Прекрасная художница - Мэри Николз

– А как я вас узнаю? Вы будете аристократом или разбойником?

Маркус засмеялся.

– Сами увидите! – Он дернул поводья, и фаэтон тронулся.

Френсис медленно пошла к дому. Рассказ Маркуса о пережитом только обострил ее чувства, она любила его сейчас сильнее и глубже, чем когда-либо, и от мысли, что потеряно столько лет, ей захотелось плакать. Но полно, были ли эти годы потеряны?

Она не погрузилась в пучину отчаяния, вышла замуж и прожила достойную жизнь с супругом, человеком благородным и добрым. Она не бездарна, ее способности идут на пользу людям, у нее много друзей.

Лишь бросившись в изнеможении на кровать в своей спальне, Френсис сообразила, что Маркус не упомянул ни единым словом о миссис Пул и ее ребенке. Он далеко не во всем открылся ей. Кое-что все же утаил.

Глава девятая

– Может, королева? – предложила Роуз. – Королева Елизавета? Или какая-нибудь греческая богиня, не помню, как ее там звали…

– Нет, Роуз, так все одеваются на маскарадах, а я хочу что-нибудь оригинальное.

– Может, какое-нибудь животное? – предложила неутомимая Роуз.

– Но я же запарюсь в меховом костюме, – засмеялась Френсис. – Кроликом, что ли, одеться? У герцога чувство юмора порой хромает, еще подумает, что я над ним смеюсь.

А Грили уже объявил, что герцог Лоскоу ждет ее внизу и желает с ней поговорить.

– Я провел его в гостиную, миледи, – сообщил дворецкий и озабоченно добавил: – Он чем-то очень встревожен.

– Скажи ему, я сейчас спущусь.

Френсис поправила прическу и пошла в гостиную.

– Милорд, что-то случилось? Надеюсь, не с леди Лавинией?

– При чем тут Лавиния? Я пришел совсем по другому поводу.

Ага, значит, до него дошла сплетня. Сейчас полетят искры.

– Может, сначала выпьете чего-нибудь? Чаю? Мадеры? Чего-нибудь покрепче?

– Спасибо, не надо.

– Садитесь, пожалуйста.

Он прошагал к окну, потом обратно и наконец сел напротив Френсис.

– Мой сын удрал из школы и оказался в каком-то игорном притоне, куда я и сам вряд ли решился бы войти…

– Мне очень жаль, но какое отношение это имеет ко мне?

– Его затащил туда ваш пасынок.

– Да вы что? Быть такого не может!

– Дункан никогда не лжет, мадам, я ему верю.

– В таком случае глубоко сожалею. Но думаю, это просто юношеская выходка, и ничего больше. Птенцу хочется опробовать крылья.

– Очень меткая метафора. Этот лоботряс, ваш сын, так заморочил голову этому самому птенцу, что тот взлетел чересчур высоко и опалил себе крылья, ни перышка не осталось.

Френсис с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Вы преувеличиваете, я уверена.

– По-вашему, проиграть две тысячи – это преувеличение?

У Френсис перехватило дыхание, смеяться расхотелось.

– Так много?! Но ведь маркиз несовершеннолетний, по закону этот долг не считается, не так ли?

– Может, и так, но это долг чести, и он должен быть выплачен.

– Так вы хотите, чтобы я его возместила? За этим и пришли?

– Нет, миледи, не за этим. Долг записан не на графа, а на тех, кто с ним был. – Маркус умолк, удивляясь про себя, зачем он сюда пришел. Взбешенный выходкой сына, он выскочил из дома, полный решимости разыскать Джеймса, сам не зная зачем. На квартире Джеймса не оказалось, и ему подумалось, что, может, он у мачехи.

Грили сообщил, что графа нет, и надо было повернуться и уйти, но вместо этого он потребовал встречи с графиней. Зачем? Чтобы посоветоваться с ней или просто пожаловаться и найти у нее сочувствие?..

– Я явился, – сердито заговорил Маркус, – чтобы выразить вам возмущение недостойным поведением вашего пасынка и сообщить, что моя дочь больше не переступит порог этого дома. А для вашей же пользы советую обуздать графа Коррингама, пока он вас не разорил. Доброго дня, графиня. – Не дав Френсис сказать ни слова, он покинул гостиную.

Остановившись в дверях, Френсис смотрела, как дворецкий закрыл за ним дверь, и словно вся жизнь ее осталась за этой дверью. Она написала гневную записку Джеймсу с приказанием как можно скорее явиться к ней, отправила ее с лакеем и поднялась в свою спальню.

– Мы никуда не пойдем, Роуз, – устало сказала она, – я жду графа.

– А как же костюм, миледи? Осталось так мало времени…

– Ничего не надо делать, я оденусь горничной. У нас с тобой примерно одинаковый размер, возьму что-нибудь из твоих вещей.

– Но, миледи, это же не то.

– Ничего, сойдет. Герцог Лоскоу смотрит на меня как на служанку, что ж, я и буду ею. Посмотрим, как ему это понравится, если, конечно, он приедет на бал, в чем я начинаю сомневаться.

Маркус шел домой. Интересно, как бы она отнеслась к случившемуся, если бы Дункан был ее сыном? Просто посмеялась бы, сказала, что юношей надо прощать, им просто очень хочется поскорее стать взрослыми? Неудивительно, что ее пасынок вырос таким безответственным.

Впрочем, он и сам терпимо отнесся бы к выходкам Дункана, если бы тот пришел и откровенно рассказал о своих проблемах. Может, они даже посмеялись бы вместе. В том-то вся и загвоздка – они никогда не смеются вместе, и он сам виноват в этом. Ходьба немного успокоила Маркуса, но не настолько, чтобы повернуть обратно и извиниться.

Дункан сидел в библиотеке на том же месте, где он его оставил час назад, опустив голову и зажав ладони между колен. Вид у него был подавленный, что неудивительно – Маркус так на него накричал, что слышно было, наверное, на милю вокруг.

– Ты мне заплатишь из своего содержания! – рычал он. – Не получишь ни пенса, пока все не выплатишь. И если для этого тебе потребуется сидеть без гроша до самого совершеннолетия, когда ты получишь наследство своей матери, то так тому и быть.

– Но, отец, как же я буду жить?

– Работай.

– Как? Я же учусь. Вы хотите, чтобы я бросил учебу и пошел работать?

– На той неделе начинаются каникулы, поедешь домой в Риели и будешь работать в поместье. Решение о твоем будущем я приму позже.

Дункан разрыдался, и Винни, которая явно подслушивала под дверью, бросилась его утешать.

– Мы что-нибудь придумаем, миленький, – повторяла она, опустившись перед ним на колени и сжимая его руки. – Мы что-нибудь придумаем.

– Не говори глупостей! Что, черт побери, ты придумаешь? – закричал в бешенстве Маркус, и тогда Винни метнула на него взгляд, полный ненависти. Это было уже слишком. Маркус выскочил за дверь, оставив детей плакать и утешать друг друга, а сам помчался к Джеймсу.

Сейчас же при взгляде на сына ему захотелось вдруг подойти, погладить его по волосам и взять обратно все, что он в сердцах наговорил. Ему почудилось, будто он слышит голос Френсис: “Если вы оставите сына без средств, как вы думаете, что он станет делать? Вернется за карточный стол в надежде отыграться. Вы что, хотите, чтобы он стал законченным игроком?”

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});