой юнец. Так думали бойцы НКТ, которые так долго и ожесточенно боролись в своей жизни»[430].

Часто анархисты пытались «забежать вперед», ускорить полное обобществление экономики. По словам умеренного синдикалиста С. Клара, «рабочий класс продемонстрировал замечательное чувство инициативы. Но это не значит, что не было глупостей в коллективизации. Возьмите парикмахерские. Что там было на самом деле коллективизировать?… И каков был результат? Все те мелкие собственники, которые по своей воле поддержали борьбу против фашизма, повернулись против нас»[431].

17 сентября вышло воззвание НКТ с призывом охранять мелких собственников, крестьян, лавочников от произвольных конфискаций[432]. 15 ноября 1936 г. газета НКТ «Солидаридад обрера» призвала к «пониманию и уважению мелкой буржуазии»[433].