Покажи мне любовь (СИ) - Ромазова Анель

Достает нож, проводя им по моей щеке, затем ложит на столик у окна.

- Тебе понадобится. После. Бесполезная ты вещь. Так что, это будет лучший выход.

- Архан ему все равно. За это видео тебя же посадят – не сомневаюсь. Бьюсь в судорогах, в попытке посеять крупицу сомнения в нем.

- Да ну – раздается смехом – У меня самолет утром в далекие страны. Получит ссылку на трансляцию, когда меня уже здесь не будет – щелкает меня по носу и начинает снимать рубашку – Кстати, финал можешь, тоже включить, в котором твои венки вспарываются тонким лезвием. Потому что, после того что я с тобой проделаю, жить ты явно не захочешь. Бегом в койку. Камера мотор. Не зли режиссера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С обреченностью смотрю, как он стягивает брюки, оставаясь в трусах. По выпуклости понятно, как его возбуждает ужас в моих глазах. С предсмертной невозмутимостью, фиксирую глазами его подготовки.

Развязывает пояс на халате отходит в сторону, рассматривая. Берет нож со стола. Подходит ближе, проводя острием по коже на животе, мышцы спазмирующе сокращаются под холодным скольжением.

Нажим, ткань лопается рассеченная металлом, горячей струйкой лезет вниз алая жидкость, затекая в пупок. Не больно. Не чувствую. Как онемение накатывает.

С абсолютным равнодушием реагирую на эту пытку. Просто иду и усаживаюсь на кровать. Умерла.

Архан зациклено впивается глазами на кровь, ползущую по телу. Его даже трясти начинает в садистском удовольствии. Когда приближается, эта больная энергетика оседает в меня. Беру нож из его рук, нанося еще один порез над грудью. У него стон вырывается, животный, мерзкий. Слюнями захлебывается. Теряет контроль и холодность. Лицо такой жуткой гримасой искажается. Меня передергивает от отвращения.

Наклоняется ближе, касаясь языком слизывая кровавые струйки. Паники нет. Страха тоже. Какая-то отстраненность. Словно это не я. Не со мной происходит. Я сейчас далеко. Это не над моим телом издеваются. Мозг блокирует оберегая. Запрещая вдумываться и принимать происходящее.

Когда его рука начинает стягивать лифчик, задевая шершавой поверхностью метку от губ оставленная Кэдом. Подрывается внутренний протест. Неосознанный, инстинктивный. Сохранить.

В защитном жесте поднимаю руку и втыкаю нож ему шею. Хрип, полосованный воем. Булькающими звуками содрогается в горле, выплескивая изо рта капли. Он отшатывается, заваливаясь на пол и заливая белоснежный ковер красной мутью.

Смотрю на него. В полном стопоре. Безразлично. А затем, пошатываясь от навалившейся слабости, ухожу, закрывая на ключ дверь с обратной стороны. Отрезаю эту часть, оставляя там за преградой.

Шаг. Еще. Еще..

Босые ступни прочувствуют каждую щербинку паркетного покрытия. Прохладное, иссечено мелкими трещинками узора. Это все, что осознают органы чувств, перерабатывают. Тишина. Полоска света из коридора. Остальная часть дома в полумраке, разбавленном лунными вспышками.

Миную ступеньки, по пути захватывая телефон. Силы покидают, и приваливаюсь к стене, обтекаю по холодному колючему камню на терассе спиной. Царапает, сдирает слой. Не реагирую.

Оцепенело, вглядываюсь в стекло смартфона Полонского. Я его убила. Я убила человека.

Не знаю, зачем набираю Кэду, абонент не в сети. По щекам начинают литься слезы. Надо полицию вызвать.

Звоню Илье, чтобы паспорт подготовил, больше звонить не кому. Почему именно это волнует, сама не понимаю. Сознание отказывается принимать хоть какую информацию. Кровь на руках, на животе, белье. Моя. Его. вперемешку. Теперь не отстирается. Я убила человека. Мне все равно, что будет дальше.

На третьем гудке телефон оживает. Делаю вдох и звук, выходит со всхлипом.

- Илья

- Кроха, ты где? Я приеду – обеспокоенный тембр его голоса влетает, прорывая эмоциональную плотину.

Трясет от истеричных рыданий. Смутно воспринимаю то, о чем говорит. Просто слушаю. Уверенный, ровный, безопасный. Не дает поглотить, накрывающим сумашествием. Называю адрес, вслушиваясь в его речь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А потом прерывается. Тишиной одуряет. Затягивая чернотой в погасший экран. Запирает весь ужас внутри.

Я застываю, стеклянными глазами впиваясь в темную гущу сада.

Глава 39

Где я?

Вопрос зависает в голове, когда я спиной ощущаю мягкую кровать. Непонимающе, ощупываю ладонями гладкую поверхность ткани. Прошедшие события наваливаются густой массой.

Я его убила. Спасая себя, но это ничего не меняет. Я не хочу открывать глаза. Незачем. Пока они закрыты, можно представить, что ничего не было.

Резкий укол в сгибе локтя простреливает. Тянусь, чтобы потрогать. Мою ладонь накрывают, прижимая к кровати. Шепот. Успокаивающий, родной, разносится по волосам

- Тише, маленькая – поцелуем убирает, скатившуюся слезинку.

Я боюсь реальности. И боюсь, что это мне снится. Может мозг не выдержал и отключился, перенес туда, где безопасно. С усилием поднимаю тяжелые веки.

Полумрак в комнате рассеивается лучами, поднимающегося солнца. Сон не растворяется. Тревожные, уставшие, синие с такой обеспокоенностью мечутся по моему лицу. Не отрываюсь, смотрю, запоминаю.

- Как ты? Что-то болит? – голос осыпается по телу, принося облегчение, забирает слабость.

- Голова немного – отвечаю, дрожь и тошнота, но это не так сильно – Дай, попить.

Пока Кэд идет за стаканом, обвожу комнату. Капельница в руке уже пустая на половину. Белые стены. Я в больнице.

Подает воду, прижимая стекло к губам, а рукой фиксирует голову, слегка поднимая. Делаю несколько глотков. Глубокий вздох и с головой ныряю в мучительную определенность.

- Кэд, когда приедет полиция? – матрас проминается под тяжестью мощного тела.

- Зачем? – гладит горячей ладонью по лицу, спускаясь к шее. Упиваюсь этой нежностью в глазах, легких трениях.

- Я убила его – сведенные вместе брови, зависают в вопросе - Архана – уголок губы иронично ползет вверх.

- Все нормально Кроха, я спрятал тело – смотрю на него в ужасе.

- Нельзя, не надо было … боже Кэд зачем.. – спохватываюсь, собираясь, слезть с кровати. Одним мягким движением укладывает обратно, проверяя иглу.

Обстановка начинает кружиться, от резкого движения. Что ты натворил. А если найдут, будет же еще хуже. Я с тяжелой головой обдумываю, что делать дальше. И как жить с осознанием, что я убийца, еще и Вольнова втянула. Господи, ну зачем. Я была в аффекте, срок не большой, а теперь всю жизнь прожить в страхе.

- Я за медсестрой схожу, не вставай.

- Кэд – хватаю его за руку – Давай, все расскажем, пока не поздно. Я признаюсь, что сама. Скажи, где ты спрятал труп.

- Крох, не дрейфь, его по частям долго искать будут – подмигивает, целуя в нос. Это же не правда. В полном шоке втыкаюсь глазами в серую футболку.

Минут пять я перевариваю всем своим существом дикую информацию. Дверь распахивается, Вольнов затаскивает упирающуюся девушку.

- Я двадцать минут назад заходила, что еще .

- Она проснулась.

- И что – раздраженно подходит, проверяя капельницу – Вот, все нормально, еще полчаса будет капать.

- У нее голова болит – грозная хрипотца в голосе подавляет, но сестра не теряется.

- У меня тоже. От Вас. Столько шума из-за теплового удара. Как ты с ним живешь? Невыносимый же, по каждому шороху суетится. Ну, хоть симпотный, но это не спасает. Всех уже достал – я в афиге, а Вольнов отходит к окну, и его плечи как-то странно трясутся.

- Подождите, а как я сюда попала?

- Как все, на скорой привезли – блондинка подозрительно водит глазами, под густо накрашенными ресницами. То на меня, то на Кэда. Как маятник.

- Во сколько? – вею вопросом последнюю загадку.

- Часа в три, дня. Все, я могу идти – на выходе разворачивается, свирепо поедая Вольнова взглядом – Через полчаса уберу САМА!!! – едва дверь закрывается, накидываюсь на долбанного тролля.